Читать книгу "Хроники Чёрной Земли - Алексей Черкасов"

подслушивал? Я больше не буду подслушивать, хоть сколько рассказывайте там про мертвецов… – услышав это, отец поморщился2. – Я буду уши затыкать, – причитал мальчик, – только не гони меня из дома…

– Глупец! – закричал отец. – Это же для твоего блага! Я договорюсь, и тебя возьмут в школу писцов в Унуте. Выучишься и сможешь служить в храме или у номарха! Всяко лучше, чем всю жизнь таскать по полю вёдра с илом.

На крики прибежала Иринефер, недобро взглянула на Сафа и увела сына, бросив мужу:

– Ты напугал его!

Тот насупился и стоял молча, раздирая пальцами всклокоченную бороду.

Мать быстро успокоила Шере и объяснила, что отец хочет дать ему образование, а вовсе не выгоняет из дома. Занятия в школе писцов идут с перерывами, во время которых все ученики разъезжаются по домам.

Шере хмуро слушал, а потом сказал:

– Мут… а можно я не поеду в этот Унут? Там ведь страшно… там людей… – он хотел сказать «убивают», но вовремя спохватился. – …заставляют много работать на полях.

Иринефер удивилась.

– С чего ты взял, сынок? Унут – огромный город, куда крупнее нашего Мер-Нефера. Там хороший храм, много начальства. В Унуте занимаются ремёслами, торговлей и общением с богами. Да у них и полей-то почти нет, Унут стоит далеко от Хапи – не меньше, чем в трёх тысячах шагов3.

– Ну можно, я не поеду? Я лучше буду работать с отцом и братом в поле…

Иринефер неодобрительно посмотрела на него.

– Я думаю, Шере, тебе не нужно спорить с отцом и отказываться. Школа открывается после сбора урожая, через пять лун, а пока ты будешь жить как жил.

Шере вздохнул и хотел было пойти погулять – с улицы раздавались крики соседской детворы, но Иринефер сначала заставила его натаскать воды, потом он и Кафи помогали ей убирать в доме, затем Кафи села прясть, а мут – ткать… и когда солнечная ладья начала склоняться к западной пустыне, Шере даже сказал своему Ка, что может быть жизнь в школе писцов не так и плоха. После обеда, когда Саф отправился дремать под свой сикомор, Иринефер, наконец, разрешила ему выйти на улицу.

Но там было тихо и безлюдно, и Шере, в очередной раз полюбовавшись яркими узорами, покрывавшими небогатые дома в их квартале, решил прогуляться к реке, где воздух был свежее и можно было отдохнуть от изнурительной жары. Дети часто бегали туда во время зноя и устраивали в воде игры.

Но на этот раз Шере нашёл там только Эй-Нефер. Она сидела на камне у берега, обняв колени и глядя вдаль, словно высматривая что-то на противоположном берегу. С её головы стекала вода, похоже, она только что выбралась из реки.

Увидев её, Шере остановился и хотел было пойти назад, но то ли девчонка услышала его шаги, то ли по какой-то другой причине, она оглянулась и приветливо улыбнулась.

Он не сразу понял, почему не хочет подходить к Эй-Нефер, ведь она не сделала ему ничего плохого. Он считал, что избегает её, потому что отец запрещает. Но внутри Шере уже поселился червячок, сверливший его совесть, которая говорила ему, что ночью он незаслуженно обидел сироту, немху, пришедшую к нему без злых мыслей. Из-за этого он и боялся встречи с ней, стесняясь своего поступка, и желал этого, понимая, что всякая несправедливость должна быть исправлена.

Так или иначе Эй-Нефер уже увидела его. Поколебавшись, Шере подошёл к ней и сел рядом. Он посмотрел на её профиль, как ночью, а она тут же повернулась к нему и снова улыбнулась.

– Привет, малёк, – сказала она. – Пожрать чё есть?

