Читать книгу "В жены поневоле - Наталия Ладыгина"

и самом деле придется располагаться на его территории, мне становится нехорошо. Но вся эта церемония не просто так. Им нужна видимость, что все по-настоящему.

— Встреться со мной, — не то просит, не то настаивает. — Это моя просьба.

— Зачем мне ее выполнять?

— Если согласишься, то возможно я тоже когда-нибудь в чем-нибудь пойду к тебе на встречу.

* * *

— Ульяна, что ты задумала? — спрашивала мать, преграждая мне путь на улицу. Отец насупившись стоял рядом с ней и смотрел на меня.

— А он что, тебе еще не позвонил? — спросила я отца.

Отец непонимающе приподнял левую бровь.

Серьезно? Я же согласилась на эту чертову встречу с ним! Почему он не позвонил ему и не сказал об этом?

Посреди всего этого недопонимания в дверь постучали.

— Я сейчас, — мама решила открыть дверь. — О, это ты… Ты за Ульяной нашей?

— За ней. Добрый вечер, — за порог ступил Алиров, сразу нашел меня взглядом, да так и зациклился.

— Что ж ты мне не позвонил? — спросил отец. — А то мы ее тут держим, не верим, что на встречу с тобой собралась, — я закатила глаза.

— Ладно все, идем, — скорее проскользнула за дверь, лишь бы не слышать всего этого.

Уже в его машине я потрудилась спросить, что это он устроил.

— Почему ты не сказал отцу по телефону, что я с тобой встречаюсь? Я бы сама подъехала к тому ресторану. Мы же так с тобой договаривалась, — процедила я.

— Хотел тебя встретить, — произнес сухо, после чего свернул с обочины на дорогу.

— Не стоило… — буркнула я.

— Перестань.

— Что перестать?

— Вот это. Твои нервы ничего не изменят.

— Как и наш совместный ужин ничего не изменит. Я не стану лучше к тебе относиться.

— А может, мы хотя бы попробуем? Сама же сказала, что понимаешь, что нам придется жить на одной территории. Бок о бок.

— Да, сказала. Кстати, как долго? — взглянула в его сторону.

Ничего не могу сказать — одеколон у него отпадный. И клянусь, где-то я его уже нюхала. Или что-то очень похожее.

— Четыре года.

— Четыре года?!

— Это самое меньшее. А вообще, будет только от нас с тобой зависеть, как долго нам придется жить вместе.

— Не поняла?.. Это как? — он молчит. — Нет, ты скажи мне, что мне нужно сделать, чтобы поскорее расторгнуть брак?

Алиров криво покосился на меня, а затем произнес уже знакомое:

— Узнаешь в день нашей свадьбы.

— Фактически — мы уже муж и жена. Какие могут быть секреты от… жены?

— Я так хочу.

Втянул меня в какую-то игру, правил которой я не знаю!

* * *

В миленькое местечко он меня привел. Просто блеск. Я побывала во многих ресторанах этого города, но в этом никогда не бывала.

— Мне только шоколодный чизкейк и зеленый чай. Спасибо, — отдала меню официанту.

— Уверена, что больше ничего не хочешь? — спросил Алиров.

— Нет. Я собираюсь съесть свой чизкейк, выпить чай, а потом отправиться домой. Так что, у тебя мало времени.

— Одна ты никуда не пойдешь, — весьма строго заявил Алиров.

— Думаешь, я вздумаю сбежать куда-то вот так? — усмехаюсь.

— А ты можешь как-нибудь по-другому улыбаться?

— Что?.. Я сейчас вовсе не улыбалась. И не уходи от ответа. Ты правда думаешь, что я снова сбегу? После того как ты поставил на меня это клеймо?

Алиров напрягся. Его руки на столе, скулы. На его лице вырисовывалась откровенная злость и презрение. Я назвала брак с ним — клеймом. Это любому мужчине не понравится. Но он сам виноват. Так не поступают, как он поступает.

— Я бы предпочел все ускорить.

— Что именно?

— Церемонию. Она состоится через два дня.

— Что?..

— А тебе что, перед смертью надышаться надо?

— К чему спешка?

— А почему нет? К тому же, так удобнее моей семье. Отец скоро улетит надолго в Париж. А я очень хочу, чтобы он присутствовал.

На что я нашла в себе силы промолчать.

И правда, какая разница? Скорее все случится — скорее закончится.

— Ладно, — хмыкнула.

Чуть позже нам принесли десерты.

Я молча ковырялась в своем шоколадном чизкейке и старалась не смотреть на него. Нам не о чем было говорить. Мысли были только о том, чтобы поскорее закрыться у себя в комнате и постараться переварить тот факт, что два дня спустя мне придется упасть ниже некуда.

Но он-то на меня смотрел сейчас. Этого нельзя было не чувствовать.

— Хотел спросить тебя, — заговорил спустя пару минут пристального наблюдения.

— Что?

— О твоей жизни за границей.

Тогда я подняла на него взгляд, но быстро опустила ресницы вниз.

— Не думаю, что тебе может это быть интересно.

— С кем ты там спала?

Я отпустила ложку в тарелку и обескураженно уставилась на него.

— Ты нормальный вообще?

— Вполне.

Ни за что не собираюсь с ним это обсуждать.

— Ты… ты за этим меня сюда позвал? Чтобы расспросить о моих любовниках на западе?

— И много их было? Давай поименно.

Я в самом деле сейчас это слышу? Он просит меня произнести имена всех парней, с которыми я встречалась и с которыми у меня мог быть секс? Да он больной на голову! И почему я думаю о людях лучше, чем они есть на самом деле…

— Ты сумасшедший… — встряхнула головой. — Сделаю вид, что не слышала этого. Можем поговорить о погоде, — уткнулась в тарелку с десертом. Не удивлюсь, если у меня покраснели щеки.

— Что, так много? Не помнишь? Ты всех своих парней забываешь?

Да он издевается! Непрошибаемый!

— Зачем ты это делаешь? — откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди. — Что я тебе сделала? Ну вот что?.. Я поняла, что твоя семья вынуждает тебя на мне жениться, что это не твое решение. Ты тоже в какой-то степени жертва и…

— Замолчи, — требует он. — Ты глупости говоришь.

— Глупости?..

— Если бы я не хотел в этом участвовать, то и не участвовал бы.

Значит, для него тоже есть выгода. Стоило изначально так думать. Он не похож на того, кого можно подчинить себе. Боюсь представить, что там за выгода и чем в будущем это выльется на меня.

— Да пусть так! Просто не лезь в мою личную жизнь!

— В твою личную жизнь? — зло усмехается. — Ты правда думаешь, что будучи замужем за мной, ты сможешь вести какую-то личную жизнь?

Вот же прицепился…

— Я не собираюсь позорить ваше величество, — отвечаю дерзко. — Ни из чьих коек тебе меня вытаскивать не придется в течении нашего так называемого брака, — сгримасничала лицом. — Будь спокоен.

Вроде должен был успокоиться, ведь я