Читать книгу "«Гремя огнем». Танковый взвод из будущего - Вадим Полищук"

— Если с неисправного танка слить — хватит. С запасом.

— Семен, что с боекомплектом?

— Осколочных — двадцать один, бронебойные и подкалиберные все на месте, к пулеметам израсходовали меньше трех дисков.

Но тут в разговор неожиданно вмешался Ерофеев:

— К белякам приедем.

Механик-водитель Николай Иванович Ерофеев был вдвое старше лейтенанта. А еще он был потомственным пролетарием, чем очень гордился. Воевать начал еще в Сталинграде. Когда немецкие снаряды начали крушить цеха Сталинградского тракторного завода, слесарь-сборщик Ерофеев сел за рычаги, вывел танк из цеха и повел его к передовой. Как он потом шутил, «сам себе сделал танк и поехал на нем воевать». Точнее, танк был из ремонта, и уже на следующий день он был подбит буквально в трех километрах от завода. Слесарь Николай Иваныч выбрался, а те, кто был в башне, — погибли. Он уже хотел было вернуться обратно в цех, но тут из ремонта пришла другая «тридцатьчетверка» без экипажа и Ерофеев окончательно остался механиком-водителем.

Военная судьба его была далеко не гладкой. И второй танк сгорел в Сталинграде, а его механик-водитель попал в госпиталь. До Орла Ерофеев не дошел каких-то десять километров и потом долго лечил обожженные руки. В следующий раз на фронт он попал только летом сорок четвертого, чтобы через две недели опять отправиться в госпиталь. Пятый гвардейский танковый он догнал уже в Будапеште и дошел с ним до Праги. Был сержант невысокого роста, скорее, даже низкого, но поперек себя шире. У любого, кто видел Ерофеева возле водительского люка, возникал вопрос: как он в него пролазит? Да нормально. А когда требовалось покинуть горящую машину, так и совсем легко.

Однако сказанная фраза требовала ответа.

— А ты, Иваныч, предлагаешь здесь японцев дождаться? Или, может, к китайцам податься?

— Нет, но…

— Никаких «но»! Выбора у нас нет, и дойти мы обязаны, нельзя японцам нашу технику оставлять. Тем более если мы действительно в прошлом оказались. К тому же нет здесь сейчас ни белых, ни красных. И еще двенадцать лет не будет.

— Значит, танки царским генералам сдадим, — вмешался Семен, — а сами царю-батюшке служить будем?

— У нас нет другого выхода.

— Да-а, быстро же ты перекрасился! Про присягу забыл? Советская власть тебя вырастила, выкормила, образование дала, а ты за всех решил царю вон какой подарочек преподнести?

— Во-первых, товарищ старший сержант, я не уличная девка, чтобы краситься по десять раз на дню! Во-вторых, растили и кормили меня родители, а советской власти я безмерно благодарен за бесплатную учебу в средней школе и танковом училище. В-третьих, мне кажется, что кто-то здесь устав забыл? Так я могу напомнить!

Рука Сергея легла на кобуру ТТ. Семен тоже было дернулся к оружию, но был перехвачен Ерофеевым.

— С ума посходили, товарищи командиры?! Семен, остынь, лейтенант прав — нет у нас пока другой дороги. Да и неясно еще ничего.

— Хорош базар разводить, — поддержал водителя Рябов, — уходить надо!

— В крайнем случае танки можно сжечь, — сделал предложение Мирошкин.

— Не получится, — отрицательно покачал головой Сергей. — Чтобы сжечь, нужно горючее, а мы его при буксировке спалим.

— Тогда взорвать.

— Как? Твою — еще можно, а в новых «тридцатьчетверках» боезапас почти никогда не детонирует. Да и танк не деревянная изба, даже после взрыва еще много чего интересного останется, умный — поймет.

— Ладно, чего зря базарить — поехали, — подвел итог дискуссии Ерофеев.

— Поехали. Порядок следования: первым — Шацкий…

— Есть.

— За ним мы с танком Мирошкина на буксире. Частоты для связи — прежние. Вопросы?

— Пока нет.

Это «пока» показало, что вопросы у Семена еще будут, а возможно, и не только у него одного. Если взвод действительно провалился в прошлое, то от царского режима ему ничего хорошего ждать не приходилось. А у сержанта Вощило вопрос был.

— С казаками что делать?

— Развязать, оружие вернуть. И приведите их сюда.

Оба казака настороженно зыркали по сторонам, не зная еще, как реагировать на очередную внезапную смену их положения. Оружие им вернули, но Вощило и его десантники держались настороженно, затвор сержантского ППШ был взведен, палец лежал на спуске, а ствол как бы невзначай смотрел на гостей, причем так, чтобы в случае стрельбы не задеть танкистов.

— Извините, казаки, ошибка вышла — не за тех мы вас приняли. Поэтому прошу у вас прощения.

— Да ладно, чего там, ваш бродь, — старший казак потер шишку на затылке, — на войне всяко бывает, мы не в обиде.

— Вот и ладно. Тогда скачите вперед, догоняйте обоз.

Казаки направились к своим низкорослым лошадкам, а Сергей обвел взглядом собравшихся:

— Ну что замерли? По машинам!

Убедившись, что танки к маршу готовы, Сергей дал команду к началу движения. Первым тронулась «тридцатьчетверка» Шацкого, Ерофеев осторожно выбрал слабину буксировочных тросов, поддал газу и сдвинул неисправный танк с места. Скорость набирал плавно, если это понятие как-то применимо к грохочущей и лязгающей гусеницами машине. Но километров семь-восемь в час получалось. Для такой дороги весьма прилично.

— Командир, может, добьем «энзэ»? — раздался в наушниках голос наводчика.

— Ага, а то с ночи не жравши, — поддержал Рябова Басюков, радист промолчал.

— Мне оставьте, — напомнил механик-водитель, занятый управлением танком.

Вообще-то НЗ съедали сразу после выхода на исходную — вдруг танк подобьют и продукты сгорят вместе с ним? А если и сам не успеешь выбраться из танка — то чего добру зря пропадать? В этот раз значительных боев не было и наличие НЗ в танках строго контролировалось начальством. Но раз уж экипаж решил, что пришло время…

— Добивайте.

На ходу это делать неудобно, но кто его знает, когда будет привал.

— А ты? — поинтересовался наводчик.

— Я не буду.

Ему действительно было сейчас не до еды. Двигались медленно, танк Шацкого ушел вперед и скрылся за поворотом. Казаки и те ускакали вперед. С неба по-прежнему сыпались холодные капли, но уже не так часто, как с утра. Сидевшие на броне десантники закутались в плащ-палатки, стараясь укрыться от небесной влаги. Если сейчас март девятьсот пятого, то одеты они явно не по сезону. Подходя к повороту, танк сбросил скорость, довернул влево, вытащил буксируемый танк на поворот, еще раз довернул и поддал газу, устремляясь за ушедшим вперед собратом. На душе у лейтенанта Иванова было муторно: все ли он правильно делает? И есть ли у взвода другой путь?

До ночи прошли большую часть — около пятидесяти километров. Больше никто им на дороге не попался, ни наступающие японцы, ни русские войска, ни местные китайцы. Только следы поспешного отступления русских частей. Пора бы устроить привал, устали механики-водители. И машины.