Читать книгу "Китай в эпоху Си Цзиньпина - Иван Юрьевич Зуенко"

лицемерии руководители вызывали лишь отторжение населения.

Действительно ли Бо Силай, учитывая все эти факторы, планировал ту или иную форму государственного переворота с целью прихода к власти, мы узнаем не скоро (если вообще когда-либо узнаем). Его противники сыграли на опережение и переиграли Почтенного Бо.

В марте 2012 года он неожиданно был снят со своих постов. Чтобы гарантировать, что свержение популярного политика пройдет без эксцессов, в крупные китайские города ввели военную технику[26]. В качестве предлога для начала служебного разбирательства в отношении Бо Силая были использованы компрометирующие ситуации, в которых оказались его ближайший соратник Ван Лицзюнь

(организация прослушки высшего руководства КНР, запрос политического убежища в генконсульстве США) и жена Гу Кайлай (организация убийства британского бизнесмена Нила Хейвуда)[27].

Все прошло гладко. Бо Силай был исключен из партии, через несколько месяцев арестован и осужден на пожизненное тюремное заключение. XVIII Всекитайский съезд КПК 8–15 ноября 2012 года прошел без срывов. Си Цзиньпин был избран новым лидером Китая и первым делом запустил масштабную антикоррупционную кампанию, в рамках которой было зачищено окружение Бо Силая по работе в Чунцине, провинции Ляонин и в министерстве коммерции. О ней — ниже.

Роль Си в устранении Бо Силая не раскрывается, как не раскрываются и другие элементы его биографии, отличные от образа «хлебнувшего лиха» простого «парня из народа». Однако анализ всех последующих событий показывает, что в одном официальные биографы Си точно правы. Он умеет учиться и умеет делать выводы.

К чему привело десятилетие празднований

Фактически все, что произошло после избрания Си, стало ответом на те серьезные вызовы, которые подсветила борьба с Бо Силаем: запрос населения на социальную справедливость, высочайший уровень коррумпированности и морального разложения партийной элиты, идеологический вакуум, коллективная безответственность в системе без единоначалия.

Действительно, Си Цзиньпину досталось от Ху Цзиньтао непростое наследство. С одной стороны, декада, в ходе которой у власти находилось так называемое «четвертое поколение руководителей» во главе с Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао

[28], наоборот, вошла в историю как время долгожданного торжества Китая по всем направлениям. В 2008 году была триумфально проведена Олимпиада в Китае: он занял первое место в командном зачете по числу золотых медалей, а весь мир убедился в экономических успехах КНР. Два года спустя во втором по значимости городе страны — Шанхае — прошла грандиозная Всемирная выставка (Экспо), которая по своему масштабу значительно превосходила все подобные мероприятия, проводившиеся в последние десятилетия. Добавим туда же яркие празднования 30-летия политики реформ и открытости в 2008 году[29], 60-летия КНР в 2009 году и 90-летия Коммунистической партии Китая в 2011 году. Поистине, правление Ху и Вэня завершалось на мажорной ноте! Будто бы Китай, который только тридцать лет назад вступил на путь экономического развития, наконец-то окреп и разбогател настолько, чтобы продемонстрировать свои успехи, свою мощь, свое богатство всему миру.

Однако параллельно с этим копились и не решались годами системные проблемы, связанные с дальнейшим развитием реформ. Сложные, болезненные вопросы, требующие издержек политического капитала, откладывались на «потом», перекладывались на следующих руководителей или «забалтывались» в сложной системе межфракционных договоренностей и компромиссов. Никто не хотел брать на себя ответственность за реструктуризацию громоздкого и убыточного госсектора, чреватую большим числом увольнений и социальными потрясениями. Никто не хотел сдувать «пузырь» на рынке недвижимости, образующийся из-за того, что девелоперы годами работали неэффективно и не отбивали взятые у государства кредиты, — но они способствовали увеличению показателей экономического роста и обеспечивали население работой, а значит, сдувание «пузыря» также было чревато социальными потрясениями.

Наконец, никто не мог подойти к решению проблемы все более увеличивающегося социального расслоения. Борьба со сверхприбылями крупного бизнеса и аффилированного с ним чиновничества затронула бы такой широкий круг интересантов, что могла привести не только к социальным конфликтам, но и к потере власти.

И над всем этим, и посреди всего этого — коррупция, коррупция, коррупция. Сложный, переплетенный мир, где все решалось знакомствами, откатами, взятками. Где продавались и покупались даже должности в армейском руководстве. Где не было ни одного инфраструктурного проекта, на котором не делались бы состояния, — при том, что значительная часть населения жила бедно и была лишена минимальной социальной поддержки. Такова была оборотная сторона «китайского экономического чуда».

Эван Ознос, автор уже упомянутой выше книги «Век амбиций», живший в Китае как раз в эпоху Ху — Вэня, так характеризовал состояние, в котором страна находилась к приходу к власти Си Цзиньпина: «Развитие экономики замедлилось, достигнув самых низких с 1990 года показателей. Почти закончились некоторые ингредиенты рецепта успеха. Из-за политики „одна семья — один ребенок“ резко уменьшилась доля молодежи, а именно это некогда делало труд в Китае таким дешевым. Несмотря на гигантские инвестиции, рост замедлился: новые капиталовложения не дают такой отдачи, как прежде. Местные администрации тратят на строительство столько, что их долг удвоился и достиг в 2010 году почти 39 % ВВП страны. Так что вместо того, чтобы отдавать деньги в руки потребителей, Китай занят предотвращением региональных дефолтов, что напоминает японскую стагнацию 80-х годов»[30].

Еще страшнее было от ощущения идеологической дезориентации, в котором оказалась страна после трех десятилетий использования рыночных механизмов. Установки, идущие от партийного руководства, воспринимались в низах со скепсисом — особенно те из них, которые касались образа жизни, честного труда, моральной чистоплотности. Когда в 2012 году нобелевскую премию по литературе получил Мо Янь, многие перечитали его самый известный роман «Страна вина»

, где высмеивались многочисленные излишества, которым предавалась погрязшая в пороке и разврате коррумпированная бюрократическая верхушка.

Молодежь все с меньшим энтузиазмом относилась к социалистическим идеям, воспринимая вступление в партию исключительно как лифт для карьерного подъема. Старшее поколение внезапно начало грустить о «старых добрых временах Мао», когда все были равны, жили бедно, но дружно.

За время реформ китайцы стали богаче — но стали ли они счастливее? Результаты опросов (в 2013 году 93 % китайцев заявили, что «верят — лучшие дни их страны впереди»[31]) указывали не на удовлетворенность жизнью, а на высокие ожидания. Между тем период стремительного улучшения материальных условий завершился. Поколение Си Цзиньпина (1950-е годы рождения) и стало главным бенефициаром реформ — они прошли весь путь от крайней бедности до зажиточности. Для следующих поколений контраст между «было» и «стало» — не столь впечатляющий. А молодежь, которая заканчивала университеты к началу 2010-х годов, и вовсе столкнулась с проблемами повышения своего социального и материального статуса: цены на рынке