Читать книгу "Балансовая служба - Андрей Егоров"

Внимательно поглядев в лицо старого жреца, Иван Васильевич почувствовал обреченность… и желание подкрепиться – организм его быстро шел на поправку. Ему требовались питательные вещества и витамины. А еще, как можно меньше слышать о научном коммунизме и марксистской философии. Все, что связано с социалистическим строительством и соответствующим общественным устройством, он люто ненавидел. Переход к свободному рынку дал ему финансовую свободу и позволил жить в свое удовольствие. Он всегда считал себя человеком новой формации, а тут такое…

– Слушай, что я поведаю тебе, Айван, – сказал верховный жрец, заметив тоску и отвращение в лице собеседника, – я хочу, чтобы и ты услышал основы нашего учения. То знание об Ушедших Богах, которое мы передаем из поколения в поколение. То, что составляет основу нашей веры, и то, во что я все еще верю, хотя утратил веру в то, что нам может помочь кто-то, кроме нас самих.

«Идеалист все-таки, – подумал Иван Васильевич, – слава тебе… кто?»

– Согласно нашей вере Богов было двое, – начал вещать жрец, – один из них олицетворял Черное начало, другой – Белое. Черный был составляющей Хаоса, хранил Хаос в себе, и Хаос выплескивался из него наружу при каждом удобном случае.

Поскольку весь наш мир представляет собой Хаос и возник из Хаоса – эта часть создания мира принадлежит ему. Белый являлся частью Порядка. Он имел упорядоченную сущность и умел одним прикосновением проникать в самую суть вещей. Поскольку весь наш мир овеществленный – эта часть создания мира принадлежит ему. Черный бог олицетворял собой интуитивное, то есть чувственное, начало и мистическое, то есть необыкновенное, начало. Белый – физическое, то есть телесное, и материальное, то есть предметную сферу, сферу вещей. Черный и Белый боги были так непохожи, что когда они создали мир, частично хаотичный и частично упорядоченный, и решились создавать существо по образу и подобию своему, то к общему мнению они так и не смогли прийти. Тогда Боги породили два народа-антагониста. Черный создал Джиннов. Расу, склонную к мистицизму, обладающую могучей интуицией. Белый создал людей. Существ, склонных к физическому и материальному началу. И если джиннов, по замыслу Черного, путь в будущее вел через магию и осмысление мира с помощью интуиции, то человек должен был раскрывать природные тайны с помощью собственного опыта. Но поскольку мир един для этих существ, то, по замыслу Богов, только одну из этих рас должно ждать возвышение и власть над миром.

Другую же – существование в единственном для них доступном измерении под властью возвысившейся расы.

– Интересная теория, – отметил Митрохин.

– Это не теория, – рассердился верховный жрец, – это основа нашего учения. И это правда от первого и до последнего слова.

– Хорошо, хорошо. Только не надо так волноваться… – Иван Васильевич подумал, что с нервной системой у старика далеко не все в порядке.

Ему бы на курорт съездить на пару недель, в Анталию, на полный пансион, нервишки подлечить, в бассейне понежиться возле отеля. А то хватит удар, и привет. Не мальчик уже.

Свои мысли Митрохин озвучить не решился.

Оставил их при себе, продолжив выслушивать откровения жреца.

Солнце уже окончательно поднялось в небосвод и утвердилось там, заливая все вокруг яростным жаром. А старик все говорил и говорил, поверяя Ивану Васильевичу легенды древнего мира, требуя от него иногда повторить сказанное, чтобы удостовериться, что Митрохин все запомнил правильно.

Через пару часов Иван Васильевич попробовал задремать, за что получил сухим кулачком по лбу.

Жрец отпустил его только к полудню, когда жара сделалась невыносимой.

– Джинны идут! – крикнул кто-то. Храмовый комплекс ожил. Люди забегали, суетясь.

– Что происходит? – схватил Митрохин за рукав пробегавшего мимо жреца.

– Джинны, – коротко бросил тот.

– Ну и что, что джинны?

– Как что, если хотя бы один джинн окажется вблизи капистулы, мы должны выйти, построиться перед храмом, принести джиннам воду и дары.

– Ясно, – Иван Васильевич коротко кивнул и тоже заспешил. Ему хотелось посмотреть, что за джинны приближаются к храмовому комплексу и сколько их всего. В душе уже поднималось нехорошее чувство, пока весьма смутное. Необъяснимая тревога. Чего ждать от этого визита? Может ли так случиться, что это его ищут? С тех пор, как он угнал повозку, минуло уже четыре недели.

Впрочем, не он один испытывал трепет. Жрецы вели себя так, словно от того, насколько они окажутся расторопны и предупредительны, зависит их жизнь.

Митрохин забрался по приставной лестнице и выглянул из-за стены.

Джиннов везли низкобортные повозки, вроде той, какую он угнал. Их было не меньше двух десятков. Почти все ифриты, но была среди них и парочка силатов. Тут Митрохина прошиб холодный пот. Он вспомнил, что угнанная повозка стоит во дворе капистулы. Он спрыгнул вниз и помчался разыскивать верховного жреца. Пока еще не поздно, надо что-то предпринять. Во дворе он остановился как вкопанный, обалдело озираясь, – и привязанные к низкой изгороди эвкусы, и сама повозка таинственным образом исчезли.

– Айван, – услышал он и обернулся. Верховный жрец кивнул ему:

– Не беспокойся, мой друг, мы позаботились об этом.

Митрохин выдохнул с облегчением.

– Тебе надо облачиться в тогу, – сообщил старший жрец, – поторопись. – Он остановил одного из братьев:

– Вот, брат Вакрен поможет тебе с тогой. Так, брат Вакрен?

– Но я… – Воспротивился было жрец.

– Брат Вакрен даст тебе тогу покойного брата Тектера. – Верховный жрец смерил брата Вакрена суровым взглядом. – Или брату Вакрену не поздоровится. Так, брат Вакрен?

– Так, – кивнул тут, мигом ощутив смирение.

– Покойного не надо, – воспротивился Айван Васильевич, – что-то мне не по душе эта идея.

– Если ты хочешь встретить рассвет следующего дня живым, тебе придется облачиться в тогу брата Тектера. Разумеется, ты свободен в своем выборе. Но я хочу, чтобы ты знал. Твой отказ повлияет не только на твою судьбу, он отразится и на всех нас…

– Проклятье, – выдохнул Митрохин, – ну хорошо, я согласен.

Тогу с покойного брата Тектера снимали в его присутствии. Для этого пришлось спуститься в храмовую усыпальницу. Благодаря висящим под потолком душистым травам пахло здесь не только гниющей человеческой плотью, но Митрохина все равно едва не вывернуло наизнанку. Он прикрыл рот, подавляя рвотные позывы. Брат Вакрен поглядел на брезгливого гостя с осуждением. И принялся торопливо раздевать лежащего на возвышении покойника. На то, чтобы одеть брата Тектера в костюм от Роя Робсона, не оставалось времени.

Пришлось оставить труп в непотребном виде.

Парочка жрецов, облаченных в тоги (один с самой перекошенной физиономией, какую только можно представить), выбралась на свет божий. Здесь Митрохин вдохнул полной грудью свежий воздух и зашелся в кашле.