Читать книгу "Спецкоманда №97 - Михаил Нестеров"

Качнув корпусом, он отработал рассекающим ударом снаружи внутрь и разворачивая клинок. Чтобы, широко подшагнув, провести обратный удар. Движения Серьги были сильны и быстры. Казалось, это не сам клинок посвистывает, а звенит от напряжения пилка на его обратной стороне.

Темный клинок дважды пронесся перед глазами Клима. Сергей не уступал противнику в скорости, сделав два быстрых шага назад. И не ждал третьего удара: Серьга никогда не работал «тройками». Клим знал, что после очередных покачиваний корпусом снайпер поменяет тактику, точнее, продолжит наработанную связку: с шагом вперед резко припадет на полусогнутую ногу и нанесет диагональный удар снизу вверх. Самый коварный удар, его трудно даже заметить. А в случае захвата руки она режется обычным поворотом ножа в кисти.

Одно покачивание, второе. Быстрый шаг, резкий присед. Молниеносное движение руки.

Клим даже угадал точку, куда на встречном движении вонзилось лезвие его «катрана». Острый, как бритва, он распахал предплечье снайпера. А второй нож по самую рукоятку вонзился под ребра.

Отпихнув противника ногой, Клим тотчас оседлал его грудь. Отбросив один нож, взял Серьгу за горло. Вторую руку занес для последнего удара...

Он смотрел в глаза поверженному Серьге, но заглянул бы еще в четыре пары. Никто из них, кроме «чужака»-Бережного, не протянул ему руку, в голове не сверкнула молнией простейшая мысль: командира, которому не досталось акваланга, отчислят. А что дальше? Они же не выполнили базовой задачи: держаться в центре одним составом. Он бы надел на себя и два, и три акваланга — на нервной почве или еще как-то, но в недоумении смотрел, как их растаскивают жадные руки товарищей...

Ромка Трегубов вывернулся, намеренно сломав руку. Может, предвидел продолжение «межболотного дефиле».

Не спуская холодного взгляда с тяжелораненого Серегина, Клим резко опустил руку. Клинок, со свистом рассекая воздух и едва не касаясь уха снайпера, вошел в землю.

В глазах Клима Серьга увидел бегущую строку: "Я бы помог товарищу и добил его. Но только не тебя".

И тут же дал знать о себе еще один «товарищ». Над головой Клима просвистели пули. Резко опускаясь в молодой крушинник, Сергей перекатился к кленам. Водрузив нож в ножны, он потянул из-за спины автомат.

Кто стрелял по нему — вопрос закрытый. Эфир находился в пятидесяти метрах отсюда и левее, ближе к протоке. С того места ему открывался хороший обзор на все стороны света. Конечно, он видел короткий поединок командира с Серьгой и определил, кто из них свой, по выкрику старшего сержанта: «Беги, капитан!»

И не только он. С противоположного берега протоки по командиру отстрелял Мелкий. А до этого он пытался достать капитана короткими очередями. Мелкий успел приблизиться, сократив расстояние примерно до семидесяти метров.

Они не могли сговориться, но ими руководили те же чувства и настроения, которыми был буквально одержим Василий Серегин. Они объединились на расстоянии, мысленно, эмоционально, словно эта местность была непогрешимым проводником мыслей и чувств. Она же подогревала и без того раскаленный инстинкт самосохранения. Выжить любыми путями. Идти ко дну, не имея шансов на спасение, но все же вытягивать руку...

* * *

«Вот мы и объединились, вот и объединились», — пульсировало в висках капитана. Он и неизвестный ему «дрессировщик». Горячая голова и холодная. Кабинетный спецназовец и кабинетный планировщик. Можно начинать рвать зубами — себя.

Капитан склонился над телом Бережного и прижал пальцы к артерии. Сердце билось сильно и ровно, словно не было на теле бойца страшных ран. Сильно и ровно, выбрасывая через пулевые отверстия сгустки крови.

Олег разрезал куртку на груди Бережного и сморщился от вида пульсирующих ран. Его грудная клетка словно размягчилась, дышала, как подходивший пирог, политый кровью. Казалось, коснись кожи, и рука провалится внутрь этого огненного пирога.

Аптечка. Спецназовская. Укомплектованная рукой Ирины. Шприц-тюбик с промедолом...

— Потерпи, Леша... — Сорвав колпачок, капитан вкатил в руку Бережного обезболивающее. — Потерпи.

Колчин снова стиснул зубы. Игры закончились. Он смотрел очень далеко, видел последствия диверсии, ее жертвы. Смотрел через длиннофокусный объектив, который не позволял рассмотреть то, что находилось на расстоянии вытянутой руки.

Помощь. Нужно позвать на помощь.

Колчин крикнул что-то нечленораздельное. То ли действительно звал на помощь, то ли посылал ясному и безоблачному утру проклятья.

Он стоял на коленях и смотрел на свои руки, покрытые болотной грязью и обагренные кровью курсанта. В голове все смешалось: «белые воротнички» с желтоватыми следами соплей и «черные береты», на которых вскипали кровавые пузыри; трехглавый дракон о двух голодных и одной сытой морде...

Капитан встрепенулся. Не глядя на Алексея, бросил:

— Я сейчас. Потерпи...

Болото он преодолел на одном духе. Еще немного — и он выйдет к протоке. Позовет на помощь. Нет, просто выбежит на «арену» и заставит замереть бьющихся не на жизнь, а на смерть «гладиаторов» одним лишь возгласом: «Хватит!»

Он выбежал на прежнее место привала... и словно прирос к земле. Прямо перед ним в положении для стрельбы лежа находился Леонид Гардин...

Эфир бросил взгляд влево, на шум, раздавшийся со стороны шарообразного куста, опутанного мареной. Именно за ним несколько минут назад скрылся капитан. Даже по этому факту можно было сказать, на какое расстояние пришлось отступить Гардину под натиском сержанта. И напор его только крепчал. Не помогали форсированные очереди Мелкого, который обстреливал командира с противоположного берега.

Клим, напирая, перебегал от одного укрытия к другому, гнал радиста все дальше и в то же время сокращал дистанцию. Фактически Эфир отползал, огрызаясь акцентированными очередями. Порой он отстреливался, прижатый к земле автоматным огнем, ногами вперед. Не было времени менять позиции. А Клим предугадывал все действия радиста, не давая тому произвести ни одного более или менее прицельного выстрела. Только Эфир прицелится в закачавшийся куст, за которым укрылся сержант, как оттуда звучит очередь. Секунда, и он уже на другом месте. Словно телепортируется.

Появление инструктора стало для Эфира полной неожиданностью. Как ни странно, в первую очередь он подумал стреножить Колчина и прикрываться им. Даже слышал свой голос: «Клим, ты проиграл! Оружие на землю! Лодку к берегу!»

Эфир не стал терять времени. Поведя стволом автомата, он дал по ногам капитана длинную очередь. Вслед за этим эхо повторило его выкрик, в котором зазвенели победные ноты:

— Клим, ты проиграл!

Как и было задумано.

Но Клим не мог проиграть. И об этом не знали ни живые, ни мертвые. Только он один. Сергей привстал на колено и через репейник, за которым он маскировался, произвел две короткие очереди.