Читать книгу "Все идет по кругу - Сьюзен Даймонд"

Жалобы, как и месть, должны быть публичными. Она просто теряла время.

«Стоит попытаться, — сказала мама. — Ты ничем не рискуешь…»

«Но и не достигну желаемой цели! — отрезала Полли. — Мне надо попробовать что-то другое».

Глава 22

На следующий день после собрания Дина позвонила своему декоратору и сообщила, что готова продать коллекцию корзин и фарфора, но не частями, а целиком. Когда она продавала предметы искусства клиенту, Бонни обычно работал с галереей в Беверли-Хиллз. На прошлой неделе, пока Дина просматривала свой каталог с предварительными расценками, Бонни перевез всю коллекцию в галерею, чтобы потенциальный покупатель мог с ней ознакомиться. Покупатель видел коллекцию, сделал свое предложение и уже готов был забрать ее. Бонни проинформировал Дину о сделке и попросил зайти в галерею и подписать необходимые бумаги.

Поэтому в субботу в половине одиннадцатого Дина сидела в своей машине на бульваре Уилшир возле дома, выполненного в форме огромного куба из нержавеющей стали с утопленными внутрь окнами под большой медной надписью «Ауралия». Внешний вид здания трудно было назвать роскошным, как, впрочем, и отталкивающим. Минимализм снаружи означал, что внутри хранятся очень дорогие вещи. В двух окнах отражались стальные скульптуры, стоящие на голых пьедесталах. Одна представляла собой мольберт, а другая — лежащий на столе рисунок с кистями, красками и ластиками, будто художник из восемнадцатого века только что оставил свое рабочее место и отправился в ближайшее кафе выпить чашечку кофе.

На улице было тихо, лишь один шикарный седан проехал мимо Дины. Галерея работала с двенадцати до восьми даже по субботам. Очевидно, люди, посещавшие подобные заведения, не привыкли рано ложиться спать и рано вставать. Все публичные места в Беверли-Хиллз имели такое же расписание — с двенадцати до восьми с перерывом на поздний обед. Дина вставала рано, как и большинство дерматологов, которым никто не мешал спать ночью, если только не дежурила в больнице, в отделении неотложной помощи. Рядом с ней на пассажирском сиденье лежали листочки бумаги с описанием нескольких предметов из ее коллекции. В принципе они были абсолютно бесполезны, поскольку лоты продавались и без них, но, возможно, руководство галереи заинтересуется. Много лет назад Дина страшно удивилась, узнав, что она, дочь госпожи Миланской, унаследовала мир, в котором у нее был собственный агент. Она обсуждала высоту дисплея и угол падения непрямых солнечных лучей с человеком, получавшим от сделок пятнадцать процентов всякий раз, когда Дина продавала свои вещи. Некоторые из них доставались ей очень дешево, она покупала их в маленьких магазинчиках, на другие же тратила сотни и даже тысячи долларов. А сейчас в «Ауралии» ее ждал человек, жаждавший заполучить пятнадцать процентов Бонни независимо от того, сколько ей заплатит покупатель.

Но, очевидно, «Ауралия» стоила того. Здесь быстро определили ценность коллекции, к тому же ей не пришлось тратиться на объявления и флайерф. Более того, Бонни попросил Дину приехать в галерею как можно быстрее, объяснив, что в «Ауралии» привыкли все делать оперативно.

Дина тогда спросила:

— Кчему такая спешка? Разве я продаю скоропортящийся товар?

— Дорогая, не глупи, — ответил Бонни. — Обычные финансовые вопросы. Как и всегда.

В половине одиннадцатого Дина вылезла из машины и направилась к счетчику автомобильной стоянки. Она не планировала оставаться в галерее более часа, но Беверли-Хиллз был известен своими бдительными контролерами и драконовскими штрафами, поэтому испытывать судьбу ей не хотелось. Говорили, что город живет за счет штрафов за парковку в неположенном месте. Как правило, стоянку разрешали только на час. На близлежащих жилых улицах позволялось оставлять машины лишь местным жителям и полиции, нарушение каралось штрафом в сто долларов.

Дверной звонок Дина не услышала и с минуту сомневалась, прозвонил ли он вообще, но дверь наконец отворилась, на пороге возникла девушка, тоненькая как ивовый прутик, и пригласила Дину войти. На ней были обтягивающие брюки и плотно прилегающий к телу свитер. Очень короткие волосы, как у мальчика. Но она одарила Дину гостеприимной улыбкой, предложила осмотреть галерею и выпить кофе, поскольку Ауралия немного задерживалась.

Дина отказалась, и девушка оставила ее одну в просторном фойе со сводчатыми проходами в залы по обеим сторонам. Прямо над головой висел большой плакате надписью «ВСЕ НОВОЕ СЕГОДНЯ: ФОРВАРДНЫЙ РЫНОК». А рядом у задней стены располагалась винтовая лестница с металлическими ступенями, уходящими вверх. Согласно знаку, стоящему на первом этаже, там находились частные коллекции, выставленные на продажу, включая «Керамику и плетение» Дины, потрясающую коллекцию фарфора и рисунки на коре, сделанные австралийскими аборигенами.

Но Дина хотела узнать больше о форвардном рынке и направилась в правый коридор галереи, прихватив с собой брошюру, которую увидела при входе. «Форвардный рынок», как ни странно, оказался неплохой возможностью выкупить тренд. Главный офис находился на первом этаже. Обо «всем новом» в брошюре говорилось: «Не такое уж оно и новое, и получить его прямо сейчас не удастся».

Это была первая галерея, предложившая широкой публике «Новые современные цвета» — в брошюре их описывали как «цвет в его присутствии и цвет в его отсутствии, когда отсутствие превращается в наличие. Сущность цвета, в которой оттенки являются его дистилляцией».

Сначала Дина остановилась перед большим холстом под названием «Один цвет» — темно-синий прямоугольник со сторонами сто восемьдесят на двести сорок сантиметров, абсолютно недифференцированный. Рядом висело другое полотно, превосходящее по размерам первое. «Отсутствие цвета» — так назвал свое творение художник. Холст оказался абсолютно чистым. Под картинами висели специальные таблички, где посетители могли выразить свое отношение к «абсолютно честной выставке, без принуждения к выражению собственных душевных порывов». Подобных картин оказалось довольно много, поэтому Дина быстро осмотрела всю серию. Остановилась она только у полотен «Два цвета» («Между желтым и синим настоящая драма, контрапунктовая яркость») и «Грязный цвет» («Поэзия девственного сада или даже настоящий ил»).

Совершенно очарованная, Дина направилась в следующую комнату, где секционная выставка называлась «Новое в сми». В зале были представлены многочисленные примеры изобразительного искусства, по большей части портреты и сакральные сцены; в картинах преобладали темные оттенки и огромное количество людей — такой стиль был характерен для эпохи Ренессанса. Некоторые полотна оказались копиями старинных картин — например, «Тайная вечеря», «Мадонна с младенцем» и «Генрих VIII». Разница наблюдалась в стиле написания картин. Объяснительный плакат гласил «полностью осознанная целостность задач среды обитания». Знакомые фигуры Тайной вечери за длинным столом оказались шоколадными, художник мастерски передал все оттенки цветов от светло-бежевого до темно-коричневого. Благовещение же было выполнено в одном цвете из льняного масла и пчелиного воска. «Омовение Христа» художник сотворил из светящегося креозота. Мадонна представляла собой удачную комбинацию моркови и пюре из сельдерея, а ночное небо было обязано своему появлению горчице и теням для глаз.