Читать книгу "Герцог из ее грез - Софи Барнс"

Когда с хозяйственными делами было покончено, Томас отправился в экипаже из своего особняка, расположенного на Уимпол-стрит, прямо в Уайт-холл. Там герцог провел добрых три часа в надежде, что законопроект, который он предложил, все-таки представят на рассмотрение нынешнему премьер-министру, графу Ливерпулю. Когда стало ясно, что его надежды не оправдались, Томас решил при первой же возможности обратиться к нему лично.

Однако сейчас ему необходимо было заехать за матушкой в Хантли-хаус – поручение, которое герцогу не терпелось исполнить: леди Амелия и леди Джульетта, несомненно, отвлекут его от рутинных дел.

Прибыв в Хантли-хаус и проследовав за Пирсоном в бальный зал, Томас понял, что не ошибся. Девицы пытались танцевать менуэт, а его матушка в звенящей тишине отбивала такт. Как только герцог вошел, она посмотрела на него и тут же перестала хлопать в ладоши.

– Слава богу! – воскликнула вдовствующая герцогиня, направляясь к сыну. – Наконец-то ты приехал.

Она тут же подхватила его под руку и подвела к сестрам Хантли. Обе выглядели испуганными. При этом Томас заметил, как весело блеснули глаза леди Эверли, наблюдавшей за происходящим.

– Быть может, ты сумеешь нам помочь? – спросила у него матушка. – Такое впечатление, что учитель танцев уделял внимание исключительно герцогу Хантли. Остались па, которые леди Амелия и леди Джульетта должны освоить до пятницы. Если ты будешь их партнером, юным леди проще будет научиться.

Томас не только заметил, как зарделась леди Джульетта; от него не укрылось и то, что глаза леди Амелии округлились. На долю секунды она испугалась, что было несколько странно, ведь прежде эта девица не казалась герцогу слишком уж застенчивой и не боялась попасть впросак. В конце концов, они же друзья; им уже доводилось танцевать вместе, и не было никаких казусов. Вероятно, леди Амелия все еще испытывает смущение из-за того, что случилось в саду, поэтому боится, что он станет свидетелем ее очередного фиаско. Проявив сочувствие, Томас протянул руку Джульетте, чтобы дать ее сестре немного времени на то, чтобы привыкнуть к мысли о предстоящем танце.

– С радостью, – улыбнулся герцог.

– Вот и отлично. – Его матушка повернулась к леди Амелии: – Может, вы желаете немного отдохнуть?

Амелия кивнула:

– Разумеется.

Девушка присоединилась к сидящей в углу леди Эверли. Томас посмотрел ей вслед. Его взгляд чуть дольше задержался на ее обнаженной шее, а затем герцог посмотрел в лицо своей партнерше:

– Прошу!

Леди Джульетта оказалась удивительно способной ученицей – она всего лишь дважды сбилась на протяжении тура из пяти танцев.

– Вот видите! – зааплодировала герцогиня, отдавая дань ее усилиям. – Я знала, что с партнером вы будете танцевать гораздо лучше. – Она повернулась к леди Амелии и жестом подозвала ее. – А теперь ваша очередь, моя милая.

От Томаса не укрылся взгляд Амелии, который она бросила на него, вставая со своего места. В ее глазах была настороженность, что заметно отличало ее от других знакомых ему женщин. В робкой походке не было грации, присущей светским дамам. Быть может, сказывались пятнадцать лет жизни в Сент-Джайлсе, среди воров и убийц: с тех пор Амелия инстинктивно держалась настороже, и от этого невозможно было избавиться даже во время танца.

Но герцог не возражал против такого поведения.

Напротив, общение с леди Амелией было для него глотком свежего воздуха, как, впрочем, и с Хантли и леди Джульеттой.

Но Амелия отличалась не только этим. Если бы Ковентри поразмыслил, он, наверное, решил бы, что испытывает к ней огромное уважение. Ведь зная о ее прошлом, о тех испытаниях, которые пришлось пережить этой девушке, начиная с семи лет, он не мог ею не восхищаться. По словам Хантли, Амелия рылась в отбросах в поисках еды, содержала их дом в чистоте, готовила, как умела, лечила брата с сестрой, когда те болели. Она взяла на себя роль матери, которая их бросила, а это требовало самообладания и огромной силы духа. Наверное, поэтому герцога не беспокоила неуверенность леди Амелии, которая стояла перед ним, переживая из-за танцевальных па.

Ведь если все, что рассказывал ему Хантли, правда, у этой девушки не только стальные нервы, но и настоящий бойцовский характер, хотя Томас пока что не заметил ни того, ни другого.

– Миледи. – Он протянул Амелии руку. Она опустила взгляд и глубоко вздохнула, как будто ей необходимо было сделать над собой усилие, чтобы вложить ладонь в его руку. – Не стоит волноваться. Никто не станет вас осуждать. Мы же друзья, а значит, наш долг вам помочь. Надеюсь, вы это понимаете.

Амелия открыто взглянула ему в лицо, и Томас заметил, что ее подбородок приподнят, а губы крепко сжаты. Но ее выдавал взгляд, как бы она ни старалась демонстрировать решимость. В изменчивых зеленовато-карих глазах было такое отчаяние, что сердце герцога исполнилось жалости.

Но, стараясь побороть волнение, леди Амелия резко кивнула:

– Благодарю.

Изумляясь ее готовности преодолевать любые трудности только ради того, чтобы все прошло как должно, Томас повел девушку в котильоне, а его мать снова стала отбивать ритм. Потом последовал рил[7], далее – контрданс и менуэт, который пришлось повторить трижды, поскольку леди Амелия постоянно спотыкалась. Но она не пала духом, а напротив, расправила плечи и стала еще более неподатливой, что неизбежно привело к дальнейшим ошибкам.

– Вы должны расслабиться, – мягко подсказал ей Томас, ведя девушку в танце.

Она молчала, пока они не сделали несколько сложных па, а потом негромко ответила:

– Чрезвычайно трудно расслабиться, когда приходится следить за каждым своим движением. – Как будто в подтверждение своих слов леди Амелия оступилась и выругалась себе под нос, однако Томас предпочел сделать вид, будто ничего не слышал.

– Вам необходимо…

– Тсс!

Он прищурился:

– Вы только что шикнули на меня?

– Мне необходимо сосредоточиться, – ответила Амелия, даже не пытаясь скрыть раздражение.

Решив прислушаться к ее пожеланиям, Томас молчал, пока не закончился танец, и вынужден был признать, что все прошло без сучка и без задоринки.

– А теперь приготовьтесь к вальсу, – велела его матушка, сидевшая неподалеку.

Вальсировать с леди Джульеттой было настоящим удовольствием – она легко и грациозно кружила по залу. Глядя на леди Амелию, которая, казалось, за последние пять минут стала еще более неуклюжей, герцог усомнился, что им удастся сделать полный тур и не вызвать у зрителей впечатления, будто он тянет партнершу за собой по полу. Ей все же следовало хоть немного расслабиться.

Взяв себя в руки, Томас решился на экстравагантный поступок, который мог бы отвлечь леди Амелию от танца. Без всякого предупреждения герцог схватил девушку за руку, рывком привлек ее к себе и, не останавливаясь ни на секунду, заключил в объятия. Ей ничего не оставалось, как повиноваться.