Читать книгу "Цивилизации Древнего Востока - Сабатино Москати"

Помимо притчей или афоризмов, есть и советы в полном смысле этого слова. Примеры мы можем найти в Книге премудрости Иисуса сына Сирахова, довольно поздней компиляции, которую не всегда включают в канон:

Не хвали человека за красоту его, и не имей отвращения к человеку за наружность его.

Мала пчела между летающими, но плод ее – лучший из сластей.

Выслушал ты слово, пусть умрет оно с тобою: не бойся, не расторгнет оно тебя.

Глупый от слова терпит такую же муку, как рождающая – от младенца.

Что стрела, вонзенная в бедро, то слово в сердце глупого.

Нет головы ядовитее головы змеиной, и нет ярости сильнее ярости врага.

Соглашусь лучше жить со львом и драконом, нежели жить со злою женою.

Следы еврейской басни сохранились в библейских книгах в виде вставок. Самый поразительный пример – речь Иофама к жителям Сихема в Книге Судей. Сын Иероваала Авимелех убил своих братьев и убедил жителей Сихема выбрать его царем. Уцелел только Иофам. Он пошел к сихем-цам и рассказал следующую басню, смысл которой в том, что, выбрав Авимелеха, они выбрали худший вариант и скоро об этом пожалеют:

Пошли некогда дерева помазать над собою царя и сказали маслине: царствуй над нами. Маслина сказала им: оставлю ли я тук мой, которым чествуют богов и людей и пойду ли скитаться по деревам? И сказали дерева смоковнице: иди ты, царствуй над нами. Смоковница сказала им: оставлю ли я сладость мою и хороший плод мой и пойду ли скитаться по деревам? И сказали дерева виноградной лозе: иди ты, царствуй над нами. Виноградная лоза сказала им: оставлю ли я сок мой, который веселит богов и человеков, и пойду ли скитаться по деревам? Наконец сказали все дерева терновнику: иди ты, царствуй над нами. Терновник сказал деревам: если вы поистине поставляете меня царем над собою, то идите, покойтесь под тенью моею; если же нет, то выйдет огонь из терновника и пожжет кедры Ливанские.

Еще один тип нравоучительной литературы, известный нам от месопотамских народов, появляется и в Израиле: это литература, посвященная страданиям праведника. В Книге Иова эта проблема не только ставится, но и обсуждается весьма подробно:

Ужасы устремились на меня;как ветер, развеялось величие мое, и счастье мое унеслось, как облако.И ныне изливается душа моя во мне: дни скорби объяли меня.Ночью ноют во мне кости мои, и жилы мои не имеют покоя.С великим трудом снимается с меня одежда моя; края хитонамоего жмут меня.Он бросил меня в грязь, и я стал как прах и пепел.Я взываю к Тебе, и Ты не внимаешь мне, – стою, а Тытолько смотришь на меня.Ты сделался жестоким ко мне, крепкою рукою враждуешьпротив меня.Ты поднял меня и заставил меня носиться по ветру исокрушаешь меня.Так, я знаю, что Ты приведешь меня к смерти и в домсобрания всех живущих.Верно, Он не прострет рукиСвоей на дом костей: будут ли они кричать при своем разрушении?Не плакал ли я о том, кто был в горе? не скорбела ли душамоя о бедных?Когда я чаял добра, пришло зло; когда ожидал света, пришла тьма.

Ответ на этот вопрос тоже напоминает ответы, данные в Месопотамии. Во-первых, как может человек знать, что хорошо и что плохо? Как может он постичь суждение Господне? Один из товарищей Иова возражает:

Можешь ли ты исследованием найти Бога?Можешь ли совершенно постигнуть Вседержителя?Он превыше небес, – что можешь сделать?Глубже преисподней, – что можешь узнать?Длиннее земли мера Его и шире моря.Если Он пройдет и заключит кого в оковыи представит на суд, то кто отклонит Его?Ибо Он знает людей лживых и видит беззаконие,и оставит ли его без внимания?Но пустой человек мудрствует,хотя человек рождается подобно дикому осленку.

Второй ответ приносит окончательное освобождение. За все свои страдания праведник в конце концов будет вознагражден, точно так же как злодей не избегнет наказания. Книга завершается описанием того, как Иов возвращается к прежнему процветанию:

И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние: у него было четырнадцать тысяч мелкого скота, шесть тысяч верблюдов, тысяча пар волов и тысяча ослиц. И было у него семь сыновей и три дочери… И не было на всей земле таких прекрасных женщин, как дочери Иова, и дал им отец их наследство между братьями их. После того Иов жил сто сорок лет, и видел сыновей своих и сыновей сыновних до четвертого рода; и умер Иов в старости, насыщенный днями.

Мы завершим свой краткий обзор нравоучительной литературы поэзией человеческого горя и пессимизма, нашедшей выражение в книге Екклесиаста. Нельзя сказать, что такая поэзия характерна для Израиля с его справедливым и милосердным Богом, утоляющим все печали. Но следует заметить, что это довольно поздняя работа, не свободная к тому же от влияния греческой мысли. Более того, несмотря на весь пессимизм, нельзя сказать, что в книге Екклесиаста недостает веры в Бога: скорее она существует в иной сфере; она скорее игнорирует, чем отрицает, и заканчивается обращением к божеству. Это ставит перед критикой множество проблем: какая часть текста оригинальна, сколько было добавлено, сколько искажено? Но даже дополнения и искажения свидетельствуют об отношении израильтян к философии боли.

Книга Екклесиаста открывается картиной тщеты человеческих усилий, которым суждено бессмысленно повторяться под солнцем:

Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, – все суета!

Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?

Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки.

Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит.

Идет ветер к югу и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои.

Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь.

Все вещи – в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием.

Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.

Мудрость столь же тщетна:

Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме; и предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал

Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем. Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все – суета и томление духа! Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать. Говорил я с сердцем моим так: вот, я возвеличился и приобрел мудрости больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом, и сердце мое видело много мудрости и знания. И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь.