Читать книгу "Законы высшего общества - Арина Холина"

— Ты о чем? — нахмурилась она.

Новый — набравший вес, солидный — Алик ей не очень нравился.

— О том, что у нас не Голливуд, и годам к сорока ты миллионов не заработаешь, — заявил Алик.

— Я не поняла, ты что, стал занудой? — рассердилась она.

— Настя! — прикрикнул он. — Послушай меня, а? Ты ведь представляешь, что происходит с актрисами, когда они теряют привлекательность?

Алик говорил так серьезно, что Настя представила.

Н-да. Бедность, забвение — и это в лучшем случае.

И Алик предложил ей начать свое дело. Продюсерский центр, который будет выпускать кино и сериалы для нее, Насти. Она гарантирует инвесторам звезду — себя, у нее есть связи с банкирами, с телеканалами, и она будет получать все: гонорар, прибыль, авторские отчисления.

Это было соблазнительно. Настя долго сомневалась, но все-таки решилась, наивная, не зная тогда, что сама себя продала на галеры — за недорого.

Глава 3

Вариантов было немного: сбежать подальше, в глушь, в избушку на Алтае без электричества, водопровода, с туалетом под кустом, либо застрелиться. Как Маяковский. Тогда ее хоть будут помнить молодой и отчаявшейся, сложат о ней легенды и снимут документальное кино. Сценарий, правда, лучше написать прямо сейчас — а то пустят фоном какие-нибудь завывания, и пожилой диктор будет шамкать и бормотать под нос высоким штилем.

Все это — не жизнь. Каторга.

Она ведь мечтала творить. Играть. Дарить радость.

Звучит, конечно, чертовски патетично, но она ведь актриса, а актрисы учат роль, вживаются в нее, а потом исполняют на сцене — под аплодисменты публики. Актрисы спят до часу, снимаются для журналов, дают интервью и принимают восторги поклонников, а она, Настя, как добросовестная крепостная, встает в девять утра, едет в офис и, как все эти менеджеры на грани нервного срыва, психует в пробках.

Сначала было тяжело, а потом Настя привыкла к мысли, что легче уже не будет. И Алик-искуситель был прав — с деньгами она чувствует себя намного увереннее.

Конечно, иногда хочется собрать сразу всех сценаристов, поставить их к стенке и — ба-бах! — потому что сценаристы — это такие люди, которые нарочно переписывают «Унесенные ветром» так, чтобы было неинтересно.

И если еще можно найти инвестора, режиссера, актеров, то сценаристов хороших, видимо, просто не бывает. Может, до сих пор работает стратегия Рейгана по развалу СССР — он же актером был в свое время, вот и решил, что Россия — обалденный плацдарм для экспорта голливудского кино.

Такое ощущение, что всех этих авторов в институтах всему учат наоборот — им ведь даже принципы Аристотеля невдомек: кульминация у них в начале, завязка в конце, а развязки просто не существует — кому надо, тот поймет.

Ну вот, прислал тут доморощенный Тарантино шедевр: начинается все массовой резней, на следующих пяти страницах у героя убивают семью — родителей, детей, жену и даже четвероюродную тетю Мусю из Бобруйска, а оставшиеся сто девяносто три страницы герой на каждом листе пытает до смерти как минимум троих — оптом.

Такое почитаешь — на улицу выходить перестанешь в опасении, что где-то неподалеку шастают кровожадные авторы.

Девочки очень любят писать про секс и нечисть. Одна дамочка каждый месяц присылает очередную версию истории о проститутке-вампирше, которая отчаянно занимается оральным сексом с клиентами. Ключевая фраза: «От острого наслаждения, пронзившего его тело, он готов был умереть».

И, разумеется, не избежать зажигательных историй о новобранцах, напившихся до такого состояния, что на танке доехали до Польши, а там — секс, водка, рок-н-ролл. Причем шутки все, ясное дело, заимствованы из других комедий.

Конечно, работа была — и это уже хорошо, спасибо маме, папе и Господу Богу, но все эти сериалы и фильмы по книгам русских беллетристок давно уже превратились в рутину.

Много чего превратилось в рутину. Иногда Насте даже казалось, что психотерапевт ее закодировала — или загипнотизировала, потому что после того жуткого срыва все было вроде и хорошо, а вроде и никак.

Нет никакой золотой середины. Золотая середина наполовину — это Боря, которого Настя очень старалась полюбить и даже полюбила, но лучше бы он ее удочерил — тогда ее нежная привязанность была бы к месту.

Середина — это все «драмы», которые она выпускает и в которых играет, потому что нет фильмов: все эти истории с фестивалями, премиями, премьерами и рекламами — просто «материализация» от графа Калиостро, трюк и мошенничество.

А правда заключается в том, что ей, Насте, скучно.

Ей тридцать четыре года. Недавно она смотрела «Снимите это немедленно!» и подскочила на кровати, когда узнала, что героиня, замученная женщина на вид лет сорока пяти, с головой, не ведавшей шампуня, — ее ровесница. Ну, не может этого быть! Если поставить их рядом, Настя будет выглядеть, как ее внучка.

Настя хотела праздника.

Но цирк уехал — она осталась в одиночестве.

Подруги-актрисы вышли замуж, прописались на страницах модных журналов и говорить с ними можно лишь о революционной форме каблуков «Луи Вьюиттон» от Марка Джейкобса.

Друзья-актеры втягивают животы и подсчитывают калории.

Новые друзья из коммерсантов очень, конечно, милые ребята, но нет в них искры божьей.

Единственная радость: приехать на дачу, оседлать гидроцикл и рассекать по водным просторам — от Клязьмы до Пироговского водохранилища, навстречу горизонту. А лучше всего — мчаться на закат или на рассвет, когда впереди только солнце, и ветер дует, и в брызгах играет радуга, и тебя несет по волнам, и ты понимаешь, что счастье — это очень просто. Но стоит выйти на сушу — и мираж развеивается.

Раньше, в детстве, Настя думала, что счастье — величина постоянная: стоит прославиться, заработать немного денег, утвердиться в этой жизни — и все, нирвана. Но оказалось, что ощущение это крайне зыбкое, а хрупкая гармония не надежна, как прогноз погоды, — ждешь одного, а получаешь такую абракадабру, что проклинаешь мгновение, когда папа встретил маму.

Настю в очередной раз тряхануло на колее, и, наконец, она остановилась перед воротами. Ворота распахнулись, и она заехала во двор.

Уф-ф! Наконец-то можно расслабиться. Это ее тайный сад, место ее силы. Здесь не существовало Москвы, инвесторов, сценаристов и прочих упырей, здесь ей в голову приходили только увлекательные мысли и всякие смешные фантазии. Это ее царство-государство, ее цитадель — никаких на фиг родственников, детей и деловых переговоров.

Сейчас полвторого, она пойдет на пляж, накупается, пока ноги не сведет, купит куриный шашлык в палатке у Валеры — пожилого армянина, и салат у Нины — усатой татарки, поваляется на пляже, а вечером устроится в шезлонге под липой, вытащит из багажника мешок книг и будет их все читать по очереди, через страницу — чтобы потом одна из них превратилась в фильм.