Читать книгу "На качелях между холмами - Михаил Самарский"

— Мам, — говорю, — знак-то «сорок»…

— Сиди не умничай, — отвечает.

Вот так. А я и не умничаю. Просто подсказываю. Знаки для чего-то же ставят. Я вот, когда вырасту, не буду Правила дорожного движения нарушать. Потому что дед говорит, что за каждым дорожным знаком — чья-то жизнь. Как раз после похорон Ириса и Тайсона ко мне приехал друг Юрка Лофичевский. Я вам уже говорил, это мой одноклассник. Мы дружим с ним с первого класса. Он небольшого роста, но парень отважный. Однажды (это было еще в третьем классе), когда старшеклассники хотели отобрать у меня пятьдесят рублей, Юрка не испугался, а стал рядом со мной и готов был драться. Старшеклассники, несмотря на то что остались без добычи, отступили, а один даже на прощание похвалил Юрку за то, что он не бросил меня в беде. Он похлопал его по плечу и сказал, что они просто пошутили. Ничего себе шуточки. Соврали они, я уверен. Был бы я один, точно бы отобрали полтинник. Школа у нас хорошая, но и там есть уроды.

Рассказал я Юрке о печальных событиях последних дней на нашей улице. Юрка выразил Любе соболезнование и пообещал достать ей котенка. Но о другом звере она и слышать не хотела. И вот тут у меня родилась идея.

— Юрец, — говорю, — а давай к гаишникам подойдем и попросим их, чтобы они на въезде в наш поселок знак поставили. Есть такой знак «Осторожно — домашние животные!».

Юрке моя идея приглянулась, и он сразу же согласился. Два вечера мы сидели у дороги, все ждали, когда машина ГАИ будет дежурить у переезда. Здесь недалеко от въезда в наш поселок часто по вечерам дежурят гаишники. Ну, вы же знаете, когда не нужно, они могут хоть сутками стоять, а когда вдруг понадобится, днем с огнем их не сыщешь. Что за чертовщина! Бабушкины выражения так и прилипают к моему языку. Пока не писал эту галиматью, как-то и не задумывался. И вот опять. Да что ж это такое!

Секунду! Я в Интернете. Вот что говорит Ушаков: днем с огнем не найдешь — о ком или о чем-нибудь выдающемся, чрезвычайно редком. Такого еще человека днем с огнем не найдешь. Ну да, все правильно. Попробуй, найди этих гаишников, когда они тебе понадобятся.

А Даль поясняет: галиматья — это бестолковщина, чепуха, вздор, бессмыслица.

Нет, тут что-то я загнул. Я же пишу сочинение. Нет-нет, это не галиматья. Извиняюсь. Но исправлять уже не стану. Слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Просто нужно более тщательно слова подбирать. А то сам предупреждал, чтобы не называли мое повествование ахинеей, и тут же себе на голову высыпал кучу грязных опилок. Эх, молодо-зелено. Баба Лиля в таких случаях говорит: попал впросак. Опять лезть в этот чертов Интернет? Может, пропустим? Нет, взгляну.

Посмотрим, что тут у Ушакова? Попасть впросак — по своей оплошности оказаться в неприятном, неловком, невыгодном положении. Все верно. Вот это я вляпался! Ладно, пошли дальше. Дед мой говорит, не ошибается тот, кто ничего не делает. Тоже правильно — если бы я не стал писать это сочинение, разве попал бы я в неловкое положение? Конечно, нет. Да вы вообще бы не знали ни меня, ни того, что случилось со мной этим летом.

В конце концов мы все-таки повстречались с милиционерами. Объясняем, мол, так и так, нужно нам на въезде в поселок знак поставить, так как уже и Ирис, и Тайсон погибли, и неизвестно, сколько еще погибнет других братьев наших меньших. Один, который помоложе, с тонким орлиным носом, внимательно выслушал нас и давай гоготать. Кто его, дурака, в милицию взял работать? Может, телевизора обсмотрелся. Я заметил, кто много телевизор смотрит, у того с головой становится не все в порядке. Нет, ну вы сами подумайте, мы ему рассказываем о похоронах (пусть даже кошки с собакой), а он гогочет, словно «Нашу Рашу» смотрит. Я подождал, когда он нагогочется, и спрашиваю:

— Ну, так что? Поможете решить вопрос?

А он смотрит на нас с Юркой как на клоунов в цирке и улыбается.

— Да у меня, — говорит, — у самого кот под машину попал.

— Ну, так вот, — продолжаю я, — видите. Значит, и там, где вы живете, тоже нужно такой знак поставить.

Милиционер смахнул с лица улыбку и посмотрел на меня так, как Макар смотрит, когда я его со стула сгоняю, и говорит:

— Ты хоть представляешь, сколько таких знаков нужно наставить по всему Подмосковью? Да и нет таких знаков.

— Ну, как же нету? — возразил я. — Как же нету? Я сам в книжке с Правилами видел. «Домашние животные» называется или что-то вроде того.

— Это совсем другой знак. Ты видел, что там нарисовано?

— Конечно, видел, — киваю. — Корова.

— Ну, а у вас кошки и собаки. На таких животных знаки не ставят.

— А если мы к вашему начальству пойдем, они помогут? — спрашиваю.

Тут вмешался второй милиционер, постарше. У этого лицо вообще какое-то каменное. Ему бы в «Терминаторе» вместо Шварценеггера сниматься, а не палкой полосатой махать. Палка в его руке выглядела обыкновенным фломастером. Ручищи громадные, пальцы толстые и короткие с густыми черными волосами между суставами. Ногти, как у моего деда, желтые от сигарет и с заусенцами.

— Слышь, парень, — говорит Терминатор, — шел бы ты домой. Не морочь нам голову, не мешай работать.

Мне так обидно стало, аж в ушах зазвенело. Так хотелось ему сказать какую-нибудь гадость. Но нельзя же. Проблем потом не оберешься.

— Чем мы вам помешали? — спрашиваю. — Мы же…

— Все, — перебил старший, — двигайте отсюда, пока люлей не выловили.

Мы ушли. А вы бы что сделали? Да и вид у второго был такой грозный, что лучше не рисковать. Подумаешь, не мешай нам работать. Тоже мне работники. Разговаривают, а сами все в салон своей машины косятся. Я заметил: там у них телевизор такой маленький. Просто мы помешали им смотреть телик, это же понятно. Ну да ладно. Пусть работают. Придумаем что-нибудь и без них.

— Подумают, наверное, что мы струсили, — отойдя поодаль, сказал Юрка.

— Пусть думают, — говорю я. — Тебе-то какое дело. Зачем их злить? Огреет палкой по башке, и будешь потом с шишкой ходить как дурак.

— Да, — выпятив губу, закивал Юрка, — их злить нельзя. По телевизору недавно показывали, как одного милиционера разозлили. Так он достал пистолет и давай во всех подряд стрелять. Смотрел?

— Смотрел, — говорю. — Потому пусть лучше думают, что мы испугались.

— Угу, — согласился Юрка. — Живее будем.

Я рассмеялся. Юрка посмотрел на меня с изумлением:

— Ты чего? Чего хохочешь?

— Да вспомнил кое-что, — отвечаю.

— Скажи, — потребовал Юрка.

— Да ладно, — махнул я рукой.

— Нет, ты скажи, — остановился Юрка. — Может, надо мной смеешься?

— Да не над тобой, успокойся. Пойдем, что ты стал посреди дороги.

Но Юрка — он такой, как говорит бабушка, твердолобый.

— Пока не скажешь, — заявляет, — чего хохотал, никуда не пойду.