Читать книгу "Мавр сделал свое дело - Татьяна Полякова"

— Зачем Витьке «Хаммер», он и на этой ездить боится.

— Может, на «Хаммере» бояться перестанет. Все-таки тывсех давишь, а не тебя. Как думаешь?

— Витьке лучше ездить на велике и по тротуару.

— Согласна, — кивнула Танька, которая трезвооценивала шансы возлюбленного.

Она плюхнулась на сиденье, завела мотор и сразу же закурила.Курить она себе позволяла даже в присутствии родителей, которые являлисьсторонниками здорового образа жизни.

— Курить — здоровью вредить, — пискнула я, неособенно надеясь, что мои слова произведут впечатление. «Таня лучше знает, чтоделать со своим здоровьем», — ответила мама и на следующий день купилапепельницу. На этом моя борьба с вредными привычками сестры закончилась.Табачный дым я не выносила, но так как Таньке было на это наплевать, просто открылаокно.

— Поехали, — кивнула она, а я пристегнула ремни, вмашине с сестрой, как в самолете, правилами лучше не пренебрегать.

Через пять минут я вжалась в кресло, через десятьзажмурилась, но потом пообвыкла и стала смотреть на мир с оптимизмом.

— Слушай, — нарушила молчание Танька. — Надобы венок купить.

Я от неожиданности поперхнулась, но через минуту смогласпросить:

— Зачем?

— Ну, вроде к покойнику едем.

— Ты ведь говорила, что будут и живые.

— Точно. Но дядька-то помер, и тут без венка никак.

— Его похоронили?

— Само собой.

— Тогда какой венок? Давай купим цветов.

— Спятила? У него что, день рождения?

— Я уважаю твой ум, но могилы посещают с цветами, а нес венком.

— Ты уверена? — нахмурилась сестра.

— Абсолютно.

— Тогда ладно. Но венок как-то солиднее, сразу видно,что мы скорбим и для покойника денег не жалеем.

— Если мы приедем в дом с венком в руках, то будемвыглядеть по-дурацки, — упрямилась я.

— Не пижонь. Надо выглядеть естественно, — неунималась Танька. Я хотела спросить, что она имела в виду, но быстро одумалась.

— Венок так венок, — вздохнула я.

* * *

Хотя сестрица и сказала, что едем мы в пригород, данноеутверждение было не совсем верно. Мы миновали стелу с названием нашего славногогорода, далее начинались садовые участки, и я с тоской подумала: а что, если внаследство Витька получит один из этих теремков за окном? Не видать Витьке«Хаммера», а мне «Альфа-Ромео». Я вздохнула, но голос подать не решилась

Тут Танька свернула, но ясности это не внесло, потому что втой стороне никакого пригорода тоже не было. Справа возник хлебозавод, потомеще какие-то сооружения, а сестрица произнесла:

— Надо было через мост ехать, получилось бы ближе.

— А куда едем? — не выдержала я.

— В Дубровку.

Назвать Дубровку пригородом могла только Танька, селонаходилось километрах в двадцати от города. Но место это облюбовали люди небедные, и я вновь взглянула на машину с вожделением. Правда, тут же себяодернула. Богатые люди жили возле озера в заповедной зоне (почему в заповедной,вопрос не ко мне, а к нашему губернатору). Сам поселок был довольно большим, внем даже фабрика имелась. Соответственно жили там и люди небогатые, и дома тожебыли разные. Наследством может оказаться деревянная избушка с палисадником икозой на привязи. Травить дядю из-за такого счастья, на мой взгляд, неразумно,но о вкусах не спорят.

За окном мелькнуло кладбище, затем указатель «Дубровка».Только я с облегчением подумала: «Как хорошо, что Танька о венке забыла», какона резко затормозила, а взгляд мой уперся в кирпичную коробку с надписью«Ритуальные услуги».

— О, — удовлетворенно кивнула сестра. — Наловца и зверь.

Мы вышли из машины и направились к дубовой двери,гостеприимно распахнутой. Толстая тетка сидела за стойкой. По тому, какрадостно она вскочила, увидев нас, стало ясно: народ здесь жил крепкий ихоронили, должно быть, редко.

— Здравствуйте, — запричитала она. — Чеминтересуетесь?

— Да нам бы это.., венок, — после непродолжительнойдушевной борьбы изрекла Танька. Я закатила глаза и отошла к окну. На соседнейкирпичной коробке красовалась надпись: «Бар». Напротив весело подмигивалаполуголая девица на фасаде, вокруг ее головы поблескивали буквы.

— Кафе «Версаль», — прочитала я и вздохнула.

— Венки у нас свежие, — суетилась тетка. —Вот, посмотрите…

В углу стоял необъятных размеров венок, искусственные цветыпо полю из лапника.

— Иголки будут по всей машине, — прошипела я, вмечтах успев увидеть «Альфа-Ромео» своей. О том, как мы появимся на людях сэтим страшилищем, даже думать не хотелось.

— Великоват, — задумчиво изрекла Танька.

— А вот, смотрите, — заскользила тетка вдольстены, рекламируя свой товар. Я напомнила себе, что спасение утопающих дело руких самих, и решительно шагнула вперед.

— А есть у вас что-нибудь натуральное?

— Вот елочки, посмотрите. На любой могилке смотрятсяпрекрасно.

— Может быть лучше цветы?

— И цветы есть.

Тетка метнулась в соседнее помещение, куда вела арка, и тутже возникла с розами из белой бумаги, сплетенными в венок.

— Живых цветов нет? — загрустила Танька, пытаясьсделать нелегкий выбор между елками и бумажным шедевром.

— Живых не держим. Вянут быстро. А этот до зимыпролежит, а может, и больше. И не украдут, если чем-нибудь к памятникуприкрутите. А в живых цветах какой толк? Раз — и нет их. Берите, не пожалеете.

Тетка так проникновенно улыбалась, с мольбой протягивая рукус веночком, что Танькино сердце дрогнуло.

— Давайте, — вяло согласилась она, а япорадовалась: эту гадость можно незаметно выкинуть, все лучше, чем страшилище вуглу.

Мы расплатились. Слегка раздосадованная Танька не придумаланичего лучшего, как водрузить венок себе на голову, и спросила:

— Ну, как я тебе?

— «Весна» Боттичелли.

— Не выражайся. Уж если ты младшая, будь добраотноситься к сестре с уважением.