Читать книгу "Старшая правнучка - Иоанна Хмелевская"

Теперь можешь тем подземным коридорчиком идти, он под домом и садом ведет аж до беседки. В конце его дверка обычная, железная, и отпирается третьим ключом, но на особый манер: крутить ключом раз вправо, три раза влево, опять вправо четырежды и, наконец, влево два раза. Дверца отворится. За нею помещение, и в нем оставшиеся драгоценности, однако выйти не сможешь, коли дверца замкнется, а замыкается она сама по себе. Чтобы не захлопнулась, подложи под нее кирпич.

Имеется еще иной выход, через беседку, и через него же можно из беседки в то помещение с ценностями войти. В беседке стена камнями выложена, многие торчат вроде как для украшения. На те камни торчащие тоже надобно нажать, а делать то в такой очередности: третий и седьмой, восьмой и четвертый, шестой и пятый, и одновременно оба последних, девятый и третий с седьмым и четвертым, что без особого труда обеими руками легко делается. И тогда пол в углу беседки опустится вниз и увидишь лесенку, по ней дойдешь до той дверцы железной, что третьим ключом отпирается. О способе отпирания я уже писала. И опять тебя усиленно предостерегаю – будь внимательна и осторожна, ибо если о дверце забудешь, захлопнется не только она, но и западня в полу беседки, так что следа от человека не останется.

На ухищрения такие подвигло меня опасение от злоумышленников, а все эти хитрости по моим задумкам смастерил многомудрый немец из Петербурга, коего я на работы тайные выписала, а сама повсеместно распустила слухи, будто в доме удобства проводятся в виде электрики и воды в трубах. Немец тот по-польски ни единого слова не знал, да и по-русски тоже с пятого на десятое понимал и потому никому не мог проболтаться. Польдик малость по-немецки говорит, но его при тайных работах не было, он наблюдал только за теми, что делались поверху.

Если даже весь дом разрушится, подземные помещения должны остаться в целости.

А цифры все я еще для памяти на особой бумажке записала и в книгу в библиотеке сунула. Если даже в одном месте затеряются, в другом могут сохраниться. Книга же – сочинение французского писателя Виктора Гюго, называется «Отверженные». Береги ее как зеницу ока.

Дочитав до этого места, Юстина опять вынуждена была подкрепиться коньяком, так как ей вспомнились замечания панны Доминики о пронырливом Пукельнике, неважно, старшем или младшем, который долгими часами просиживал в библиотеке Блендова. Любитель чтения, чтоб ему!.. Правда, ключиков у него все равно не было, даже если и нашел "особую бумажку" прабабушки. А может, действовал отмычками?

Оставив прабабкино письмо на секретере в спальне, Юстина встала и прошла в гостиную. В ярком солнечном свете свежеотреставрированныи портрет наполеоновской полюбовницы просто слепил глаза, а драгоценности на ней… Минутку, как же звали эту красавицу? Ага, вспомнила, Габриэла. Так вот, рубины и бриллианты сияли собственным блеском. Художник, мерзавец, просто с каким-то злорадным наслаждением выписал каждый камешек, блестели не хуже настоящих. Вот тут он проявил талант! Всего три дня пользовалась Габриэла благосклонностью французского императора, но, судя по всему, тот просто пылал страстью. Мрачно глядела на это сияние бедная Юстина, не оправдавшая прабабкиных надежд. Ну как ей теперь быть?

Вернувшись к письму Матильды, Юстина еще несколько раз подкреплялась глотками коньяка и наконец приняла решение: больше угрызаться не станет. Все равно потерянного времени не вернешь, что ж теперь отчаиваться. В бывший барский дом в Блендове не проникнешь: коль скоро он объявлен памятником старины, значит, дело дохлое, все там законсервировано, заперто и в таком состоянии может простоять не одну сотню лет, постепенно приходя в упадок.

В конце послания прабабки имелась приписка:

Я этими драгоценностями уже не буду пользоваться, но ты, моя правнучка, можешь их спокойно надевать. Сколько лет пройдет, никто уже не будет никаких претензий предъявлять. А мне заграничные путешествия стали неинтересны, силы еще есть, но вот охота пропала. Ханя, дочь моя, глупа, внучка Доротка какая-то сонная мямля, ничем не интересуется, может, ты, моя старшая правнучка, проявишь и ум, и расторопность, и воображение? А я уж в завещании позабочусь, чтобы ты свое получила.

Тут вдруг Юстина сообразила, что ведь письмо адресовано не ей, а ее старшей сестре Хеленке, на ее ум и расторопность рассчитывала прабабка. Нашла на кого рассчитывать! Впрочем, а она чем лучше? Вот разве что дневник расшифровала, потратив на это, почитай, всю жизнь.

Долго сидела за секретером Юстина в грустном бездействии. Потом встала, собрала все оставшиеся от прошлого века бумаги, аккуратно сложила их, обернула, тщательно заклеила пакет клейкой лентой, для верности обвязала бечевкой и затолкала сверток на нижнюю полку старинной этажерки.

* * *

С малых лет наслушалась Агнешка разговоров о деньгах.

Из разговоров следовало, что деньги – самое главное в жизни, на них стоит мир и свет ими держится. Деньги решают проблемы, ликвидируют неприятности и облегчают жизнь, которая без них сложна и неимоверна тяжела.

Будучи девочкой тихой и хорошо воспитанной, Агнешка никогда не вмешивалась в разговоры взрослых, только внимательно слушала да на ус наматывала и благодаря этому в возрасте двенадцати лет услышала на бабушкиных именинах и запомнила весьма знаменательные слова.

Сначала за праздничным столом родня обсуждала Эву, двоюродную сестру Агнешки, которая только что закончила среднюю школу, сдала экзамены, получила аттестат зрелости, две недели назад отправилась на экскурсию в Вену, и вот выяснилось, что оттуда она не намерена возвращаться. Эва выбрала свободу. За границей она выйдет замуж и получит разрешение работать, скорее всего устроится в гостиницу. Никто из родных особенно не возмущался поступком Эвы, главным образом потому, что в Австрии на любой работе она заработает больше, чем на родине.

С Эвы разговор автоматически перешел на жену дяди Кароля, брата Агнешкиного отца. Жена дяди сбежала недавно с каким-то турецким торговцем, прихватив трехлетнего сына, и живет с ним во внебрачной связи (такие слова Агнешке тоже не раз уже приходилось слышать, и она понимала их значение). Где дядина жена откопала своего турецко-подданного – никто не знал, зато знали, что его соблазнила упитанная блондинка, а ее – перстень с брильянтом и колье к нему. Дядя Кароль дарить жене перстни и колье не имел возможности. Он недавно получил от жены письмо и теперь делился с родными новостями.

– Она не упускает случая подчеркнуть разницу в имущественном положении между мною и этим… паном Селимом, кажется, – удрученно говорил интеллигентный дядя Кароль. – Куда мне до него! А еще выясняется, что восточный темперамент намного превосходит жалкие представления о страсти европейцев.

– Она же сама испытывала к тебе вполне восточную страсть, – ядовито заметила двоюродная бабушка Амелия.

– О, это было еще тогда, когда из портрета вашей пра… родительницы посыпалось золото. Но его уже нет, теперь доминируют брильянты, и ее страсть ко мне давно остыла.