Читать книгу "Маэстра - Л. Хилтон"

– Джудит!

– Мать твою, Рено, ты что, правда повелся? Представил себе его потные, мозолистые ручищи на моих невинных детских бедрах? Господи! – воскликнула я, вытирая слезы с лица, а потом посмотрела ему прямо в глаза. – Слушай, все банально. Моя мама – алкоголичка, а я люблю трахаться. Вот и все. Люблю – и точка. А теперь отведи меня домой и уложи в постель!

Он попытался улыбнуться, но не смог. Мы вернулись в квартиру, я надела белые хлопковые трусики и предложила ему поиграть в игру, которая ему понравилась. Очень понравилась. Когда все закончилось, он засунул палец мне между ног, а потом поднес к носу и понюхал.

– Ты пахнешь устрицами! Вот понюхай!

Я вдохнула запах его пальцев – и правда!

– А я и не знала, что так бывает!

Я правда не знала, что так бывает. Облизнув его палец, я ощутила вкус чистой морской воды, вкус моря внутри меня.

26

И вот наступил день Рихтера! Рено вел себя замкнуто и раздраженно, без дела слонялся по квартире, не зная, чем заняться. От этого я начинала волноваться еще больше, а потому предложила пойти прогуляться. Мы прошлись по стильным магазинчикам квартала Сен-Жермен, я сказала ему, что совсем скоро он сможет позволить себе одежду поприличнее, но он не оценил моей шутки.

В ответ на мой вопрос, что с ним творится, он сказал, что просто нервничает перед встречей.

– Да ладно тебе, не тебя же пустят на корм рыбам, если что-то пойдет не так, – ехидно заметила я.

– Помолчи, Джудит! Ты плохо понимаешь, о чем говоришь!

– В смысле? Я все делаю так, как ты сказал! Ты же говорил мне, что мы ничем не рискуем, помнишь? По крайней мере, ты не рискуешь!

– Тебе вечно кажется, что ты знаешь все на свете! Что знаний достаточно, чтобы выйти из любой ситуации! Тебя этому научили в твоем дурацком университете?

– Прости, – тихо произнесла я и замолчала.

Я вполне могла бы сказать, что для того, чтобы действовать с умом, одного ума маловато, но сейчас был неподходящий момент для философских дискуссий. Рено смягчился и обнял меня за плечи.

– С тобой ничего не случится, – сказал он.

Мне хотелось возразить, что если бы я беспокоилась о возможных последствиях, то мы бы никогда не зашли так далеко, но и для таких разговоров тоже было не время. Успокаивая меня, он и сам чувствует себя увереннее, догадалась я и спросила, не станет ли Монкада задавать мне вопросы о смерти Кэмерона.

– Слушай, коза ностра распространяет информацию лишь ограниченному кругу лиц. Из соображений безопасности сотрудник общается только с непосредственным начальником или с непосредственными подчиненными; у них строгая иерархия.

– Поэтому Монкада станет просто делать свое дело как ни в чем не бывало?

– Конечно! А дело его состоит в отмывании бабок путем приобретения и последующей продажи картин.

– Полагаю, смерть в таком случае – просто производственный риск?

– Да, можно и так сказать, chérie, – отозвался Рено и нежно поцеловал меня в губы.

Мы с Монкадой условились встретиться у кафе «Флор» в семь вечера. Я приехала пораньше, на случай если нам придется долго ждать, пока в этом популярном заведении освободится столик. Оглядываясь назад, я поражалась тому, с какой невероятной наивностью я пошла на встречу с Монкадой, имея при себе Стаббса! Новичкам везет, сказал мне Рено. Несмотря на то что перед встречей в Риме я пробила Монкаду по Интернету и кое-что узнала, все равно я оставалась в полном неведении насчет того, кто он такой на самом деле. Теперь я точно знала, что он будет наблюдать за мной, стараясь понять, не хочу ли я заманить его в ловушку. В прошлый раз мне и в голову не пришло бояться его, сейчас же, несмотря на показное спокойствие, чтобы не ударить в грязь лицом перед Рено, я была просто в ужасе. Все время повторяла себе: бизнес есть бизнес, и даже если Монкада догадывается о том, что я приложила руку к гибели Кэмерона, ему все равно интересен мой товар. А вдруг он решит, что я хочу надуть его? Искалеченные конечности и нож в спину – это игрушки для мальчиков, для женщин у них наверняка припасено что-нибудь этакое, в духе барокко!

Оделась я неброско: туфли без каблука, черный свитер, темно-синий пиджак от «Клоэ», джинсы, шелковый шарф и новая сумка от «Миу Миу», в которой лежал ноутбук, специально напечатанные визитки компании «Джентилески» и документы на Рихтера. Телефон я положила на стол, чтобы он видел, что я до него не дотрагиваюсь, заказала «Кир-рояль» и принялась листать «Эль». Пытаясь не смотреть каждые две секунды на часы, я погрузилась в чтение очередной статьи на тему «Как избавиться от тех самых лишних пяти килограммов!». Сама я пыталась похудеть всего один раз в жизни и для этого просто перестала есть в течение недели, и все получилось без особых усилий. Семь тридцать. Ну где же он? Почему в «Эль» никогда не публикуют статьи о том, зачем женщины половину своей жизни проводят в ожидании мужчин?! Рядом со столиком стоял обогреватель, но я все равно начала замерзать. Прикурив очередную сигарету, я наконец увидела его – он переходил бульвар Сен-Жермен около «Брассери Липп». Узнала я его только благодаря огромным темным очкам, смотревшимся вечером совершенно не к месту. Он отодвинул стул, сел напротив меня, поставил на пол черный кожаный дипломат, наклонился ко мне, неловко поцеловал в щеку, обдав ароматом туалетной воды с ветивером.

– Buona sera.

– Buona sera[36].

К нам подошел официант, я заказала еще один «Кир», а Монкада – джин с тоником. Я завела куртуазный разговор о погоде и говорила, пока он наконец не снял очки. Есть все-таки у нас, англичан, свои сильные стороны!

– Значит, она у вас? – спросил он.

– Разумеется, не с собой, – ответила я, выразительно посмотрев на стеганую сумочку кремового цвета. – В отеле, в двух шагах отсюда. Все как мы договаривались?

– Certo.

Он оставил щедрые чаевые официанту, и мы направились к площади Одеон. Рено заранее забронировал номер в симпатичном отеле розового цвета прямо на площади, вход был украшен мерцающей гирляндой и в сумерках выглядел просто очаровательно. А я и забыла, что Рождество уже совсем скоро! Лифт в отеле был маленьким и неудобным, тем более что бóльшую его часть занимал мятежный дух убиенного Кэмерона Фицпатрика. Монкада оказался неразговорчивым типом, и мне пришлось все время что-то рассказывать и восхищаться архитектурной выставкой в Трокадеро и открывшимся после ремонта Токийским дворцом.

– Вот мы и пришли! – прощебетала я, когда лифт остановился на четвертом этаже.

Монкада дал мне войти в номер первой, но потом тут же догнал меня, по пути успев заглянуть в ванную и осмотреться в узком коридоре. Кажется, решил, что все чисто. Рихтер лежал на постели в таком же дешевом студенческом кейсе для картин, какой Кэмерон использовал для перевозки Стаббса. Рядом с картиной я положила документы и присела на единственный в комнате белый пластиковый стул в стиле хай-тек.