Читать книгу "Пыльца - Джефф Нун"

– Никто не возвращается, дружище. Билет в одну сторону.

Лодочник засмеялся и оттолкнулся от причала.

Нас окружила тишина.

Только тихие вздохи весел, когда они опускаются и поднимаются из воды, опускаются и поднимаются, – и вот уже волны успокоились и исчезли. Медь труб холодно блеснула в воздухе, и звук умер. Луна скользнула за облако.

Тьма. Тьма была живым цветком.

Перед нами встала высокая стена растений. Стена была в два раза выше, чем мы все вместе взятые, и над вершинами ее башен-стволов различался бледный свет. Белинда велела Койоту вырасти выше самых высоких стеблей, пробиться наверх и взглянуть, что с другой стороны этой цветочной стены. Он поворчал немного и попробовал сделать, как она сказала. Но не успел он дорасти до середины, как стебли сплелись над ним, пригибая его к земле. После пятой попытки Койот сдался и сказал Белинде, что эта история не хочет, чтобы они глядели выше верхушек деревьев.

– Ты меня раздражаешь, Койот, – сказала Белинда. – Я думала, ты сможешь быть проводником.

Койот помолчал мгновение, пока лепестки его ноздрей изучали пахучие следы. Потом двинулся с места и зашагал вдоль стены налево. Мы втроем пошли за ним, совсем запутавшись. Мы шли, наверное, несколько лет, а может быть, это только нам показалось. Податливое, изменчивое время. Могло пройти всего несколько секунд. Наконец мы нашли в стене отверстие. Или стена открылась для нас. Или мы открылись ей.

Не имеет значения. Что-то случилось. Что-то медленно происходило, слишком медленно, чтобы его осмыслить. Темное пространство между двумя мирами. Черный путь между живыми стенами. Мы смотрели в черные зеркала – пути ветвились дорожками, своенравными, как линии извилистого сюжета. Светлячки мигали в пробелах между словами, между листьями.

– Надо бы нам атлас лабиринтов, Белинда, – сказал Койот.

Белинда ответила, что надо не думать, а идти:

– Да что за дела? Попробуем, как повезет.

Бродим, заплутав в саду тысяч цветов, тысяч углов и проходов. Каждая тупиковая аллейка обрывается в темноту, усеянную неяркими кляксами светлячков. Снова появилась луна, выглянула из-за рваного облака, показала нам, как же безнадежно мы потерялись.

– Ты что, ничего не знаешь о лабиринтах? – спросила Белинда. Койот покачал лепестками. – Ну, знаешь, я думала, ты разбираешься. Господи, ты же

вроде как лучший драйвер всех времен и народов! Что такое, в конце концов?

– Белинда, ты начинаешь действовать мне на нервы, – прорычал Койот сквозь лепестки.

– В смысле, нам надо просто все время поворачивать налево? Или держаться за золотую нитку? Или идти по оставленным на земле кусочкам хлеба или чего-то там? Короче, или что? Мы так и будем ходить тут кругами? Это – наш метод? Ну?

Койот не смог ответить. Дважды мы возвращались к входу. Каждый раз снова уходили от него, надеясь найти другой маршрут. Представь только: голая девушка с вытатуированной картой, растительный пес, сам – дорога до кончиков веток, пассажир – теневой коп, которому известно бесконечное множество неверных путей, и дитя Лимбо, нашедшее запретную дорогу к жизни. И все мы не можем пройти обыкновенный сад-лабиринт. И когда луна снова заползла за облако, сад затянуло мглой, а стены растений сомкнулись вокруг – как нам было не отчаяться? Белинда стала роптать, заявив, что ей трудно нести Сапфира. И как раз тогда мы сделали еще один поворот Налево – а за ним появился свет. В нескольких метрах впереди была дырка в ограде, и из щели проглядывал бледный колеблющийся свет. Мы кинулись туда, надеясь…

Перед нами раскинулось озеро. В третий раз. Луна, та же луна. То же озеро. Тот же оркестр на сцене. Его не слышно и не видно, но он чувствовался, как пыль в воздухе. Мы пошли обратно в лабиринт. Черная пасть все так же ждала нас;

– Каб-бля! – крикнул Койот.

