Читать книгу "Цветы подо льдом - Джин Росс Юинг"

Руки его протянулись к ней, уже не подчиняясь ему, длинные пальцы коснулись ее щеки.

– Я не маню вас на таких условиях, которых нет в соглашении, хотя страсть снедает нас обоих. – Он улыбнулся. – Мы с вами ужасно упрямая пара, не правда ли?

– Вы решительно не согласны отказаться от дуэли?

– Несмотря на Изабель и ее пророчества. Несмотря на все, что я знаю о Флетчере. Вы хотите, чтобы я, как трусливая собака, поджал хвост и побежал прятаться?

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. От прикосновения кончиков его пальцев горела душа, пылали губы и плавилось тело.

– О, я не должна нарушать незыблемость ваших устоев, Доминик Уиндхэм. – Кэтриона вздохнула. – Из уважения к вашему слову чести я больше не буду убеждать вас. – Желание стало еще сильнее, делая ее слабее. – Приходите ко мне, если хотите. – Она потупила глаза. – Без всяких условий.

– Вы решили вконец разбить мое сердце? – Доминик провел указательным пальцем по уголку ее губ. – Условия всегда существуют. Я не смогу выполнить свои, пока не уничтожу этого подонка. Проклятие! Соблазн бьет меня по коленкам. Я не выдержу, если не уйду сейчас же. – Тут он круто повернулся и исчез в коридоре.

Кэтриона распахнула дверь в свою комнату и бессильно повалилась на кровать, а в голове ее мелькнуло: «Из всех атрибутов любовных игр отказ – самое худшее, что только может быть!»

– Черт бы его побрал! – недовольно ворчал Стэнстед. – Что за дурацкая экзотика! Кто в наше время дерется на шпагах?

Доминик посмотрел на него и засмеялся:

– Французы, мой друг.

Инвернесс погрузился в дремоту длинных сумерек. По набережной, по специальным дорожкам для прогулок, парами прохаживались леди. Над головами у них молча кружили чайки, словно призраки моряков, погребенных в пучине. Единственной парой, оказавшейся здесь случайно, были двое мужчин – они уже давно слонялись без всякой цели по улицам города. Сын герцога нес кожаный футляр с двумя дуэльными шпагами.

– Да, выбор необычный, – продолжал Доминик. – Зато легче ранить и меньше вероятности убить, если, конечно, не ставить такой задачи. Флетчер оттачивает свое мастерство с парижским маэстро, как я слышал. Хотел бы я взглянуть, каков он с клинком в руке. Впрочем, удаль его я уже видел.

– Видел? – Конопатое лицо запрокинулось вверх, когда над ними прокричала чайка. – И когда же?

Доминик отбросил отвратительные воспоминания и сказал:

– Это не важно.

Стэнстед не стал настаивать на своем вопросе, но через минуту он заговорил снова, и в голосе его было заметно напряжение:

– Послушай, Уиндхэм, я хотел сказать... словом, я понимаю, что у вас с Розмари...

– Твоя жена никогда не была моей любовницей, друг мой, поверь мне.

– Я верю! – Сын герцога покрылся румянцем. – Я этого и не предполагал. Прелюбодействовать с женой друга! Это просто немыслимо!

– Однако же по приезде ты так думал.

– Да, потому что она всегда хотела тебя. Даже тогда, когда позволила мне...

– Позволила – что, сэр? – уточнил Доминик.

– Ну, то, что предполагают брачные отношения. – Румянец на щеках Стэнстеда заполыхал еще беспощаднее. – Мы делали это достаточно часто, даже в Эдинбурге в то победное лето, когда ты тоже был там.

Слушать детали Доминик не хотел, однако сам факт его немало удивил.

– Скажите на милость, какой шустрый! Черт подери, оказывается, ты темная лошадка! А я-то думал...

