Читать книгу "Две недели в другом городе - Ирвин Шоу"

— Пусть он лежит между нами, сукин вы сын, — выдавил из себя Роберт.

— Роберт, — произнес Макс, — это ни к чему. Убери нож.

Брезач коснулся ножа, лукаво поглядев на Джека. Затем неожиданно спрятал нож.

— В моих снах это символ обнаженного стоящего члена, — тихо сказал он. — Видите, я не зря ходил к доктору Гильдермейстеру.

— В следующий раз, встречаясь со мной, — сказал Джек, — будь осторожен. Я могу захватить револьвер.

— Правда? — Брезач закивал. — Да, это было бы нелишне. — Внезапно он встал. — Я ухожу. — Брезач держался очень прямо и изо всех сил старался не качаться. — Оплатите счет, Джек. Завтра я позвоню вам насчет свидания с Делани.

Повернувшись, он скованной походкой покинул ресторан.

Макс поднялся, поправляя шарф:

— Уже поздно. Не беспокойтесь. Я принесу вам сценарий. Спасибо за превосходный ужин. А теперь извините меня…

Он снял с вешалки свою измятую зеленую шляпу, надел ее на голову и удалился.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Снотворное. Прелестные прозрачные изумрудно-зеленые капсулы, надежно хранящие в себе умиротворение, дарующие покой в опасные ночные часы. Не всякий человек двадцатого века отважится на путешествие из вечера в утро без них. Но какие сны можно увидеть, находясь в этом искусственном забытьи… Есть и другие средства. Бутылка. «Хейг», «Дьюарс», «Блэк энд Уайт», «Джонни Уокер», старые надежные друзья, их можно найти в любом баре, в Риме или в другом городе. Быстрое полночное отключение. Алкоголь плюс натрий-этил-метил-бутил-барбитурат равняются шести часам забытья, а что, в сущности, лучше этого состояния?

Расплата приходит позже.

Лишь на мгновение, когда свет уже выключен, перед тем как химия полностью овладеет измученным, беспокойным телом, душу охватывают желания, чувство потери, вины…

А утром — калейдоскоп безумных снов, звонок телефонистки, исполняющей его просьбу: «Семь часов, синьор Эндрюс». Пора в студию. Бензедрин помогает одолеть вялость, сельтерская — справиться с похмельем, черный кофе придает бодрость, избавляет перед бритьем от дрожания рук.

Спи. Платить будешь потом.

Воскресное утро.

Джек спустился в вестибюль, немного опоздав. Худой, бледный, чисто выбритый Брезач ждал его, с презрением глядя на элегантных дам, спешащих в церковь. Джек посмотрел на парня, почти ненавидя его. Макс выполнил свое обещание и принес сценарий Брезача, который оказался блестящим. В нем рассказывалось о трех венгерских эмигрантах и молодом студенте-американце, живущих в Риме в одной комнате, которую им сдала сумасшедшая старая дева, никогда не покидавшая Италии. Тут Брезач явно использовал опыт Макса. Грустную, забавную, горькую историю оживляла комичная и страстная любовь, вспыхнувшая между одним из беженцев и юной американкой, путешествующей с матерью по Европе. Сценарий, простой и ясный по форме, отличался удивительной яркостью образов и языка; он был написан с мастерством, поразительным для молодого человека, практически не имевшего опыта работы в кино.

Увидев Брезача в дальнем конце вестибюля и вспомнив о сценарии, Джек разозлился оттого, что теперь на него свалился еще и груз нового открытия. Теперь он чувствовал себя не только причастным к личной драме Брезача, но еще и несущим ответственность за его талант, будущее.

Худой, уязвимый, требовательный, опасный Брезач направился к Джеку; Эндрюс почувствовал себя попавшим в ловушку.

— Я пришел вовремя, — сказал Брезач.

Это прозвучало как упрек.

— Да, — согласился Джек.

Подойдя к стойке, он положил на нее свой ключ. Портье протянул ему два конверта. Джек раскрыл один из них. Итальянская почтовая служба уведомила его о том, что телеграмма, посланная матери Вероники, не была доставлена получателю ввиду того, что он не проживает по указанному адресу.

Первый подарок воскресного утра, подумал Джек. Священный день отдыха.

Вместе с Брезачем он вышел на улицу, где их ждал Гвидо. Джек без комментариев протянул конверт юноше.

Брезач, остановившись, принялся читать. Покачал головой. Джек разорвал второй конверт. Там была телеграмма, отправленная из Цюриха вчера вечером в десять тридцать. «Не беспокойся, дорогой. С любовью, Вероника». Значит, вчера в половине одиннадцатого она была жива и находилась в Цюрихе. Заметив, что Брезач приблизился к нему, Джек спрятал телеграмму в карман.

— Ничего не понимаю. — Брезач сложил почтовое извещение. — Она же сама дала мне этот адрес.

— Ты когда-нибудь посылал туда письма или телеграммы?

— Нет. Она оставила его мне на тот случай, если произойдет нечто непредвиденное. Ничего непредвиденного не случалось. До настоящего времени. Что у вас там еще? Тоже связано с Вероникой?

— Нет, — ответил Джек.

Они сели в машину, и Гвидо повел ее по солнечным улицам, в столь ранний час уже заполненным итальянскими семьями.

«Позже я покажу ему телеграмму, — решил Джек. — Но прежде обдумаю ситуацию. Цюрих. Кто ездит в Цюрих? Зачем ездят в Цюрих?»

Брезач, запахнув пальто, уставился в окно. Они проехали мимо недавно построенной церкви, новые стены которой выделялись среди потемневших от непогоды соседних зданий. Последние прихожане спешили по ступенькам к мессе; Брезач смотрел на них так, словно их вид оскорблял его.

Вот в чем нуждается этот город. В новых церквах.

Сняв очки, он принялся яростно протирать их галстуком, затем снова надел.

— Ехать к Делани, — произнес Брезач, — пустая трата времени. Между нами — пропасть.

— Не торопись с выводами.

— Вы отдали ему мой сценарий?

— Да.

— Он его прочитал?

— Не знаю.

— А вы?

— Да, — ответил Джек.

Он ждал, что Брезач поинтересуется его мнением. Но парень, забившись в угол, только фыркнул и совсем по-детски сказал:

— Не знаю, почему я позволил вам уговорить себя.

— Ты хочешь здесь выйти? — раздраженно спросил Джек, понимая, что его слова — лишь следствие дурного настроения и демагогия; он не мог оставить Брезача ни здесь, ни в другом месте.

Парень заколебался.

— Какого черта. Теперь-то. — Брезач посмотрел на улицу. — Вы, кажется, говорили, что Делани живет возле Большого Цирка.

— Верно, — подтвердил Джек.

— Он едет в сторону Париоли. — Брезач указал на сидящего за рулем Гвидо.

— Успокойся. Тебя никто не похищает. По утрам Делани берет уроки верховой езды. Он может побеседовать с тобой только в это время.

— Уроки верховой езды? — Брезач снова фыркнул. — Он что, собирается ускакать на Столетнюю войну?