Читать книгу "Граф Мирабо - Теодор Мундт"

Комендант пожал плечами и после некоторой паузы сказал:

– Все нужно испробовать. На вас мы возлагаем наибольшие надежды, граф Мирабо. В Париже узнают обо всем, вами сделанном, в интересах порядка. Скажу вам по секрету, что из Парижа требуют, чтобы я бдительно следил за каждым вашим шагом здесь, в провинции. Но я не гожусь для таких поручений. Однако если бы вы отклонили мою просьбу и не прибыли сюда в качестве посредника и помощника, то это внушило бы мне некоторое сомнение. Теперь же благодарю вас, граф, от всего сердца!

Мирабо поборол в себе закравшееся в нем чувство при этом признании коменданта. Ему было неприятно, что его пожелали подвергнуть испытанию, призвав для успокоения и усмирения возбужденных народных масс, но он счел более для себя полезным идти к цели, несмотря ни на что и действуя по-своему.

Он бросился к выходу с обещанием еще ночью приехать лично доложить о том, что произойдет, или же прислать доверенное лицо.

Сев на лошадь, он направился кратчайшей дорогой самым быстрым аллюром в морской порт. По извилинам маленьких темных улиц он даже и при меньшем знакомстве с местностью легко бы достиг моря, лишь направляя лошадь на громовой шум, с которым бурные в эту ночь волны разбивались о берег.

В порту при сумеречном свете маяка он заметил только несколько темных фигур, беспокойно сновавших взад и вперед и едва отличавшихся от черной тени кораблей. Скоро, однако, неумолкаемый людской шепот то там, то здесь стал привлекать его внимание, при этом до его слуха долетело несколько восклицаний, показавшихся ему довольно значительными. Вдруг месяц выступил из сгустившихся над морем грозовых туч и победоносно осветил всю местность порта. С удивлением увидал Мирабо себя на лошади среди большой народной толпы, свившейся подобно клубку, посередине которого очутился всадник, все более и более теснимый, не без намерения, быть может, со стороны молчаливо прислушивавшейся толпы. В этом его убеждали враждебные и дерзкие лица, окружавшие его со всех сторон и все ближе наступавшие на него.

– Пустая, кажется, наша добыча! – воскликнул грубый и со смехом голос из толпы. – Этот не похож ни на конную полицию, не на затерявшегося члена почтенной гражданской стражи. Он похож скорее на убежавшего из Парижа придворного кавалера, приехавшего сюда верхом с намерением броситься в море, не будучи, вероятно, в состоянии пережить то, что скоро все придворное хозяйство пойдет к черту.

Одобрительный рев толпы встретил эти слова. Но графу Мирабо показался знакомым голос, готовивший ему здесь столь нелюбезный прием. Он еще раз посмотрел на говорившего, а затем сильным, всех покрывающим голосом воскликнул:

– Лоран! Лоран! Приди ко мне!

Названный этим именем с громким радостным криком бросился со всех ног и, со скоростью молнии уцепившись за шею лошади, чтобы ближе разглядеть лицо Мирабо, воскликнул, ликуя:

– Да, правда, звук этого голоса не обманул меня. Товарищи, это граф Мирабо! Он друг народа и присоединяется к нам, чтобы помогать и руководить нами. Ура! Теперь мы торжествуем!

Маленькая невзрачная фигура говорившего быстрыми, как стрела, движениями шмыгала между товарищами, точно ящерица, нашептывая им какие-то слова, которые мгновенно разносились дальше. Все его лицо было вымазано сажей: он разгружал угольные суда в порту. Однако почет, которым он пользовался в этом собрании, превышал, по-видимому, положение и занятия Лорана, потому что слова его были встречены всеобщим одобрением, и громовое «Да здравствует Мирабо!» раздалось далеко в море.

Мирабо приподнял шляпу и, поднявшись выше на своем седле, сказал звучным, в отдаленнейших уголках слышным голосом:

– Друзья мои, так называю вас от всего сердца, видя себя приветствуемым вами! Каждый раз, когда я приезжаю в Марсель, меня тянет сюда, чтобы со старыми друзьями, портовыми рабочими, обменяться добрым словом о положении общественных дел. Вы, конечно, легко найдете гораздо лучшего вождя, чем я, когда придет время вступить в открытый народный бой с вашими врагами, которые вместе с тем и мои. Но эта минута еще не настала. Приехал к вам не для того, чтобы предводительствовать вами, но чтобы удержать вас от того, что вы замышляете. Я глубоко опечален, видя, как вы неправы во всем, что делали последние дни в Марселе и, по-видимому, еще думаете делать. Но часто ошибаешься сам в своих делах. Я же, всегда серьезно думающий о ваших интересах, знаю наверно, что неправильным взглядом на цены на хлеб и мясо вы дали себя ввести в заблуждение. Вы неправы и хотите еще делать неправое, угрожая своему городу насилиями, что сделает хлеб и мясо дороже, чем когда бы то ни было.

Глухая злоба, начинавшая подниматься кое-где в народе, была первым ответом на слова Мирабо. Затем раздалось несколько грозных восклицаний:

– Кто дал вам право хулить и бранить нас? Если вы хотите вмешиваться в наши дела, то должны знать, каково нам. Что может знать граф о том, во что бедному человеку обходится хлеб и мясо!

– Тише! Тише! – командовал Лоран, напрягая свои легкие и вскакивая на сваю, чтобы удобнее держать речь к товарищам. – Это не из тех графов, которые не знают, каково бедным людям! Это граф Мирабо, который, несмотря на свой знатный род, ест за одним столом с народом и скажет вам точно, сколько должны стоить хлеб и мясо. Слушайте его внимательно, потому что он друг всех портовых рабочих в Марселе и отлично знает, в чем мы нуждаемся.

Мирабо только что собирался вновь повысить голос, когда с улиц, примыкавших к порту, раздался новый, дикий шум катящихся сюда народных масс. Тогда и толпа, среди которой находился Мирабо верхом на лошади, радостно зашевелилась, обратясь в сторону надвигавшейся массы, ликующие и беспорядочные крики которой возвещали о каком-то только что совершенном в городе подвиге.

Мирабо подозвал своего друга Лорана, чтобы узнать подробнее, в чем дело. Лоран сообщил, что этот отряд был выслан отсюда с приказанием ворваться и разнести несколько магазинов на улице Рив-Нев и сделать нападение на дом арендатора пошлин Ребюфе. Выбраны были для этого самые удалые молодцы в городе, возвратившиеся теперь с известием, что все отлично удалось: у ненавистного Ребюфе разбиты камнями окна, мебель поломана и весь дом разорен и опустошен. Таковая же участь постигла и дом интенданта де ла Тур.

Мирабо с досадой увидел, что узда, которую, казалось ему, он уже держал в руках для укрощения дикой народной толпы, вновь выпущена им. Сердито пришпорил он коня, ставшего неспокойным при возраставшем шуме, и последовал за направившейся вниз к порту толпой, не желая терять ее из виду.

Внезапно, к величайшему удивлению, увидал он в толпе множество зажженных факелов, бросавших яркий, дрожащий свет на всю окрестность. Число их быстро увеличивалось. Вслед за тем раздался тихий свист и зов, и Мирабо послышалось, что требовали Лорана, которого товарищи привыкли видеть во главе всех своих предприятий и который оставался еще при Мирабо, ведя его лошадь под уздцы.

Оказанными ему когда-то благодеяниями Лоран чувствовал себя прикованным к Мирабо и теперь не хотел его оставить, хотя слышал зов товарищей.