– А мне казалось, мы участвуем в этой истории, – сказала Белинда.

– Я хотел сказать, что дорожки все время меняются, Ш глаза Койота прикрылись листьями. – Карта непостоянна, она изменяется с каждым нашим шагом. Лабиринт нельзя пройти…

Светлячок, носившийся от лепестка к лепестку, засиял и внезапно полетел в глубь проходов, освещая сад.

– Поймай его, Койот, – сказала я через Белинду. Койот выкинул ловкую суставчатую ветку и задержал светлячка мягкими лепестками. Далматинский цветок на ветке засветился.

– Может быть, мы ищем не тот цветок, – сказала я голосом своей дочери. Я подумала о связи между полетом светлячка и тем, как моя Тень работала на новой карте Манчестера. Следуй за огнем. Койот выпустил светящегося жучка. Тот замелькал среди растений. Мы с довольно хорошей скоростью погнались за стремительными вспышками. От угла к углу, из прохода в проход. За ним. Горячий след маленьких крыльев, пылающая карта. Сапфир изо всех сил цеплялся за Белинду, так быстро мы теперь двигались. Налево, снова налево. Снова налево. И потом налево. Опять налево, следуя за огоньком в темноте. Опять налево. Еще раз налево. И там налево. На следующем повороте налево. Опять налево. Налево. И налево. Налево, налево, налево. Крутимся и вертимся. Налево и теперь направо, один раз. И потом еще один поворот налево, последний поворот и…

Писающий Купидон.

Каменный младенец, водруженный в центре декоративного фонтана, пускает струю в озерцо застоявшейся зеленой воды. Младенческая пиписка в крохотных пальчиках. Тонкая струйка воды из скульптурного пениса. Мясистые крылышки торчат из бледных лопаток.

Центр лабиринта. Банальный садовый фонтанчик в кольце цветов. Никаких дворцов. Никакого Джона Берликорна. Никакого выхода. Кроме нашего учащенного дыхания слышно только слабое журчание воды по камню, по лунным теням. Ветер слегка волнует поверхность пруда.

Светлячок направился прямо к струе, влетел в нее и упал со слипшимися крыльями на водоросли.

– И что теперь, мистер. Пес? – осведомилась Белинда.

– За ним.

Очень просто. За ним. Попьем из этого фонтана. Мы подошли за Койотом, который уже успел подставить лицо под струю мочи. И пил. Сапфир прыгнул с плеч Белинды прямо в фонтан и открыл рану в мягкой плоти, чтобы моча затекла внутрь.

– Ну да, я вижу, вы уже там, – сказала Белинда.

– Может, надо подождать, – ответил Койот, луна ярко освещала его лепестки. – Может, Берликорн ждет. Пока мы все не попьем.

Пришлось постараться, Белинда сопротивлялась, но я через Тень все-таки заставила ее ступить в воду. Нашим босым ногам стало холодно. Я пригнула ее голову к струе. Пить, глотать. И крохотный пенис вырос до чудовищных размеров. Каменные руки. Крепкие руки на плечах Белинды заставили ее взять в рот головку толстого члена, которая превратилась в пурпурную мякоть желания…

Белинда упала вниз головой в озеро темноты. На ее губах остывала моча.

Золотой дождь…

Вторник 9 мая

Золотой дождь… дождь капает на тарелку мяса. Белинда сидела за большим квадратным столом, уставленным фруктами и мясом. Она вжимала вилку в толстый, почти сырой бифштекс. Мясо оживляли розовые черви. В другой руке Белинда держала нож, которым она отрезала кусок. И лишь только мясо коснулось языка, я внутри нее пришла в себя после фонтанопада, почувствовала течение соков и движение червей у нее на губах. Мне потребовались все силы моей Тени, чтобы заставить дочь отвести руки ото рта.