Шере отрицательно мотнул головой и Ка упрекнул его, что он-то вот не знает, что, оказывается, можно быть голодным: у них в доме небогато, но еда есть всегда. А ещё Ка сказал, что если бы знать, то надо было захватить рыбы или жареных овощей.

– Ничего, – встряхнула головой Эй-Нефер, – я сегодня не голодная. Хочешь?

Она извлекла откуда-то кусок жареного мяса и ломоть туретского хлеба4. Шере так удивился, что даже онемел. У них в доме мясо было только по праздникам, а на туретские караваи он разве что на базаре посматривал, глотая слюнки.

– Откуда это? – выдавил он и не удержался, отломил кусочек ароматного хлеба и, положив его в рот, блаженно вдохнул аромат.

– Ешь, малёк, – сказала Эй-Нефер. – И ничего не спрашивай. Ты знаешь, что я решила?

Шере с интересом посмотрела на неё.

– Ну? – спросил он с набитым ртом.

– Мы с тобой пойдём в Унут.

Шере поперхнулся. Да что они – сговорились, что ли?!

– Никуда я не пойду, – вскрикнул он. – Ни в какой Унут!

– Да ты погоди… – сказала Эй-Нефер. – Вот смотри: ты боишься какого-то мертвеца, так?

– Так, – буркнул Шере.

– Мертвец этот где? Здесь?

– Ну да, здесь.

– Раз он здесь, значит, там его нет? Значит, там безопасно.

– А это неизвестно! – начал спорить Шере. – Он же мёртвый, фьють – и там, где ему нужно. И потом, может, там весь город мертвяков, – вспомнил он утренний разговор с отцом и матерью и свои опасения.

– А может, нет! – воскликнула Эй-Нефер. – Ну подумай, с чего ты это взял? Просто придумал же.

– Ну да, придумал… – пробурчал Шере. – А отец сказал, что этот мертвяк к нам через забор заглядывал – это тоже я придумал?

– Так это же здесь, Шере. Здесь, а не там.

– Но раньше-то он был там! – заорал Шере. – Отстань! Не пойду никуда.

И хотел было броситься на Эй-Нефер, но вспомнил, что ему уже было стыдно за это и просто вскочил, сжав кулаки. Эй-Нефер даже не шелохнулась.

– Эх ты, – сказала она. – А я-то думала, ты мне поможешь…

Шере удивился.

– А ты при чём?

– Там где-то моя мама, – ответила Эй-Нефер. – Мне надо её найти, а одной страшно что-то…

– Твою маму съел крокодил, – напомнил Шере.

– Да, съел, – подтвердила Эй-Нефер. – А потом она спустилась в Дуат и стала богиней. Богиней Хатхор5. Она теперь живёт в Кемте, и мне надо её найти.

– Хатхор? – обалдел Шере. – Да с чего ты это взяла?

– Просто знаю, – упрямо сказала девочка. – Знаю и всё.

Она встряхнула головой и встала.

– Так что, малёк, идёшь?

– Нет, – ответил Шере.

– Ну и ладно, – ответила Эй-Нефер. – Одна пойду. А ты… вали к мамке под шенти6.

И она скорчила гримасу, изображая хныканье ребёнка.

Шере разозлился и хотел было убежать, но решил, что Эй-Нефер тогда совсем засмеёт его. И вместо этого просто опять сел рядом.

– Не надо дразниться, – попросил он. – Зачем ты злишься?

– Потому что ты трусишка и мамкин лягушонок, – сказала Эй-Нефер.

– Я не трусишка, – сказал Шере. – Просто незачем идти в этот Унут. К тому же…

Он хотел объяснить, что, если он уйдёт внезапно, родители будут волноваться, но тут Ка сказал ему, что Эй-Нефер снова посмеётся над ним. Ей-то что? – согласился Шере. У неё нет никого, может идти куда угодно.

– …к тому