Читать книгу "Что такое любовь и другие микроновеллы - Режис Жоффре"

свою третью руку. Чтобы поставить его на место, мне пришлось подвергнуть его унижению и зачать наших детей от другого мужчины, заставить его признать и полюбить их и вынудить постоянно менять работу в поисках более высокого заработка, чтобы обеспечить им максимально комфортную жизнь. Через пять лет я могла бы принять решение окончательно повесить их на шею биологического отца, а ему указать на дверь. Не сомневаюсь, что он постарался бы захомутать какую-нибудь дурочку, готовую стать его рабыней, и хорошенько поживиться за ее счет. Тогда я обрела бы свободу. Мужчины стали бы для меня большими куклами, наделенными способностью к эрекции и предназначенными для обслуживания моих эрогенных зон.

– Я требую извинений в присутствии этого типа.

– Он подумает, что я спятил.

Я не оставила ему выбора. На следующий день он договорился о совместной встрече. Мы навели ясность в этом вопросе, а вечером я в знак прощения его поцеловала.

– Я бросила его только в 1975 году.

После двух лет безработицы он все еще настаивал, что не может никуда устроиться. От безделья он стал мрачным, и я не могла больше видеть, как он целыми днями сидит в кресле, подскакивая, словно подброшенный пружиной, каждый раз, когда звонил телефон. Из квартиры он выходил исключительно ради того, чтобы подкараулить почтальона, который приносил только счета и письма с отказами из службы занятости.

– Трудно продолжать желать и любить никому не нужного человека. Как будто подобрала на помойке бросовую вещь.

Сейчас дети уже взрослые. В процессе развода они поддерживали меня. Его собственная мать меня одобрила, так велико было ее разочарование в единственном сыне, в которого она вложила всю свою любовь. С тех пор миновало тридцать с лишним зим, и у него была масса возможностей замерзнуть насмерть в какой-нибудь подворотне. Надеюсь, он не слишком мучился, а главное – не слишком долго тянул, чтобы воспользоваться этим шансом.

Легкомысленный ребенок

– Вчера она ушла, оставив мне котов.

В последнее время в сети нашего счастья упало напряжение, и она вообразила, что скоро оно совсем потухнет, потому что отключится электричество. Что между нами произойдет обрыв контакта или мы устроим короткое замыкание и спалим весь дом.

– Сегодня вечером я зажег все лампы.

Я боюсь темноты, боюсь ночи. С самолюбием у меня не очень. Похоже, перед уходом она раздавила мое достоинство своими мокасинами. Я звоню ей каждые пятнадцать минут и оставляю слезливые сообщения или, наоборот, крою ее на чем свет стоит и говорю, что мне самому надо было давным-давно гнать ее от себя поганой метлой. Я пытаюсь разжалобить ее рассказами о нашем первом совместном отпуске на Кикладах. Вспоминаю комнатушку, в которой мы после обеда до самого вечера валялись в постели, и импровизированную душевую на балконе, откуда открывался вид на море и где мы намыливали друг друга, стоя под струями воды.

– Не забывай, что мы по-прежнему там.

Чтобы разглядеть вдали это воспоминание, нам было бы довольно просто повернуть голову, а если бы мы побежали к нему, оно приняло бы нас как блудных сыновей. Ей следовало бы понять, что мы продолжаем существовать внутри тех мгновений, когда были счастливы, а все остальные стерлись. Она не хуже меня знала, что всегда любила меня. Она ушла помимо своей воли, по недосмотру – так, захлопнув за собой дверь, вдруг соображаешь, что забыл ключи на тумбочке в прихожей. Она повела себя как легкомысленный ребенок, а теперь отказывается признать свою ошибку, чтобы не потерять лицо. Если бы она немедленно вернулась, я согласился бы отнестись к ее уходу как к небольшой отлучке.

– Я даю тебе ровно час, чтобы мне перезвонить.

Я знал, что она у этого типа, с которым спала с прошлого года. Я несколько раз сталкивался с ним, возвращаясь с работы. Она говорила, что секс со мной ее утомляет, но не приносит удовлетворения.

– Если хочешь, мы будем спать в разных комнатах.

Я был несгибаем. Когда среди ночи она потихоньку кралась досыпать в гостиную, я силой тащил ее назад в нашу постель. Потом садился ей на живот и до утра держал ее за руки. Ей следовало знать, что наш брак крепок, как тесаный камень, из которого построен дом. Она может сколько угодно сверлить дыры в его стенах и даже колотить по ним кувалдой, выбивая отдельные ниши, разрушить его не в ее силах.

– Завтра я за ней поеду. В конце концов она признает, что еще никогда так меня не любила.

Грааль

– Расскажи, как ты меня любишь.

Только не сейчас. Стоит чуть отвлечься, и случится непоправимое. Дорога мокрая, машины движутся под проливным дождем, видимость почти нулевая, на заднем сиденье хнычет пристегнутая ремнями к своему креслу дочка, я проехал мимо заправочной станции, а следующая будет только через сорок километров, если у меня кончится бензин, я не смогу даже встать на аварийной стоянке, и мы будем торчать, как дураки, посреди шоссе, нас будут слепить светом фар, оглушать звуками клаксонов, а потом в нас врежется какой-нибудь близорукий болван, вовремя не сменивший очки, это будет историческая автокатастрофа – трейлер перевернется, в него впечатается легковушка-универсал, а в нее – фура, груженная химикатами, и, несмотря на переломанные ноги и превращенный в кашу позвоночный столб, в твоей сплющенной грудной клетке найдется достаточно воздуха, чтобы ты продолжала долбать меня пафосными вопросами о моей любви к тебе, хотя тельце малявки лопнет, как воздушный шарик, а я буду лежать на руле, истекая гемоглобином, как разбитый баллон с кровью, и уже не останется никакой надежды, а любовь станет для меня делом второстепенным, потому что я буду сведен к своей нынешней душе и отправлюсь в потусторонний мир, населенный мертвыми богами, валяющимися кверху пузом. Пропащая душа, я потеряюсь в лабиринте веков, засохших религий и будущих культов, а вскоре столкнусь с твоей треснувшей женской душой, и ты захочешь, чтобы я проник в ее щель, как последний идиот, как налакавшийся водки мужик, как послушный муж, попавший в сети страсти, ласковый, как пылающий костер, как кол, как электрический стул, а потом мы улетим во тьму парой воронов и присоединимся к толпе мертвецов, покойников и прочих усопших со всеми их разочарованиями и честолюбивыми планами, не утраченными с тех пор, когда они мечтали о сказочных животных, хорошеньких юношах, императорах с жезлом, инкрустированным рубинами, триумфах в цирке, золотом руне, Граале, царствах, арабских скакунах огненной масти, герцогствах, медалях, автомобилях, приобретенных за наличные, студиях с