Читать книгу "Адъютор - Владимир Корн"

– Ни за что не поверю, что ты прождала меня все время именно здесь, – сказал я, уволакивая ее за руку в одно уединенное местечко, о котором, боюсь, не знает даже Клаус. Мы разговаривали с сар Штраузеном больше часа, и потому мой вопрос был закономерен.

– Еще чего! Всего-то понадобилась одна монета, чтобы слуга вовремя предупредил. Затем только и оставалось, что перехватить, пока ты не исчез так же незаметно, как и появился, – едва успела тебя заметить.

Кларисса шла за мной охотно, и мы оба с ней прекрасно понимали, чем наша встреча закончится. Наконец то самое уединенное местечко, где я надолго припал к ее губам.

– Рад тебя видеть! – отрываясь от них, сказал я.

– Я чувствую, – улыбнулась она. – К тому же ты дышишь чаще обычного.

Здесь нас не увидит никто, и если развернуть ее спиной, наклонить, а затем одним движением поднять подол достаточно высоко, станет доступно то, что сейчас мне просто необходимо. То, что не сможет заменить ни бренди, ни любой другой крепкий напиток, вообще ничто. И я знал точно – Кларисса будет совсем не против. Но нет, этого мало. Нервов потрачено слишком много, чтобы всего лишь вот так.

– Кларисса, как ты посмотришь на то, что я тебя украду?

Она дама замужняя, и потому мой вопрос был закономерен. Иначе даже спрашивать бы не стал. Муж – господин Шарлур сар Маньен, старше своей красавицы-жены лет на двадцать, и круг его интересов полностью совпадает с диаметром ломберного стола. Он необычайно везуч в карты, и о его везении ходят легенды. Сам я абсолютно к ним равнодушен, впрочем, как и ко всем остальным играм. Даже к тем, в которых не принято делать ставки.

– Решайся поскорее, Даниэль. Иначе мне самой придется тебя украсть. Что потом начнут говорить в свете? Сарр Клименсе дожил до того, что его крадут дамы, а затем используют до самого утра!

Улыбка у Клариссы тоже замечательная.

– Выкрутишься?

– Фи! Скажу, что мне надоело любоваться на его потную лысину всякий раз, когда к нему приходит хорошая карта. И я отправилась, например, к Ластье. У них тоже сегодня званый вечер. Кстати, Даниэль, если тебе придется играть с Шарлуром, помни это факт. И сразу же пасуй.

Все это Кларисса говорила по дороге к выходу, уже наряженная в мой плащ, и даже капюшон был накинут. Излишние предосторожности, но ведь и приличия следовало бы соблюдать. Хотя бы для слуг, которые успели попасться дважды, пусть и старательно отводили глаза в сторону. Что до потной лысины господина Маньена… Где ее там разглядишь, если шевелюра у него как у молодого?

– Мы поедем ко мне, – заявил я уже в карете.

Не слишком подходящее местечко для свидания со светской дамой. Но до него подать рукой, а времени терять не хотелось.

– Да хоть на сеновал! Куда угодно с человеком, который не расстается с двумя шпагами, одной из которых владеет особенно виртуозно.

Только не говори: хорошо бы еще, чтобы длина обеих шпаг была одинаковой. Ведь это будет чересчур для нас обоих.

– У тебя был серьезный разговор, Даниэль? – спросила Кларисса, в то время как сам я едва сдерживался, чтобы не крикнуть кучеру: побыстрее ехать нельзя?

– Почему так считаешь?

Слова не мешали нам обоим проверить друг у друга, все ли там на месте и так ли оно приятно на ощупь, как и прежде. Особенно преуспевал в этом занятии я.

– У тебя было такое задумчивое лицо! Что молчишь?

О встрече с отцом Клауса не хотелось даже вспоминать. И я, чтобы не отвечать, закрыл рот Клариссы поцелуем.

Тем временем стук колес кареты и лошадиных копыт по булыжной мостовой прекратился, что означало: мы наконец-то прибыли. Извозчик даже голоса не стал подавать – любезные господа, извольте выйти и расплатиться. Человек, несомненно, опытный и потому вполне допускал то, что частенько случается дальше. Дама с кавалером в карете могут на некоторое время и задержаться. И если сама карета начнет раскачиваться на рессорах, несложно догадаться, в чем причина. Хотя может и не раскачиваться, эти господа такие выдумщики, а благородные дамы развратницы еще те! При этом кучер обязательно будет улыбаться в усы. Они у него есть, сам видел. Все это так, но до моего дома осталось всего-то несколько шагов, а у нас с Клариссой нет причин расставаться.

– Любезный, вы можете прибыть сюда к шести утра? – обратился я к извозчику, когда помог Клариссе выбраться из кареты. – Или поручить кому-нибудь другому. Так, чтобы мы могли на вас надеяться.

Ошибиться со временем будет сложно: ратуша расположена не так далеко, и сюда прекрасно доносится бой часов, которые отбивают каждую четверть.

– Обязательно сам и приеду, – пообещал тот. И добавил: – Будьте уверены, господин сарр Клименсе!

Кларисса негромко рассмеялась, не слишком-то и пряча лицо под капюшоном. Затем с улыбкой собралась что-то прокомментировать, но я успел увлечь ее под локоть к входной двери. Время позднее, но в доме наверняка кто-нибудь да не спит. И он непременно обратит внимание на подъехавшую карету и голоса. Еще и замок, который обязательно проскрежещет. Мне зеваки не грозят ничем, но Клариссе все-таки стоило бы опасаться. Пусть даже темно и ближайший фонарь расположен довольно далеко.

На удивление, в комнате ярко горел камин, отблески огня которого не были видны снаружи из-за тяжелой и плотной портьеры. Кто-то явно подложил в него дров, причем не более получаса назад. В то самое время, когда во мне усиленно боролись фамильная гордость и здравый смысл: соглашаться на предложение сар Штраузена или уйти, пусть даже без громкого хлопанья дверью? Хотя кто еще мог их подложить, кроме хозяйки дома? Одно хорошо – сама она не возлежит в моей постели. Случалось и такое, пусть и не с ней. Ничего приятного в том нет, когда приходишь в дом с одной дамой и обнаруживаешь в постели другую. Причем из одежды у нее одна лишь шляпа, и та моя собственная. К тому же ты наверняка знаешь: между этими дамами ни малейшей взаимной симпатии. Причем настолько, что обе они готовы вцепиться друг другу в волосы по куда меньшему поводу. Мало того, никто из них не спешит высказать мне в лицо все, что обо мне думает, и уйти.

В последний раз все закончилось тем, что обе утонченные дамы провели остаток ночи в разговорах, уничтожая мою единственную бутылку бренди. Затем, дождавшись рассвета, ушли, наградив меня на прощанье уничижительными взглядами. Что, впрочем, нисколько не помешало в дальнейшем встречаться с ними обеими. Кларисса первым делом туда и направилась – к моей постели. Там-то я ее и настиг, думая о том, что ничему меня жизнь не учит. Что могло быть проще, чем задвинуть щеколду на двери, перед тем как одним прыжком оказаться возле нее, поднять на руки и уложить на кровать, срывая с нее одежду?

Я был несколько грубоват, что понимал отлично. Но сейчас подо мной страстно извивалась не одна из признанных столичных красоток, нет. И все же так будет лучше, чем кого-нибудь убить. Убить только за то, что мне нужно избавиться от всего, что меня переполняло. Избавиться хотя бы частично.