Читать книгу "Девять граммов дури - Андрей Дышев"

На поселок опустился вечер. По грунтовой дороге, мимо забора из штакетника, лениво прошло стадо коров. Запахло пылью и навозом. Соседская дочь Лена, детская любовь Женьки, скармливала корове хлебные корки и слишком часто поглядывала на ребят. Женька и Леша сидели у затухающего костра, прислушиваясь к тихому колокольному звону, плывущему над затуманенной рекой. Вечный флегма Лешка с упоением изучал методику, переписанную Женькой из журнала. Он ни разу не спросил друга, что они будут делать с этонитазеном, если, конечно, удастся его получить. Его интересовал сам процесс. Это был своеобразный тест на сообразительность. Кроссворд повышенной сложности. Мозаика, в которой элементами служили молекулы углевода, водорода, кислорода. И эти молекулы требовалось сложить в определенном порядке, чтобы получилось чудо…

Они работали по ночам, когда было прохладно и тихо, потом отсыпались до обеда, не замечая, как бабушка на цыпочках заходит в комнату и прислушивается к их дыханию. После обеда Женька заходил к Лене, и они втроем шли на речку, устраивали заплывы на песчаные отмели, где бегали, прыгали, дурачились до наступления сумерек. Лена никогда не спрашивала, что ребята делают по ночам в сарае. Она относилась к ним как к богам, дела и заботы которых были для нее непостижимы. Девушка до смерти влюбилась в Женьку. Когда прощались до следующего дня, она старалась задерживать свою тонкую ладонь в его руке и при этом смотрела в его глаза так, как смотрят дети на Деда Мороза. Флегматичный Леша откровенно пялился на бедра и грудь девушки и, наверное, мысленно называл Женьку дураком. Правда, он, в отличие от Лены, знал, что сердце Женьки давно занято женщиной по имени Химия.

За несколько ночей им удалось получить половину продуктов, необходимых для изготовления этонитазена.

– Ну, что с Ленкой будем делать? – спросил Леша, когда друзья сидели с удочками на берегу, повязав на головы майки.

Было жарко. Рыба не клевала. Над поверхностью воды метались стрекозы.

– Мне сейчас не до Лены, – признался Нечипорук, поднял удилище, поймал крючок с обглоданным червем и плюнул на него. – Я думаю о том, где нам раздобыть центрифугу.

Леша вздохнул. Ему хотелось поговорить о девчонках, о подругах Лены или молодых вдовах. Зеленая лягушка поленилась обходить его ногу и полезла по кроссовке. Леша смотрел на нее и думал, что для этой крохотной твари не существует никаких этических норм. Она живет так, как ей хочется. И потому, наверное, счастливее человека.

– Нам не нужна центрифуга, – равнодушно заметил Леша, стряхивая лягушку с ноги. – Мы все равно не сможем раздобыть реактивы для твоей методики. Она просто невыполнима.

Женя молча кусал губы. Леша был прав. Когда брались за работу, казалось, что они готовы свернуть горы. Но на полпути пришлось трезво оценить свои возможности. И не только бабушкин сарай стал причиной пессимизма. Методика, переписанная из журнала «Гельветика-Акта», была слишком сложной, практически невыполнимой. Под нее требовались такие реактивы, которые ни произвести, ни купить где-либо они не могли.

Леша отложил удочку, зевнул и, закатав брюки, зашел в воду.

– Рыбу распугаешь, – сказал Женька.

Леша будто не расслышал Женьку. Он ходил по песку, оставляя за собой следы, и смотрел под ноги.

Пришла Лена. Она принесла бутылку с ледяным квасом. Оторвавшись от горлышка бутылки, Женя вытер ладонью губы и сказал девушке:

– Существование не может быть объектом познания. Оно субъект познания или, еще глубже, находится вне распадения на субъект и объект.

– Очень интересная мысль! – согласился Леша и поднял указательный палец кверху.

– О чем вы, ребята? – спросила Лена, через голову стягивая с себя сарафан.

Леша нарисовал на песке шестиугольник. От него к воде провел линию и стал писать буквы.

– «Соон», – прочитала вслух Лена.

Леша смотрел сквозь девушку на Женьку.

– Ты знаешь, несчастный, что такое фентилалин? А если нам прыгнуть в ту же яму, но только через него?

– Как через коня?

– Как через козла, – поправил Леша.

Он продолжал писать ногой латинские буквы «C», «O», «O», «H», «N"… Женька следил за ним сначала сидя, потом встал, вышел на песок, пошел следом за Лешей, аккуратно переступая через цепочки молекул. Они уходили все дальше и дальше по пляжу, оставляя за собой странные, нечитаемые слова, чем-то напоминающие античное латинское письмо.

Лена легла на траву и стала смотреть на облака. Она думала о своей корове, о стирке, о хлебе, о прополке, о колодце, о поливке, о шторах, которые надо подшить, и о том, что было бы очень здорово родить от Женьки ребенка – такого же здорового и умного, как он сам.

А Женя и Леша тем временем придумали свой способ синтезирования этонитазена – достаточно простой, чтобы вещество можно было произвести в лабораторных условиях. На следующий день они со своими реактивами поехали в Воронеж к общему знакомому Игорю Яковенко, аспиранту научно-исследовательского института.

– А зачем вам лаборатория? – не слишком настойчиво поинтересовался у друзей Игорь.

– Иммобилон хотим изготовить, – улыбаясь, ответил Женька. – Для обездвиживания против-ника.

– Или бабы, – уточнил Леша. – Пшик ей под нос из баллончика – и она твоя.

Лаборатория института была оснащена оборудованием по высшему разряду, и все-таки Женя и Леша не смогли выдержать все условия синтеза. Вожделенный этонитазен, который стал для них уже не столько товаром, сколько делом принципа, потерялся на какой-то стадии, смешавшись с "грязью".

Глава 9. "ЛОШАДКА"

Едва Андрей Хлыстун вышел из дверей общежития, как услышал протяжный автомобильный сигнал. Обернулся, но не увидел ничего, кроме роскошного матового «Мерседеса». Полагая, что столь крупная планета просто физически не может обратить внимание на космическую пылинку, Андрей пошел дальше, но через минуту «Мерседес» бесшумно поравнялся с ним. Опустилось боковое стекло. Андрей с трудом рассмотрел в глубине затемненного салона Князя.

– Садись! – приветливо сказал Мамедов. – В ногах правды нет.

В салоне было прохладно. Андрей рассматривал навороченную панель. Князь поглаживал эбонитовый руль толстыми пальцами с перстнями.

– Как жизнь, Андрюша? Почему Гюндузу не звонишь, он обижается.

– Извините, – искренне покаялся Андрей. – Я готовлюсь к научно-практической конференции. Времени совсем нет.

– Что за жизнь у студентов! – покачал тяжелой головой Князь. – Ни времени, ни денег!

– Это точно! – через силу усмехнулся Андрей.

Князь развернул машину и плавно надавил на педаль. Мощный двигатель принялся бесшумно наматывать шоссе на колеса. Строй деревьев вдоль дороги слился в сплошной забор. Сергея вдавило в спинку сиденья, будто он находился в кабине истребителя. Стрелка спидометра легко дотянулась до цифры "200" и пошла дальше по кругу. Эта бешеная гонка продолжалась всего несколько секунд, но Андрей успел вспотеть так, что на футболке проступило темное пятно.