Читать книгу "Чтобы ахнули - Лариса Каневская"

Тонины руки были такими сильными, словно сделаны из стали. В училище она блестяще освоила слепой метод печатания — когда смотришь не на клавиши, а только на текст. Декан был доволен — Тоня почти не делала ошибок, а те, что шеф находил, безропотно записывала в свою тетрадку, как бы выполняя работу над ошибками. Окуная тоненькую кисточку в специальную баночку, Тоня замазывала неправильную букву белой гуашью, тщательно дула на листочек, чтобы тот быстрей просох, и впечатывала на забеленном месте нужную букву.

Тоня придумала, на что потратит премию. В районе Разгуляя, где располагался их дом, располагался знаменитый магазин «Ткани», куда съезжались модницы и портнихи со всей Москвы — ассортимент там был богатейший. Тоне приглянулся шелковистый синий сатин в белый горошек. Горошек был мелкий, чуть выпуклый, глаз не отвести. Осенью сестра Маша сшила ей приличный костюм для работы — двойку из модного бледно-голубого штапеля. Рукава и воротничок жакета отделала белым кантиком. Маша училась в девятом классе, ей очень нравились уроки труда. Штапель Тоне подарила бабушка на шестнадцатилетие. За костюм учительница по труду поставила Маше пятерку с плюсом и посоветовала поступать в Текстильный институт.

Тоня любовалась тканью в горошек и представляла, как красиво будет смотреться блузка с рукавами в три четверти и жабо с воланчиками, пошитая умелыми сестренкиными руками. Тоня высмотрела такой силуэт на одной студентке. А что, женственно и красиво. Маша подготовила выкройку из бумаги. Девочек беспокоило лишь одно: как бы ткань не раскупили. Каждый день, возвращаясь с работы, Тоня забегала в магазин. На блузку потребуется отрез ткани размером в один метр семьдесят сантиметров, но лучше купить два метра, вдруг на жабо не хватит, а еще можно поясочек сшить. Стоила ткань в белый горошек — четыре рубля пятьдесят копеек за метр. Еще надо будет подобрать крупные синие пуговицы. Блузка выйдет в десятку. Дороговато немного, но еще останется на любимый торт для всей семьи. «Подарочный» торт, обсыпанный жареным арахисом и сахарной пудрой, стоил два рубля сорок копеек. Хватит даже на премиальный шоколад для сестренки. В булочной за углом продавался шоколадный лом. Если стограммовые шоколадные плитки стоили от рубля до полутора, то килограмм прекрасного шоколадного лома стоил шесть рублей пятьдесят копеек, следовательно, можно купить целых двести граммов, не говоря уж о том, что шоколадные неровные куски, похожие на разломанные скалистые горы, намного вкусней скучной, расчерченной на квадратики, тонкой плитки.

И вот долгожданная премия в кармане. Зажав две красные премиальные десятки, Тоня влетела в светящиеся всеми окнами «Ткани». Пока двигалась очередь, Тоня привычно обшаривала взглядом полки, но не находила искомого. В магазине она не была два дня: позавчера ходили с девчонками в кино, а вчера мама просила посидеть с двойняшками.

— А у вас тут лежал рулон синего сатина в белый горошек, я почему-то его не вижу, — с тревогой обратилась Тоня к продавщице, заворачивающей покупательнице три метра красной вискозной ткани в бежевую плотную бумагу.

— Белый горошек вчера забрали оптом для театральной студии…

— Как?! Разве так можно? В одни руки разве столько дают?

— Девушка, у нас тут нет нормы, мы не колбасу продаем и не ботинки, тем более что артисты обратились с письмом к директору — им для спектакля нужно…

— Им весь рулон, а мне нужен был всего-то один метр семьдесят сантиметров! — Тоня обиженно всхлипнула. — Может, завалялся кусок?

— У нас, девушка, зарубите себе на носу, ничего не валяется. Я вас, кстати, запомнила, вы к нам каждый день ходили, как шпионка какая, все высматривали…

— Я вам не шпионка! Я денежную премию ждала…

Слезы закапали на прилавок.

— Нуууу, здрааасьте, нечего тут нюни распускать! Дождались премию, берите, девушка, другую ткань, вон, зеленая в красный горох, тоже красивая…

— Мне не нужнааа зелё-ооная…

За Тоней стояла сердитая пожилая женщина с большой хозяйственной сумкой на колесиках:

— Девушка, берите материал или отходите! Не задерживайте очередь…

Тоня всхлипнула:

— Вам-то что, а моя мечта… умерла!

Очередь заволновалась.

— Кто умер?

— Там кто-то умер, не слышали???

— Помер хтой-то там, сердечный приступ? Дайте посмотреть!

Продавщица цыкнула:

— А ну, тихо! Не мешайте работать! Никто тут не умер… Девушка, я последний раз спрашиваю: будете другой горошек брать?

— Нет, ни за что!

— Как знаете, дело ваше…

Тоня выскочила из магазина на улицу. Голубая мечта накрылась медным тазом, заменить ее было нечем. Деньги жгли — их надо было срочно потратить. Тоня принесла домой торт, шоколад и баночку черной икры.

Мама всплеснула руками:

— Вот ты транжира! Зачем столько? И икру, боже мой, она ж такая дорогая!

— Мам, я премию получила за хорошую работу. Давайте праздновать, сегодня устроим пир и порадуемся…

— Купила бы себе что-нибудь дельное на память, жалко проедать первую в жизни премию, — проворчала мать, но отправилась ставить чайник.

Маша, отведя Тоню в сторонку, спросила:

— Ты что, передумала блузку шить?

Тоня всхлипнула:

— Мою ткань вчера всю выкупили… какая-то театральная студия…

— У тебя еще остались деньги?

— Осталась десятка…

— Отлично. — Маша положила руку на хрупкое Тонино плечико.

Маша уродилась высокой, крепкой и покровительствовала Тоне, словно была не младше на два года, а старше.

— Завтра поедем не в магазин, а на склад, там дешевле и выбор больше, наша трудовичка про него рассказывала. Я все найду, придумаю… ахнешь!».

Девочки в обнимку двинулись на кухню, где на плите весело посвистывал раскаленный чайник.

Маша смастерила Тоне нарядный сарафан из темно-синей ткани в белый горошек. Под сарафан она сшила строгую белую блузку со стоячим воротничком. В институте оценили, и даже суровый начальник показал Тоне большой палец.

1970-е годы

Папины презенты

Мой папа, Михаил Антонович Шляпин, часто ездил в командировки. Хорошо помню, как мама была этим недовольна: ей постоянно приходилось одной оставаться на хозяйстве, по вечерам сломя голову бежать после работы за мной в садик, а по утрам снова меня отводить. Так они с папой делали это по очереди, а тут, как мама выражалась, от меня спасу не было. Папа чувствовал себя виноватым и каждый раз вез в утешение какую-нибудь красивую, с его точки зрения, вещь. Он любил маму и гордился ею, она слыла в институте «комсомолкой, спортсменкой и просто красавицей», как говорили позже про героиню фильма «Кавказская пленница» в исполнении актрисы Наталья Варлей, а он — тихим, незаметным студентом. Судьба их соединила на практике: они попали в одно учреждение.

Человеком папа был симпатичным и интеллигентным, но