Читать книгу "Ночь у Насмешливой Вдовы - Джон Диксон Карр"

— Угу. Ну и что?

Данверс соединил кончики пальцев и задумчиво осмотрел их.

— Наверное, вам неизвестно, — продолжал он, — что Фуше по приказу императора написал секретные мемуары. В них он раскрывает не известные никому подробности и тайные интриги, связанные с жизнью наполеоновского двора с 1804 по 1812 год.

Г.М. потрясенно воззрился на букиниста.

— Ах, чтоб тебя! — прошептал он.

— Вот именно. — Казалось, букинисту очень не хочется рассказывать о сокровище, которое он откопал. — Мемуары в веленевом переплете вышли всего в двух экземплярах: один предназначался императору, а второй — самому Фуше. Известно, что экземпляр Фуше уничтожен. Но… — Данверс показал на один из шкафов с проволочной сеткой, — у меня имеется единственный сохранившийся экземпляр с примечаниями, написанными рукой Наполеона. Хотите взглянуть на книгу?

— Я хочу ее купить, — решительно заявил Г.М., кладя панаму на столик сзади. — Рейф, насколько я помню, вы не любитель торговаться; я тоже. Назовите вашу цену!

— Книга не продается, — заявил Данверс.

Сэр Генри Мерривейл прищурился.

— Наверное, правда, — заявил он после долгой паузы, — что цель жизни всех букинистов — отмена книжной торговли. — Он не выдержал: — Зачем же, ради всего святого, вы вытащили меня сюда?!

— Вы не поняли, — мягко возразил Данверс. — Я подарю вам книгу, если вы найдете человека, который рассылает в нашей округе анонимные письма.

Снова наступило молчание.

— Анонимные письма… вот как?

— Их автор подписывается «Вдова». «Вдовой» в наших краях называют древнее каменное изваяние на лугу… От этих писем половина моих односельчан едва не сошла с ума. По моему мнению, именно из-за них одна почтенная, хотя и немного нервная женщина утопилась в реке — в полумиле от того места, где мы с вами сейчас сидим… После ее смерти, — продолжал Данверс, — письма вроде бы перестали приходить. — Он особо выделил «вроде бы». — Но несомненно, скоро поступление их возобновится, и последствия будут еще плачевнее. Позвольте рассказать вам, что произошло.

Видимо, воспользовавшись методом дедукции в сочетании с многочисленными сплетнями, букинист в общих чертах уз нал большую часть — однако не все — из того, что нам уже известно. Его негромкий хрипловатый голос продолжал монотонное повествование. При ярком свете лампы заметно было, какой у него неожиданно решительный подбородок.

Г.М. сидел без движения, скрестив на груди руки. Выражение его лица изменилось: морщины разгладились, словно он надел суровую, но бесстрастную маску. Маленькие глазки неотрывно следили за Данверсом. Сейчас представители молодого поколения Стоук-Друида не узнали бы своего знакомого.

Данверс закончил рассказ неожиданными словами:

— Генри, ради бога, вмешайтесь и предотвратите еще чью-нибудь смерть!

Г.М. по-прежнему сидел неподвижно.

— Скажите, Рейф, вы тоже получили анонимку? — спросил он.

— Да, получил — две.

— Что вам приписывают?

— Среди прочего — что я торгую порнографическими изданиями и с их помощью соблазнил одну деревенскую девушку. Между прочим, и то и другое — неправда. Но видите ли, — тут умудренный опытом букинист улыбнулся, — против подобных обвинений я не возражаю. Суть в том, что автор анонимок полагал, что его яд меня заденет.

Он кивнул в сторону торгового зала.

— У меня имеется секция, посвященная криминологии и криминалистике, — продолжал он. — Однако там нет… мм… пособий по написанию анонимных писем.

— Ах, Рейф! Подобной литературы пруд пруди. Да и практического опыта тоже хватает. Расскажите поподробнее о тех письмах, которые вы получили.

Порывшись в битком набитом отделении для бумаг, Данверс вытащил сложенный пополам лист почтовой бумаги.

— Особенно мне бы хотелось, чтобы вы прочли вот это. Погодите, прошу вас!

— В чем дело?

— Признаюсь, мои познания в данной области проистекают главным образом из… мм… популярной прессы. Но позвольте после того, как вы прочтете письмо, и перед тем, как выскажете свои соображения, задать вам два вопроса!

Г.М. кивнул. Ральф Данверс передал ему листок. Пока Г.М. читал, ни один мускул не дрогнул у него на лице, и общее его выражение невольно внушало страх. Дочитав, Г.М. сложил письмо и вернул букинисту.

— Насколько мне известно, — заявил Данверс, — большинство анонимок пишется людьми полуграмотными. Впрочем, некоторые авторы подобных писем — люди образованные, которые нарочно делают орфографические и грамматические ошибки, чтобы их было труднее опознать. Я прав?

— Да, правы, Рейф.

— Отлично! Теперь возьмем письмо, которое получил я, и еще одно, которое показал мне один знакомый. Грамматика, орфография и пунктуация в каждом из них правильны до педантичности. Правда, автор изредка вставляет нецензурные слова, однако употребляет их нарочно, для создания эффекта неожиданности, который производят и сами послания. Злоба в них так и кипит.

Г.М. задумался.

— Мерзопакостное письмо, сынок, — согласился он и снова погрузился в размышления. — После чтения у меня испортилось настроение, как случилось бы со всяким другим человеком. Однако дело не просто в настроении. Я…

— Что?

Г.М. снова надел маску невозмутимости.

— Лучше говорите вы, Рейф.

— Автор анонимок — человек высокообразованный, по крайней мере, очень хорошо образованный, — продолжал Данверс. — Следовательно, по-моему, мы можем исключить из списка подозреваемых девяносто пять процентов местных жителей. Фермер или простой работник не в состоянии написать подобное письмо, как не в состоянии он, скажем, создать поэму Драйдена «Авессалом и Ахитофел». Значит, под подозрением у нас остаются…

— Продолжайте. Кто у нас остается?

Букинист замялся. Очевидно, ему очень не хотелось высказывать вслух свои подозрения, однако и молчать он не мог.

— Во-первых, — беззаботно заявил он, — я сам. — Голубые глаза над очками сверкнули. — Простоты ради допустим, что я невиновен. Далее мы имеем мисс Марион Тайлер, миссис Стеллу Лейси, мисс Джоан Бейли, полковника Бейли и мистера Гордона Уэста. Еще есть врач, который временно замещает нашего доктора Спенлоу, — доктор Шмидт; он плоховато говорит по-английски, но пишет всегда правильно, без ошибок. И еще можно включить в список подозреваемых мистера Голдфиша, аптекаря, и мистера Бенсона, хормейстера… Нет, погодите! — мягко прибавил Данверс, заметив, что Г.М. собирается что-то сказать. — Давайте выполним более приятную задачу и исключим тех, кого можно.

— Значит, по-вашему, кого-то можно исключить? Ну-ну.

— Если бы вы слышали, как изъясняется наш Сквайр Уайат, — улыбнулся букинист, — вы бы сами его исключили. То же самое относится и к бедному Фреду Корди, сапожнику, — хотя он когда-то даже купил пишущую машинку, чтобы писать гневные письма в газету, но потом разозлился и выкинул машинку в реку. Как вы понимаете, многие мои «подозреваемые» на самом деле вряд ли таковыми являются.