Читать книгу "Сладкое королевство - Лиз Филдинг"

В данный момент малышка ласково прильнула головкой к ее плечу, но Мей, несмотря на свой малый опыт, понимала, что это ненадолго.

— Ванная там, — сказала она Адаму. — Отмой грязь, я перевяжу тебя и можешь идти своей дорогой.

— А ты?

— Я могу подождать.

— Не можешь. Кто знает, что было в этой луже? — С этими словами он взял ее за свободную руку и повел через спальню в ванную. — С горячей водой у тебя все в порядке? — спросил он.

— Да, — ответила она.

Когда дело касалось семьи и дома, она была самой организованной женщиной в мире. Это было их семейной чертой. Еще одна причина думать, что ее дед не просто забыл об оговорке, а нарочно оставил все как было. Знала ли ее мать об этом обстоятельстве? Может быть, дед использовал его как средство воздействия?

— А у тебя?

— Думаю, да. Мой личный секретарь получает хорошие деньги за то, что следит за работой персонала, — ответил Адам, открывая кран и пробуя воду рукой.

— Она у тебя очень деловая, не правда ли? — спросила Мей. Она представила себе высокую обольстительную особу в безупречном костюме и туфлях на высоких каблуках.

— Это не она, а он. Вода не слишком горячая?

Мей подставила руку под струю.

— Нет, — ответила она и потянулась за мылом. — Это обычное явление? Мужчина-секретарь?

— У меня компания равных возможностей. Джейк был лучшим кандидатом на эту должность, и он действительно очень деловой. Мне придется произвести его в исполнительные директора, чтобы удержать. Подожди. Ты не можешь делать это одной рукой.

Она думала, что он возьмет у нее Ненси, но вместо этого он расстегнул манжеты, засучил рукава и взял у нее мыло.

— Не надо! — крикнула она, но он уже опустил мыло в воду и, взяв ее протянутую руку в свою, стал осторожно промывать пальцы, ладонь, запястье. — Последний раз со мной проделывали такое, когда мне было шесть лет, — протестовала Мей, стараясь не реагировать на нежные прикосновения его пальцев, тепло его тела, его подбородок у своего плеча.

— Шесть? — переспросил он, как будто не замечая ее смущения. — Что с тобой произошло? Ты упала с пони?

— С велосипеда. Пони у меня никогда не было.

Тогда она сильно поцарапала колено и прижималась лицом к пахнувшему ванилью, яблоками и тестом фартуку Робби, которая промыла ей царапину, успокоила ее…

Сейчас здесь стоял Адам, но в нем не было ничего успокаивающего. Он ассоциировался у нее с дождем, сильным сердцебиением, мгновенной радостью, сменившейся затем изнуряющей тоской. И с абсолютной несбыточностью ее мечтаний.

Сегодня не было дождя. Но запах теплой чистой кожи и мужского шампуня и интимность его прикосновений мелкими ударными волнами распространялись по всему ее телу, рождая возбуждение, незнакомое неоперившемуся подростку с разбитым сердцем.

А он, не сознавая, какое производит на нее впечатление, достал из аптечки бинт и перевязал рану.

— Ну вот. Так-то лучше. А теперь давай посмотрим твой локоть.

— Зачем?

— У тебя на рукаве кровь.

— Правда?

Пока она вытягивала шею, стараясь рассмотреть влажное красное пятно, он расстегнул ей блузку. Она еще пыталась овладеть дыханием и речью настолько, чтобы выразить протест, но Адам уже стянул блузку с ее плеча с ловкостью, которую дает лишь постоянная практика.

— Ого! Это выглядит скверно.

На ней нет ничего, кроме лифчика и трусов, а он рассматривает ее локоть? Ну ладно, пусть ее белье не такое, как на обложках глянцевых журналов, пусть она сама — не топ-модель. Но он мог бы, по крайней мере, заметить, что на ней почти ничего нет.

В ее мечтах… В ее ночных кошмарах…

— Сейчас будет немного щипать, — предупредил он.

Но она не почувствовала боли, потому что ее отвлекли его роскошные волосы, упавшие ему на лоб. Был только жар, который распространялся по всему ее существу и наполнял ее желанием, настолько болезненным, что легкий стон сорвался с ее губ.

— Тебе больно? — спросил он и поднял на нее серые глаза, полные сострадания. — Может быть, тебе пойти в клинику, сделать снимок? Просто для собственного успокоения.

— Нет, — быстро возразила она. — Все в порядке.

Ложь. Ничего не в порядке. Это унизительно — так реагировать на мужчину, который, встречаясь с тобой в общественных местах, старается держаться как можно дальше. Желать, чтобы он бросил этот твой несчастный локоть и занялся тобой. Смотрел на тебя. Хотел тебя.

Но ему и так хватает прекрасных дев, готовых согревать по ночам его постель. Из тех, кто носит кружевное белье и лаковые туфельки.

Она принадлежит к разряду женщин, на которых делают деньги торговцы резиновыми сапогами. Гладкая кожа, правильные черты лица, глубокие, но совершенно обычные карие глаза. И больше ничего. Ничего, что могло бы привлечь внимание мужчины, у которого теперь есть все.

— У тебя будет солидный синяк, — сказал Адам, заметив, что она на него смотрит.

— Я переживу.

— На сей раз. Но, может быть, в дальнейшем ты рассмотришь возможность перестать лазить по деревьям? — спросил он, взял с полки полотенце и насухо вытер ей руку.

— Я бы рада, — она пожала плечами, — но знаешь, как это бывает. Какое-нибудь несчастное маленькое существо нуждается в помощи, а рядом никого нет. Что ж остается делать?

— Я дам тебе номер моего мобильного телефона. — Он достал еще один бинт и перевязал ей локоть. — В следующий раз, — сказал он с улыбкой, которая была как удар в солнечное сплетение, — позвони мне.

Ну да, конечно…

— Мне казалось, ты говорил, что уезжаешь в Южную Америку.

— Ну и что? У меня есть личный секретарь. Ты позвонишь мне, я — Джейку, и он примчится на помощь.

Ну да. Его секретарь должен взять на себя заботу о ней. Точно так же, как она — заботу о Ненси.

— Не проще ли будет, если ты дашь мне его телефон? Дабы убрать лишнее звено в цепочке.

— И упустить случай послушать, как ты кричишь на меня?

Сперва удар в солнечное сплетение, теперь под коленку. Она стала падать…

— Это же такое удовольствие, — добавил он.

Удовольствие. Ясно. Она и забыла. Она же клоун.

— У меня ноги в грязи. Я приму душ, — поспешно сообщила она, чтобы он сам не взялся их мыть. И, естественно, надо что-то на себя надеть. — В маленькой кухоньке есть чайник. Ты можешь сделать себе чай, перед тем как уйдешь.

Не давая ему времени возразить, она передала ему Ненси и, стараясь не слышать отчаянных протестов ребенка, закрыла дверь.

Запереться она не могла. Замок давно сломался, и она не видела необходимости чинить его, потому что в доме не было никого, кроме Робби и деда-инвалида. Ни та, ни другой не стали бы тут ее тревожить.