Читать книгу "Великий путь из варяг в греки - Юрий Звягин"

Одна часть готов, переправившаяся на другой берег вместе с Филимером, «завладела желанной землёй». После этого они напали на племя спалов и разгромили его. Плиний Старший знает спалов под именем «спален», расселение которых он соотносит с рекой Танаисом (Доном). Отсюда уже, как победители, двинулись готы «в крайнюю часть Скифии, соседствующую с Понтийским морем», и поселились около Меотиды (Азовского моря). Их стали называть остроготами, или остготами.

Сородичи остроготов, оторвавшиеся от них при переправе, получили имя везеготов, или вестготов. Они двинулись вдоль течения Буга и далее по долинам Днестра и Прута в Северное Причерноморье и наконец обосновались в устьях Дуная и Днестра.

Так что, как видим, готы идут вдоль Вислы, Южного Буга, Днестра и Прута, но не Днепра. Днепр они явно переходят по пути на восток, к Дону. Интересно, почему это они не захотели открыть даже южный участок пути из варяг в греки? Наверное, не нужен был. Они-то с племенами, жившими на южном берегу Балтики, контачили тесно, так что путь на юг знали. И вы что думаете, их потомки, сохранившие название готы и осташиеся жить на Готланде, про эту дорогу забыли? Предпочли в дебри Руси забираться, чтобы на юг двигаться?

И ещё: идут-то они не по рекам, а сушей. Хотя Иордан и повествует, что перебрались готы в Европу именно на кораблях. Но, переселившись на материк, морской, казалось бы, народ о судоходстве начисто забыл. Кстати, и оказавшись у Чёрного моря, не очень-то вспомнил. Готы сильным морским народом так и не стали, даже осевши после всех скитаний в Крыму. Кто там был, помнит, где расположены готские города: в горной местности. Да и называли их племена — грейтунги (степные) и тервинги (лесные). А флотом для своих походов они пользовались чужим (в Крыму — боспорским и херсонесским).

Д. Критикуя — предлагай!

И что же мы получаем в результате всех исследований? Какая вообще разница, где и как ходили древние купцы?

Разница, оказывается, существенная. Собранные данные говорят о том, что в VIII—IX веках нахоженного пути между Киевской и Новгородской Русью не было. Климат в это время был более сухим, реки — мельче и потому непроходимые. А на суши, через дебри и болота, тем более двигаться было трудно.

Стало быть, очень сомнительными становятся и политические связи между севером и югом. В том числе знаменитая история о призвании варягов и последующем подчинении ими Киева. Становится понятно, почему скандинавские саги не знают на Руси (в Гардарике) конунгов раньше Владимира. Похоже, север и юг Руси развивались долгое время совершенно независимо друг от друга. То есть, как и доказывают многие историки, Аскольд и Дир, Олег и Игорь никакого отношения к Рюрику (если таковой бывал когда-нибудь на Руси, а не являлся героем истории ободритов, перенесённым на новгородскую почву при переселении туда поморских славян) не имели, будучи персонажами южной истории.

Во вполне самостоятельную область выделяется и будущая Полоцкая и Смоленская земля. Находясь на старой дороге, вдоль которой со времён неолита шли контакты между Прибалтикой и Поволжьем (скорее, вдоль рек, а не по рекам), этот регион развивался даже быстрее, пожалуй, севера и юга, подтверждением чему является Гнёздово и другие городки Подвинья и верхнего Поднепровья. Но интересы этой территории направлены были именно в меридиональном направлении. Возможно, имелся определённый контакт с киевским югом (по крайней мере, по составу кладов), но вряд ли с новгородским (ладожским) севером.

Косвенным подтверждением этого может служить и последующее враждебное отношение между Новгородской землёй и Полоцким княжеством, их постоянные войны. Начавшиеся, кстати, если верить летописи, со времён Владимира и Рогвольда. Последний, между прочим, описан как самостоятельный правитель, не связанный с «Рюриком». И дочь его предпочитает киевского Ярополка новгородскому Владимиру. Может, это как раз отзвук в легендарной истории старых отношений между землями?

Положение начинает меняться в X веке. Климат становится более влажным, реки многоводными, и создаётся возможность для использования их в торговле. К тому же, именно в это время на севере Руси появляются в относительно серьёзном количестве скандинавы и поморские славяне, что засвидетельствовано археологическими находками (теми же фибулами и керамикой).

Перелом наступил, похоже, во времена Владимира. Этот новгородский князь с неясным происхождением (что-то слабо верится в его реальную связь со старой киевской династией, не зря он даже в летописях — бастард!) с помощью наёмных варяжских дружин сумел захватить Полоцк и Киев. Только после этого сложилась реальная возможность для функционирования торгового речного пути по Днепру и Ловати до Новгорода. Да и то он был, скорее, поделён на несколько отрезков, на каждом из которых передвижение грузов обеспечивали свои купцы. При этом, как показывают анализ речных систем и попытки прохождения пути реконструкторами, вполне возможно, кусок пути между Смоленском и Великими Луками проходили по суше (немудрено, если зимой).

Одновременно захват Владимиром Полоцка подорвал контакты Балтики с Поволжьем по главной то ли водной, то ли сухопутной артерии, что вылилось в резкое прекращение поступления арабского серебра в Скандинавию. Напомним, что как раз в конце X века загнулась Бирка. В Полоцке разрыва связей князьям Киева никогда не простили и всю оставшуюся историю Древней Руси проводили самостоятельную политику, зачастую враждебную центральной власти.

Путь же по Днепру имел преимущественно внутреннее, а не транзитное значение. И международная торговля Руси осуществлялась опять из двух независимых центров: из Киева — сушей на Западную Европу (продолжение пути из Булгара), из Новгорода — морем вдоль берегов Балтики.

Захватив дважды в течение полувека Киев (Владимир и Ярослав) и обосновавшись в нём, новгородские князья стали сочинять себе родословную, обосновывавшую их «исконность» на киевском престоле. Так в XI—XII веках возникло летописание с варяжской версией. Тогда же в текст летописи был внесён и путь из варяг в греки. Эта вставка выполняла двоякую функцию: привязать и южную и северную Русь к византийскому христианству (через легенду об апостоле Андрее), а также обосновать давнюю связь Новгорода и Киева. Правда, в XI веке климат опять стал суше и плавания по Днепру к Новгороду, похоже, прекратились. Но была уже сухопутная дорога, и автор летописи описывал её, не заботясь о том, насколько можно здесь ходить водой.

Вот такая получается картинка, далеко не соответствующая общепринятой, зато объясняющая многие факты. В том числе и то, почему на самом деле единой Киевской Руси практически никогда не было! Её пытались сколотить минимум из трёх независимых в своём развитии частей: Приильменской, Подвинской и Среднеднепровской. Если бы существовал древний торговый путь из варяг в греки, это объединение произошло бы легко и естественно. Но его не было, а потому попытка не удалась. Киевская, Полоцкая и Новгородская земли всегда развивались сами по себе, в постоянном противостоянии! Потому, кстати, думается мне, «братские русский, украинский и белорусский народы» и общего языка до сих пор найти не могут! А мы всё удивляемся: с чего бы это? Ведь нас приучили думать, что это три части исторически единого народа.