– Я люблю ее. – Стэнстед печально вздохнул. – Думаю, и она рада бы полюбить меня, но ей мешают чувства к тебе. Это просто какая-то одержимость. Розмари не может ничего поделать с собой, вот почему я предположил, что она преследует тебя здесь. И еще я боялся, что ты можешь поддаться. Я знаю, ты не стал бы делать этого намеренно, но согласись, такие вещи случаются, не правда ли?

– Стэнстед, ради Бога, похорони эту мысль навсегда! Розмари в самом деле очень страстная особа, к тому же она очаровательна и умна. Но я ей все равно не поддался бы!

Они приближались к гостинице, где находилась Кэтриона – сердце его желания. Может быть, она уже легла спать, истощенная заботами, и теперь, наверное, лежит, свернулась на той же постели, которая недавно служила им, подобрав свои грациозные ножки, разметав по подушке темные волосы. Доминику мучительно захотелось оказаться сейчас с ней. Желание ослабляло его защиту, подтачивало его решимость, однако он не мог уничтожить ее печали. Тогда они расстанутся опаленные, обугленные любовным огнем. Какой может быть выбор, когда желание и обязанности вступают в единоборство!

– Я очень беспокоюсь за Розмари, – продолжал твердить свое Стэнстед. – Скажи, куда она уехала?

Они вошли во двор гостиницы.

– Не волнуйся, все будет в порядке, – успокоил его Доминик. – Розмари сумеет о себе позаботиться. Твоя жена выдающаяся женщина, поверь мне, а сейчас, если ты не возражаешь, я пойду к себе – мне нужно выспаться. Завтра утром мы встретимся лицом к лицу с Джерроу Флетчером.

– Майор Уиндхэм? – Мальчик протянул Доминику листок. Тот быстро прочитал записку, потом передал своему другу.

– Нэрн? – спросил Стэнстед. – Где это?

– Около пятнадцати миль по побережью. Нужно ехать.

– Сейчас? – Сын герцога поставил футляр со шпагами к стене и запустил пятерню в свою рыжую шевелюру. – Пятнадцать миль? Тебе же нужно выспаться!

– Высплюсь в дороге. Это нужнее.

– А что, если там ловушка?

– Я даже уверен, что ловушка, – не стал возражать Доминик. – Но мы поедем в любом случае.

Они наняли в гостинице лошадей и, не задерживаясь, покинули город. Постепенно человеческие голоса и уличный шум отдалялись, превращаясь в слабое жужжание. Звуки, разлетающиеся как искры, медленно плыли в сторону морского берега, струящийся воздух в сверкании закате слепил глаза, мешая езде. Впереди тускловатым жемчужным отливом светилось Северное море. Между долиной Нэрна и дельтой лежали голые торфяники, справа от которых громоздились горы. С этих высот более семидесяти лет назад принц Чарли вел своих шотландских горцев к гибели.

Почти у самого края берега между камнями бежал небольшой ручей, с веселым журчанием вливающийся в Мори. Вдали, за водной гладью, сквозь медленно проплывающую дымку в розовом небе просвечивала горбатая линия Черного острова. Доминик взирал на все это с какой-то противоестественной, обостренной почти до абсурда живостью, будто впервые видел воду, холмы и каждую трепещущую былинку. Морской воздух приникал к лицу, поглаживая кожу, как ласковая рука ребенка.

Силок. Где-то здесь прячется ловушка с пружиной. Если он попадет в капкан, так и умрет на этом берегу и больше никогда не увидит Кэтриону. Может, для нее это будет даже лучше? Погрустит немного, потом уедет на новую землю и встретит там новую любовь. Как он мог тешить себя напрасными надеждами, как мог думать, что сумеет расшевелить ее своей страстью? И какое уважение он снискал бы у нее, если бы даже добился этого? Поехал бы он в Канаду или Кэтриона с ним в Англию – все одно: кто-то из них погрешил бы против долга и чести, разрушив в конце концов любовь, превратив радость в горечь. Поэтому он заставит себя не ходить к ней этой ночью для ее же блага.