Читать книгу "Твой последний шазам - Ида Мартин"

Мы решили пойти посмотреть, что делать будет. Дошли до магазинчика с косметикой в торговом центре. Зоя остановилась возле полки с помадой, мы спрятались за стеллажом. Лёха сказал что-то вроде: «Переходим к плану Б» и куда-то исчез, а потом нарисовался уже рядом с Зоей. Она подняла голову и как закатится на весь магазин.

Лёхино лицо целиком, даже губы, покрывал густой слой чего-то очень жирного и белого, глаза же по самые брови были вымазаны черной краской. Зрелище смешное и жуткое.

Моментально к нам подскочили две продавщицы и принялись зло ругаться на Лёху, а после переключились и на нас. Тифон сказал, что этого придурка мы видим в первый раз. Оскорбившись, Лёха схватил с полки флакончик духов и брызнул ему в лицо. Тиф тоже немедленно вооружился и выпустил в Лёху ответную струю.

Продавщицы громко раскричались, одна побежала за охранником, а вторая отбирала у парней флаконы, но те хватали другие и перестреливались ими.

Мы смотались за секунду до того, как два здоровых охранника успели поймать нас.

Но через два дня к Трифонову заявился управляющий того магазинчика и стал требовать компенсацию за причиненный ущерб. Оказывается, они его на записи камер наблюдения опознали, а в районе почти каждая собака знала, где живет Тифон.

Тот, конечно, не дурак, сразу понял, что его разводят. Если бы за такое мы должны были отвечать, то не управляющий к нему пришёл, а полиция. Поэтому сказал, что ущерба никакого не было, так как брызгались они из пробников, которые предназначены для бесплатного использования. Но, видимо, сказал он это не очень вежливо, потому что управляющий обиделся, и потом ещё долго писал какие-то жалобы то в школу, то в полицию. К счастью, на фоне всего остального, происходящего в то время, никому до этого дела не было.

— Чего улыбаешься? — Трифонов подозрительно покосился.

— Вспомнил, как вы духами брызгались.

Он кивнул и задумчиво хмыкнул.

— Вот-вот. От чужаков ничего хорошего не жди.

Глава 3

Вита

Летом Москва совсем другая. Она становится тише и ласковее. Многие уезжают загород, на курорты или к себе домой в регионы. Привычный бешеный темп замедляется, и жизнь делается проще.

Для того, чтобы выйти из дома в магазин, не нужно напяливать кучу одежды и опасаться встретить кого-нибудь нежелательного, вроде одноклассников или учителей.

А когда ты счастлив, никакая жара не способна испортить чудесного настроения. Идёшь и радуешься всему подряд: зеленому человечку на светофоре, свежим, только высаженным в длинные коричневые горшки петуньям, рекламным щитам на дороге, обрывкам чужих разговоров, автомобильным сигналам, самому себе в отражении зеркальных витрин.

Даже полные пакеты с продуктами не кажутся тяжелыми, потому что это всего лишь груз, удерживающий тебя у земли. Иначе от переполняющих чувств ты можешь взмыть в воздух, как воздушный шарик, и случайно унестись в небо.

Я уже перешла на свою сторону дороги и свернула к дому, когда возле меня притормозила и медленно покатилась большая белая, сверкающая чистотой машина.

Какое-то время я шла, стараясь не смотреть на неё, но потом повернула голову, и водительское стекло опустилось.

— Давай подвезу, — за рулём сидела Полина Кострова.

Условно говоря, Полина считалась невестой Артёма. До того, как его родители погибли, их семьи жили по соседству, дружили и собирались породниться.

Полина была старше Артёма на четыре года, и мы с ней никогда не разговаривали. Как-то раз, когда я приезжала к нему в родительский загородный дом, Артём познакомил нас, но она, высокомерно кивнув, сразу же отвернулась и больше меня не замечала.

— Не нужно, спасибо, — попыталась отказаться я. — Тут недалеко.

Быстро закинув руку за своё сидение, Полина раскрыла передо мной заднюю дверь.

— Клади сумки сюда, а сама давай ко мне.

Я послушно оставила пакеты и села в машину.

— Помнишь меня?

Она была красивая и эффектная. С большими светло-карими глазами, высоким лбом и гладкой, матовой кожей. Тёмные волосы забраны наверх, как у Анджелины Джоли, на обеих руках по золотому браслету, на безымянном пальце левой руки тонкое колечко с похожим на бриллиантик камушком.

— Да, конечно. Просто неожиданно.

Машина медленно поехала. Сзади на вешалке в тёмно-синем чехле мерно раскачивалась какая-то одежда.

— Как дела? — спросила Полина так, словно мы старые знакомые.

— Спасибо, всё хорошо. А у вас?

— У меня по-всякому. Вчера ещё нормально было, а сегодня уже отвратительно. Наш общий друг умеет создавать проблемы на ровном месте.

— Что-то случилось? — забеспокоилась я.

— Слышала, что вы с ним в Диснейленд собрались.

Я растерялась. Мы придумали Диснейленд вчера вечером, когда вернулись домой с концерта. Точнее, я придумала. Совершенно случайно, заранее ничего не планируя.

В окнах моей квартиры горел свет. Мама не спала и могла ждать хоть до утра.

— Давай постоим, — Артем отвёл меня в сторону, пропуская Макса в подъезд.

— Я обещала до двенадцати, а уже половина первого.

— Десять минут ничего не решат. Нет, пятнадцать… А лучше ты зайдешь домой, скажешь, что вернулась, и мы спокойно пойдем к нам… Пить кофе и целоваться.

Тень от дерева на его лице дрожала, а пристальный взгляд требовал согласия.

— Мама всё равно не заснёт.

— Мы слишком мало видимся.

— Артём, — его обиженный тон рассмешил, — мы видимся каждый день с утра до самого вечера.

— Этого мало. Неужели ты сама не замечаешь, как это мало?

— Замечаю.

— Тогда давай уедем куда-нибудь? — он резко прижал мои локти к стене.

— Ну, куда мы уедем? К тебе в дом? У тебя там настроение портится, и Костровы за нами следят.

— Куда скажешь, туда и уедем. Выбери любое место. Какое угодно.

— Перестань выдумывать. Мне и здесь хорошо.

— Куда бы тебе хотелось? Дубаи, Бали, Мальдивы. Можно в тур по Европе. Нет, тур не нужен. Пусть будет одно место. Не хочу ни на что отвлекаться. Ну! Витя! — нетерпеливо встряхнул за плечи. — С твоей мамой я договорюсь. Давай, решайся. Это будет незабываемое приключение.

— У меня уже было незабываемое приключение.

— Тогда я выберу сам. И ты пожалеешь. Завезу в лесную глушь и буду держать в кандалах и на привязи. Ну же!

Если Артёму что-то приспичило, отказаться от этого было не возможно.

— Хорошо. Только обещай не смеяться.

Он театрально взмахнул рукой.