Читать книгу "Весь этот свет - Сара Пэйнтер"

– Ладно, ладно. Я тебя услышала. Ошибка, да. Все хорошо, все в прошлом.

Мне просто хотелось, чтобы он открыл дверь. Просто хотелось выбраться.

Я услышала шорох, представила себе, как Марк сползает по двери и садится на пол. Снова подергала ручку, но та не поддавалась. Огляделась в поисках телефона – его нигде не было.

– Марк, это безумие. Выпусти меня.

Тишина. Я снова попыталась открыть.

– Ты меня пугаешь.

– Я просто хотел быть с тобой. Все случилось так внезапно…

– Я не сержусь, – соврала я. – Все в порядке. Я тебя понимаю.

– Я был совершенно сбит с толку.

– Ты был пьян, Марк. Ты был совершенно пьян.

Потом до меня дошло значение его слов. Он извинялся, что бросил меня без сознания, истекающую кровью, в разбитой машине.

– Так пьян, что оставил меня умирать.

– Это не так. Это все произошло иначе. Я, может быть, упал в обморок, а потом действовал на автопилоте. Я в самом деле почти ничего не помню о катастрофе. Я очнулся не в машине, а на проезжей части.

Еще лучше. Стало быть, спасали меня посторонние люди. Этого я вслух говорить не стала. Сжала губы и как можно тише прошла в другой конец комнаты. Проверила окно, но рамы были опущены, и ключа, чтобы их открыть, я не обнаружила. Впрочем, я и так вряд ли смогла бы выбраться через окно. Я посмотрела, не идет ли кто-то мимо моего дома, уже приготовилась стучать в стекло и махать руками, но улица была пустынна.

Я отпрыгнула от окна в ту же секунду, когда услышала голос Марка.

– Мина? Мин?

Он открыл дверь, рванул ко мне и, схватив за руку, повалил на пол. Я тяжело рухнула, колено пронзила боль, вся жизнь пронеслась перед глазами.

– Что ты делаешь? – закричал он мне в лицо, брызжа слюной.

– Ничего, просто слушаю.

Теперь он лежал на мне, давя всем весом на ребра.

– Не ври мне, ты пыталась сбежать.

– Мне больно. Я не могу дышать.

Давление стало слабее – он перенес вес на руки. Его лицо было в нескольких сантиметрах от моего, и я подумала, не плюнуть ли ему в физиономию, но что бы это дало? Если и получилось бы отвлечь его на секунду, за эту секунду я ничего бы не смогла сделать. Он был больше меня, сильнее и намного здоровее. Мой рост – полтора несчастных метра, и я с трудом могла ходить. Все, что оставалось, – успокоить его. Быть с ним ласковой.

– Я тебя слушаю, – сказала я. – Почему ты бросил меня одну в машине, если, как говоришь, любишь меня?

– Ты была не одна. Машина уже остановилась, кто-то осматривал тебя, и еще один парень звонил. Я же понял, что они тебе помогут, и мне нечего тут делать.

– Все равно мог бы что-нибудь сделать.

– Не мог, в этом все и дело. Что бы это решило? Мне нужно было думать о своем положении. Из-за этого я мог лишиться работы, а мне нужно было думать о нашем будущем. Оставшись без работы, я не купил бы нам этот дом. Теперь понимаешь? Я сделал это ради нас.

Внезапно мне стало ясно, в чем все дело. Совсем не в любви. В молчании. Марк Фейрчайлд боялся, что я нарушу это молчание.

– Выпусти меня, – попросила я снова. – Я ничего не сделаю. Не пойду в полицию, не сообщу в газету, ничего. Мне нужно только, чтобы ты меня выпустил.

– Это ты сейчас так говоришь, – сказал Марк. Конечно, он был прав. Я готова была сказать что угодно, лишь бы он позволил мне выбраться. Сердце сжалось сильнее, череп сверлила острая боль. Я злилась, и мне было страшно.

– Я хочу, чтобы ты поняла, – теперь от его спокойствия и следа не осталось. Он вел себя как тогда, в машине. Я вновь видела, как стеклоочистители бешено мечутся вверх-вниз, слышала, как его настроение меняется от пьяно-злого до совершенно безбашенного. И, как тогда, мне стало по-настоящему страшно.

– Марк, я все понимаю, – вновь попыталась я. – Конечно, тебе было очень страшно.

Повисла недолгая пауза, будто он пытался взвесить мои слова, решить, какое теперь направление выбрать. В конце концов он сказал:

– Я шел по обочине, но когда попытался подняться на склон, упал в обморок. Очнулся несколько часов спустя, в кювете. Уже рассветало, машины начали ездить. Я попросил меня подвезти, привел себя в порядок, приехал к тебе в больницу и увидел, что ты спишь.

– То есть в коме, – я сжала губы. Когда же я научусь затыкаться вовремя? Сейчас никак нельзя было ему перечить.

– Мне хватило одного взгляда на тебя, чтобы понять – это был знак.

– Знак?

– Перестать ходить вокруг да около. Стать серьезнее. Нам подарили еще один шанс стать счастливыми, Мин. Надо хвататься за него обеими руками.

Его слова звучали почти как Евангелие, но все, о чем я могла думать, – о том, как он хватается обеими руками за мою шею и сжимает изо всех сил.

– Мне нужно подумать, – вдруг сказал Марк, и, прежде чем до меня дошел смысл его слов, он рванул меня за руку вверх и вытолкал в прихожую. Передо мной нарисовались неясные очертания двери, Марк распахнул ее. Миг, и я оказалась в стенном шкафу, дверцы наглухо заперты. Я дернулась, но было уже поздно. Я давила на дверцу всем весом, но она не поддавалась – с другой стороны на нее давил Марк.

– Прекрати дурачиться! – закричала я. – Марк!

Попыталась сделать шаг назад, чтобы вытянуть руки как следует и надавить посильнее, и наткнулась ногой на что-то твердое. Ощупала стены шкафа и обнаружила за спиной металлическую поверхность бака для воды.

– Дай мне подумать одну минутку, – Марк, судя по голосу, был в панике. Его привычная броня треснула, а что пряталось за ней – об этом я не имела ни малейшего понятия.

В шкафу было так темно. Я чувствовала, как ветер бьется в створки, порой видела очертания предметов снаружи – очень яркие. Или это была сенсорная депривация? Кажется, я где-то читала о таком: если лишить глаза света, рецепторы начинают срабатывать как попало. Будто они не в силах вытерпеть отсутствие ярких красок и начинают создавать свои собственные.

Почему я не схватила сумку? Мобильник лежал в переднем кармане. Будь он у меня с собой, я набрала бы 999, и меня вытащили бы отсюда. Без него я оказалась совершенно беспомощна, лишена всякой надежды. Марк уже зашел слишком далеко. Я чувствовала это по его голосу. Тон изменился. Он уже не был ни злым, ни отчаянным, он звучал задумчиво. Спокойно. Марк размышлял, как следует довести ситуацию до логического завершения, минимизировав при этом риск. Риском было выпустить меня. Я помнила катастрофу и то, как он себя повел. Само собой, я запомню, как он запугал меня, затолкал в шкаф и запер. На что он готов, чтобы заставить меня молчать? Чтобы я никому не рассказала?

– Давай просто забудем обо всем этом, – сказала я. – Плевать мне на машину. Это был просто несчастный случай. Ну и черт с ним, все позади. Давай начнем все сначала.