Читать книгу "Помазанник из будущего. «Железом и кровью» - Михаил Ланцов"

– Две тысячи триста двадцать пять винтовок и тысяча двенадцать карабинов. Но все разных калибров. Износ стволов разный, но в среднем небольшой.

– Их можно активно применять в обучении стрельбе?

– Конечно.

– Отлично. Николай Иванович, организуйте на бумажной фабрике линию обычной бумаги для снаряжения патронов к «Шарпсам». Попробуем использовать их с пользой. Кстати, а что со вторым направлением работы «Искры»?

– Все идет по плану. Первые партии бездымного пороха уже изготовлены. Качество проверили – на первый взгляд все в норме. Сейчас они поступили на изолированные склады. Изучаем их поведение при разных климатических условиях.

– Хлопок получаете по оговоренной схеме?

– Да. Под прикрытием производства стерильных бинтов закупаем в КША хлопок самого высокого качества. Объемы небольшие, поэтому возмущения в Великобритании нет никакого. Даже более того – я слышал, что в «Панче»[12]нас высмеивали.

– Пускай смеются. Такс. С патронным заводом все нормально?

– Да. Перевели на него всю нагрузку по выделке стрелковых патронов с цельнометаллической гильзой с Московского оружейного завода. Сейчас вышли на отметку восемь тысяч винтовочных и две тысячи револьверных патронов в сутки. Налаживаем выпуск гранат для 4-фунтовых пушек Маиевского[13].

– Увеличить выпуск патронов возможно в ближайшее время?

– Нет. Мы выжали все из наличного парка станков. А завод «Ант»[14]перегружен работой. Ему не до нас.

– Ладно. Что у нас дальше?

Когда через три часа совещание закончилось, Александр чувствовал себя выжатым как лимон. Большой объем разноплановой информации, конечно, радовал, но все одно – изматывал. Отвык он от него за минувшие годы.

Глава 4

12 февраля 1865 года Павел Матвеевич[15]и Николай Иванович ехали на очередную ревизию Коломенского завода паросиловых установок. Там снова произошла какая-то технологическая неприятность и требовалось их личное присутствие. Дорога была долгой, поэтому они неспешно обсуждали текущие проблемы.

…

– И все равно я вас не понимаю! – горячился Павел Матвеевич. – Зачем нам делать такие массивные рельсы?

– Да поймите вы, это расчет на перспективу. Посмотрите, что с Николаевской дорогой творится. Что не год, то десятки миль рельсов под замену. То порвутся, то сотрутся, то изогнутся, то еще что-нибудь. А как сложные конструкции выходят из строя? Хорошо еще поворотов мало, а то бы зимой совсем за голову хватались.

– Надежность… Какая надежность? Это же уму непостижимо! Сто сорок пять фунтов[16]стали на сажень[17]рельса! А что? Чего мелочиться? Давайте триста фунтов сделаем? Эти столетия пролежат!

– Павел Матвеевич, не горячитесь. Александр редко упрямится, но всегда по делу. Чутье его еще ни разу не подводило.

– Чутье… – недовольно проворчал Обухов.

– А разве нет?

– Сколько шпал планируется?

– Три с половиной тысячи шпал на версту[18].

– И здесь перестраховывается?

– Мне кажется, тут что-то иное.

– В самом деле? – язвительно спросил Обухов.

– Да. Я думаю, что Александр следует какому-то только одному ему известному плану.

– Это, Николай Иванович, не секрет. Многие уже давно за нашим цесаревичем замечают странную, практически мистическую целеустремленность. Он как будто упорно идет только ему видимой дорогой.

– Вот! Именно! Мне кажется, Александр знает то, что скрыто от простых смертных. Я даже иногда думаю, что он ясновидящий. Что вы улыбаетесь? Он ни разу не ошибся в главном. Даже тогда, когда уже все опускали руки, он настаивал и в конечном счете добивался желаемого результата.

– Да, мне тоже так кажется. И эти разведывательные данные…

– Вы тоже заметили?

– Конечно. Слишком много очень странных «разведывательных данных». Я переписывался аккуратно с некоторыми своими знакомыми из Германии и Великобритании. Наводил справки. И вы знаете, ту самую печь, которую я уже в 1859 году построил, там сейчас только задумывают.

– Это не показатель. Разведчики могли найти материалы проекта до начала его реализации «в железе».

– Допустим. Но откуда Александр знал, что именно этот проект будет работать? Вспомните! Он был полностью, абсолютно убежден. И оказался прав. – Обухов выдержал паузу. – Я не знаю, что думать.

– Ничего не думайте. Видимо, это выше нашего понимания. Я для себя решил, что мне удобнее соглашаться с Филаретом и считать Александра человеком, отмеченным божьей благодатью.

– Так вы во все это верите?

– Мне ничего не остается. Кажется, это единственное объяснение, которое можно найти происходящему.

– А разведкой у него ангелы занимаются?

– Павел Матвеевич!

– Хорошо, хорошо. Давайте лучше сменим тему. Как у вас обстоят дела с пушками?

– Плохо. Очень плохо. Пятидюймовая[19]гаубица совершенно не получается. Маиевский с отцом и сыном Барановскими уже просто не знают, что делать.

– А что именно не удается?

– Концепцию Александр подсказал верную, – Путилов выразительно посмотрел на Обухова, и тот лукаво улыбнулся, – а вот с инженерным мастерством у нас не очень. Поршневой затвор, противооткатные устройства, легкий цельностальной лафет с раздвижными станинами, противопульный щит и прочие нововведения. Все хорошо. А уместить в заданные цесаревичем габариты и массу не можем. Точнее, умещаем, но конструкция при испытании разваливается.

– И что вы планируете предпринять?

– Пока не знаю. Цесаревич приезжал на завод. Смотрел с таким видом… – Путилов замялся.