Читать книгу "Транзиция - Иэн Бэнкс"

тебя, не делай этого.

– Не делать чего?

– Не воплощай свой беспощадный раскольнический план, каким бы он ни был. Ты совершишь ошибку.

– Ради всего святого! – Мадам д’Ортолан начала терять терпение; она подалась вперед в плетеном кресле, отбросив телефонный шнур в сторону. – Alors [8], дорогая моя, бесценная! Какая тебе разница, что будет с людьми, от которых ты и так уже отвернулась? С которыми борешься, выступая против Совета? Сдались они тебе? Кучка льстивых зубоскалов-полукровок да черная лесбиянка! – Тут ее осенило, и она расплылась в улыбке. – Разве что она тебя ублажает, наша сумеречная подружка, столь неприметная во тьме… С такой ночь проведешь – и не заметишь, да? Пока не улыбнется, конечно. Теперь все понятно про твои тайные вкусы… Ну что, я права?

Еще одна выразительная пауза, и вдруг:

– Ах ты старая расистка!

И сразу бросила трубку! Взяла и отключилась! Наглая дамочка, ничего не скажешь!

Мадам д’Ортолан сомневалась, что вышла из схватки победительницей. Почти всю беседу она чувствовала себя на коне, пока эта Малверхилл не бросила трубку. Такое не скоро забудешь. Вот змея! Еще и расисткой обозвала!.. Мадам д’Ортолан уже не в первый раз задумалась, что́ в этом отношении скрывала сама миссис Малверхилл, которая постоянно носила вуаль. Да, смахивало на дешевую театральщину, но, возможно, леди не хотела, чтобы случайный невыгодный ракурс заставил кого-нибудь усомниться в чистоте ее расы – ее человечности, если на то пошло. Все может быть…

Нет, ну как она посмела назвать ее расисткой? Намеренно, с желанием оскорбить! А что еще хуже – «старой»!

Сегодня мадам д’Ортолан предстояло встретиться с одиозным и, похоже, неубиваемым индивидом по фамилии О, или как там его сейчас звали. (Хорошо хотя бы, что встреча назначена выездная, и ей не придется терпеть его присутствие дома; этот О был ужасным неряхой.) Весьма своевременный шаг, раз уж до Малверхилл доползли слухи. Мадам д’Ортолан ухмыльнулась. «Раскол» Совета? Интересно, это большее или меньшее, что ей удалось выведать?

– Я тебе покажу раскол! – прошипела Мадам, ни к кому конкретно не обращаясь.

Она прогнала с коленей белого кота по кличке Месье Пампельмус и, привстав, разгладила кремовую юбку. Мадам д’Ортолан отдавала предпочтение той или иной кошке в зависимости от того, во что была одета. Облачись она в темно-серое или черное, места на хозяйских коленях удостоилась бы мадам Френой. А может, и нет. Недавно у кошки, которой стукнуло восемь лет, стали появляться белые шерстинки, на черной шкурке смотревшиеся особенно вопиюще. В зависимости от поведения, в ближайшие две недели мадам Френой грозили либо регулярные визиты в «Кошачий дом», где ей выдернут или перекрасят все белые волоски, либо усыпление.

Мадам д’Ортолан нравилось считать себя элегантной женщиной средних лет, хотя стороннего наблюдателя это натолкнуло бы на мысль, что прожить она собирается эдак до ста двадцати. Конечно, для таких, как она, подобные ожидания вполне оправданны, хотя истинное положение дел намного сложнее.

Мадам д’Ортолан воспользовалась интеркомом.

– Мистер Клейст, можно вас?

Через минуту или около того он явился собственной персоной: бледный, чуть сгорбленный джентльмен довольно неприглядного вида, несмотря на неплохо подогнанный, пусть и без изысков, серый костюм-тройку. На первый взгляд Клейст казался ровесником своей госпожи, однако тот же сторонний наблюдатель, желая прикинуть возраст леди и посмотрев на мужчину еще раз, сделал бы вывод, что помощник как минимум лет на десять ее моложе, просто выглядит потрепанно.

– Мадам. – Мистер Клейст приблизился, часто моргая в пронизанной солнцем оранжерее.

– Миссис Малверхилл, – сразу перешла она к делу, – скоро начнет узнавать о моих планах еще раньше, чем я сама!

Мистер Клейст вздохнул.

– Мы продолжаем ее разыскивать, мэм. Как и ее осведомителей.

– Не сомневаюсь. В любом случае, нам пора действовать.

Мадам д’Ортолан взглянула на помощника, который старался хотя бы немного приоткрыть слезящиеся от яркого света глаза. Сумрак ему роднее, подумала она.

– Сегодня я увижусь с мистером О, – предупредила мадам д’Ортолан. – В последний раз. Таково мое решение. Поэтому нам нужно загрузить его работой под завязку. Понимаете, к чему я веду?

– Конечно, мэм.

– Как только он сойдет с дистанции, мы, разумеется, устроим, чтобы его дело продолжили другие.

– Я доработаю распоряжения.

– У вас десять минут, потом мне надо выезжать.

– Все будет готово, мэм.

– Спасибо, мистер Клейст, – улыбнулась она. – Можете идти.

Когда помощник удалился, мадам д’Ортолан еще какое-то время сидела на месте, глядя в пространство и безотчетно постукивая длинными розовыми ногтями друг о дружку. Внезапно Месье Пампельмус снова вспрыгнул ей на колени. Шикнув на кота, она сбросила его на пол.

Мадам д’Ортолан велела подавать машину, привела себя в порядок в будуаре на первом этаже, затем забрала у расторопного мистера Клейста инструкции для одиозного мистера О и вышла в вестибюль, где позволила одному из лакеев-египтян – второму по красоте – накинуть ей на плечи жакет. После чего села в автомобиль и сказала Кристофу ехать в кафе «Атлантик».

Машина вильнула по усыпанной гравием дорожке, дугой огибавшей величественный особняк, и умчалась в направлении бульвара Осман, а черные кованые ворота тихо закрылись позади.

2

Пациент 8262

Удивительно, сколько всего можно заметить, даже лежа с закрытыми глазами. К примеру, я знаю, какое сейчас время года, ясно или пасмурно, какие дежурят медсестры и санитары, кто из других пациентов заходил ко мне в палату, какой сегодня день недели, а еще – умер ли кто-нибудь из больных.

Это отнюдь не сложно, ничего сверхъестественного. Достаточно держать ухо востро и оттачивать восприятие ежедневной рутины. Цепкая память тоже помогает, как и разумная доля фантазии. Воображение необходимо не ради пустых домыслов – они только вредят, – а дабы находить правдоподобные объяснения тому, что подмечают органы чувств, и выстраивать гипотезы, проливающие свет на события.

Порой я лежу с закрытыми глазами дни напролет. Я притворяюсь спящим – и действительно сплю дольше, чем обычно, – заодно позволяя прочим чувствам, помимо зрения, дорисовывать окружающую картинку. Я слышу, как шумит ветер и барабанит в стекло дождь, как щебечут птицы; по малейшему сквозняку и отчетливости звуков со двора понимаю, что окно открыто, даже если пропустил скрип, с которым оно распахивалось. Я улавливаю ароматы, долетающие снаружи, а по ветерку сразу определяю, лето сейчас или необычно теплая интерлюдия посреди весны или осени. У каждой медсестры и каждого врача, которые ко мне заходят, свой характерный запах пота или парфюма, поэтому я знаю, кто находится в палате, даже не слыша голосов, хотя и голоса, конечно, различаю.

Время от времени ко мне забредают