Читать книгу "Опус номер девять ля мажор. Часть 2. Жизнь как музыка и танец - Александр Семёнов"

– Даже не помнишь?… Тогда всё хорошо, иди сюда, – и, повернувшись на бок, протянула руки. – Давай успокоимся, просто полежим…

8

В воскресенье Рома между делом поинтересовался у Марины, как обращаться с японскими блюдами. Просто так, что-то стало любопытно. Сестра очень подробно всё объяснила, показала разные способы держать палочки и, пока он с двумя карандашами упражнялся на кусочках хлеба, предупредила:

– Чтобы рыбой на меня дышать не вздумал. Плейбой. А он как-то и забыл, что хитрить с ней бесполезно. Лучше сегодня же перед конкурсом, пока есть время, купить мятные пластинки.

Смущало то, что Марина, которая столько раз в их спорах оказывалась права, относится к его встречам с Лидой уж больно снисходительно, будто к детской прихоти, которая рано или поздно пройдёт. Рома же всё больше думал о Лиде и вспоминал её наравне с Ксенией, оставаясь ночью в темноте. Зачем только Лида сама её вспомнила? Ревнует, что ли? А он чувствует какую-то смутную вину, оттого что был не до конца искренним.

Порой он даже сравнивал их – а мог ли ещё месяц назад представить, что сравнит кого-то с Ксенией?… Она выше и, наверное, потоньше, если смотреть в анфас. У неё почти чёрные, почти прямые блестящие волосы – для Ромы так просто чёрные, это сестра углядела на свету тёмно-бронзовый оттенок, – и невероятно густые ресницы, и такие тёмные глаза, что, лишь приглядевшись, можно отличить зрачок от радужки. Её ладони больше и твёрже, пальцы длиннее. Она никогда не была такой податливой в его руках. Даже на дне рождения, увлёкшись праздничными тостами, до последнего пыталась держаться сама. «Она настоящая», – сказала сестра. Это слово первым звучало в голове, как только Рома вспоминал Ксению.

Если бы я ревновал её к другим парням, – подумал Рома, – мог бы убиться о стену ещё в сентябре. Но то ли не ревнивый… то ли увидел, что нет повода. Все ребята вокруг – для неё, в лучшем случае, друзья. И сам, кажется, тоже. А Лида разве не настоящая? Она совсем другая. По зодиаку Рыба: значит, склонна доверять чувствам. И всё больше и больше ему нравится. Когда он впервые оказался у неё в комнате – где-то в глубине было ощущение случайности, какой-то неправильности происходящего. Будто он занял место, предназначенное совсем не для него. Он осознал это, уже вернувшись домой. Ощущение запомнилось, но во второй раз, кажется, не пришло.

Ещё она левша. Это не очень важно, но интересно.

А важен её взгляд, в который мгновенно уходишь с головой. И закрытые глаза, едва ли не выразительнее взгляда. И губы, тающие под его губами, и прерывистые вздохи. И ожидание январской ночи, когда они останутся вдвоём – всё это с каждой минутой перевешивало, перетягивало. Скорее бы!..

Рома размышлял, показать ли Марине израильские камни. С одной стороны, вновь скажет что-нибудь ехидное. С другой… всё-таки, художник, любит такие находки. Если победим на конкурсе, покажу, – решил он и, когда они стали вторыми вслед за парой из клуба-организатора, счёл это победой. Но, вернувшись домой, нашёл в ящике стола только два камня. Фантастического не было. И на книжной полке не было. И под кроватью тоже. Забыл вынуть из сумки? Поглядел, но и там не заметил. И дырок нет, значит, не вывалился.

В понедельник, забирая из садика Илью, по дороге спросил, не видел ли он дома такой красивый камешек.

– Нет, – покачал головой брат и добавил главную клятву: – Честное барселонское!

Длинное слово было ему пока не по силам, и малыш упрощал его на свой лад, так что кто-нибудь посторонний мог бы не понять. Но свои понимали отлично, особенно Рома, который эту клятву и выдумал.

«Загадка, – подумал Рома. – А если бы их Ксения подарила, потерял бы хоть один? Как же…»

9

Что Лида бывает другая, с совсем иным взглядом, Рома испытал на себе во вторник. Погода была как в конце прошлой недели, бары и кафе всё так же тянули к себе. Японская наука сестры оказалась очень кстати. Заказав две порции роллов, рекомендованных Мариной, Рома расправлялся со своими так непринуждённо, что сам не мог понять: он ли это или какой-нибудь гонщик Тояма Токанава? Лида, сидя напротив, зеркально держала палочки в левой руке. Она разрумянилась в тепле. Она не любила васаби и отдала ему свою долю. Рома с удовольствием взял бы ещё пять, если б было можно.

Заказали новые порции, теперь выбирала Лида. Из её сумочки подал голос телефон.

– Да, папа, – сказала она с улыбкой. – Хорошо, давай так сделаем. Где?… сейчас скажу, – и, прикрыв трубку ладонью, шепнула: – Посмотри, пожалуйста, адрес.

Рома, не накидывая куртки, выскочил наружу, нашёл табличку на стене, вернулся, назвал улицу и дом. Лида повторила их в трубку и, выслушав ответ, закончила: «Хорошо, буду ждать. Пока».

– Сегодня папа заберёт, – сказала она. – Прямо сюда подъедет, ему так удобнее.

– А мама? – спросил Рома.

– Мама будет поздно. У неё поклонник, она ушла на свидание.

– Правда, что ли? – изумился Рома. Тут он и узнал, что у Лиды есть другой взгляд. Не удивлённый, не гневный – скорее надменно-брезгливый. Такой, будто она даже не хочет разбирать, что там под ногами: скунс или крыса.

– А что, – ледяным тоном сказала Лида, – ты считаешь, у неё жизнь закончилась и она должна только прыгать вокруг меня?

– Нет, почему, – растерянно ответил он.

– Мама молодая и красивая. Да и не в этом дело. Почему она не может жить, как хочет сама?

– Может, конечно…

Её взгляд немного смягчился, и Рома почувствовал себя величиной с небольшую собачку.

– И я так думаю, – сказала Лида. – Пусть будет счастлива. – Улыбнулась, стала прежней. – И, знаешь, я бы не отказалась от маленького брата, – продолжала она мечтательно. – Буду его воспитывать, плавать научу…

– А сестру? – с облегчением спросил Рома.

– Тоже неплохо. Но брат интереснее, я думаю. Ты опытный, что скажешь?

– Все хороши, – честно ответил Рома. Не хотел бы он ещё раз увидеть такую Лиду, какой она была минуту назад… И пока удавалось не видеть. Когда он в начале декабря был у неё дома, Лида учила его делать массаж на её собственной, нежной, сильной и тёплой спине. Рома вначале осторожно, затем всё сильнее мял её пальцами, больше всего мечтая коснуться губами, и думал: перевернётся или нет? Перевернулась, но перед этим велела смотреть в угол. Когда вновь разрешила взглянуть на неё, была уже в майке. Рома взял в руки её стопу и, увлёкшись поглаживанием и растиранием, так близко склонился к ней, что Лида надавила ему большим пальцем на нос.

– Извини, не удержалась. Такой серьёзный, прямо Гарри Поттер на Луне.

Им было уже не до массажей. Оба вскочили, стали прыгать, бить кулаками боксёрский мешок в спортивном уголке, потом в шутку бороться, и Рома уступил, как дома сестре. Хотя Марину он никогда не прижимал к себе так тесно, и ощущение, понятно, было совсем другим.