Читать книгу "Честь проклятых. Воля небес - Александр Прозоров"

Полная казна и обилие мастеров умелых привели и к строительству обширному во всех уголках царства. Закладывались в разных пределах новые города и крепости: Воронеж, Ливны, Самара, Царицын, Саратов, Белгород, Елецк, Царёв-Борисов, Томск и другие многие. В Диком Поле, свободном от набегов басурманских, новая засечная черта рубилась, на пятьсот верст южнее прежней – через Сумы, Белгород, Воронеж и до Тамбова[46]. Не забыты были и старые города – новыми, могучими каменными стенами окружили строители Смоленск и Москву.

Но пуще всего искусством своим изумляли всех молодые мастера Пушкарского приказа. Отливаемые ими пушки поражали красотой, мощью, размерами. Пищали «Лев», «Змей летящий», «Скоропея», «Сокол» превосходили дальнобойностью все, до того известные орудия, «Аспид» имел для стрельбы сразу сто стволов, а «Три аспида» – утроенную длину ствола и дальнобойность, «Царь» изумлял невероятными размерами. Оружейники делали пушки заднезарядные и винтовальные[47], бронзовые, железные и чугунные, изумляя всех мастерством и многознанием, пугая невероятным могуществом. Начиная с восхождения на трон царя Федора, все стволы они начали отливать только с цапфами – для удобства крепления оных на подвижные станки.

К девяностому году государю стало понятно, что свеи не намерены выполнять условия Плюсского перемирия, затягивая мирные переговоры и не возвращая оккупированные земли. Показательный поход к Нарве и расстрел крепости новейшей мощной артиллерией сразу вразумили соседа – и земли свеи стали освобождать, хотя с мирным договором все же и тянули еще долгих пять лет.

Держава становилась все сильнее, а Басарга – все старше. Тявзинский мир был подписан, когда ему перевалило уже далеко за шестьдесят. Впрочем, подьячий оставался крепок. А вот Мирослава все чаще жаловалась на слабость, худела на глазах и порою даже не в силах была отправиться ко двору.

– Вот преставлюсь, кто о детях наших заботиться станет? – спрашивала она Басаргу, когда не могла подняться из постели. – Не будет более ни казны в Пушкарском приказе, ни разрядов для воспитанников твоих.

– Не беспокойся. Ныне они сами ужо в приказах многих, о товарищах младших позаботятся.

– Как же они позаботятся? Это ведь дети…

Видно, эта мысль накрепко засела в разуме княжны, поскольку в один прекрасный день она, взяв Басаргу за руки, спросила:

– Ты как землей своей распорядиться по духовной желаешь? Ее ведь у тебя немало накопилось. Женат ты не был, детей законных нет. Родичам дальним выморачивать оставишь?

– Не думал о сем, – пожал плечами подьячий.

– Знаю я, как поступить надобно… Воспитанников всех своих ты малыми наделами наградить можешь, к земле прикрепить. А потом государю в дар личный имение преподнести. С подарком сим воспитанники наши у самого царя детьми боярскими станут! Сиречь от рождения дворней при государе. Без родовитости в свите окажутся. Может, и не думными боярами. Однако же и не безродьем захудалым.

– Сами-то на что жить станем?

– А много ли нам ныне надобно? Достанет и иных доходов.

Затея княжны Шуйской показалась Басарге разумной, но появились известия о болезни Федора, и потому план сей любовники решили отложить.

В девяносто восьмом году на трон вступил царский шурин Борис Годунов. Прождав после сего некоторое время и убедившись в надежности его правления, княжна и подьячий составили дарственную, и в один из дней Басарга, тяжело ступая по дубовому паркету посольской палаты, самолично, с поклоном и почтением вручил ее властелину всея Руси.

Посмотрев свиток, Годунов нахмурился:

– Велик твой подарок, боярин. Почти все свое имущество мне бескорыстно отдаешь. Знаешь ты, с самого детства я при дворе, в хитростях дворцовых вырос. Меня пугают великие бескорыстные подарки. Просто так их не делает никто. Посему скажи прямо, боярин Леонтьев, чего взамен получить желаешь? Дабы в думах своих я напраслины какой на тебя не возвел.

– Приют сиротский у меня в поместье имеется. Воспитанники в нем боярами достойными растут, по роду же службы достойной получить не могут. Посему прошу тебя, государь, чтобы дети сии по возмужании в книгу разрядную вписывались и место по службе получали.

– Да, наслышан… – Борис свернул грамоту. – Ирина, сестра моя, даже вклад сему дому призрения по молодости делала. А может статься, и не один… Кто же воспитанием там заниматься без тебя станет? Может, в попечение обители какой их передать?

– Воспитанники мои многие уже мужи взрослые и мудрые, государь. Им виднее, какими бояре новые расти должны. Они при службе. Пусть и приют тоже при службе останется.

– Где это видано, боярин, чтобы при службах детей растили?

– Обители порой богатеют, а порой разоряются, государь. Рода вырождаются. В делах купеческих тоже удачи постоянной не бывает. И токмо Русь в веках прочно стоять будет. О сиротах будущих беспокоясь, хочу опору твердую им после себя оставить.

Царь надолго задумался, после чего передал грамоту стоящему рядом писарю:

– Быть по сему. Дом призрения сиротский, боярином Басаргой основанный, отныне за казенный счет содержать, самих детей по разумению людей служилых воспитывать, по возмужании разряд и место давать. Со дня сего и навеки…

* * *

Соседи по купе ничего не заметили – проснулись бодрыми и веселыми. И Катерина – тоже. Она спала крепко на удивление. Женя даже засомневался – может, ночной кошмар просто почудился?

– Кать, – сказал он, когда девушка, устав потягиваться и зевать, все-таки встала со своей нижней полки. – Мне сон такой странный приснился, будто нас всех газом каким-то усыпили и обокрали. Посмотри, как там с вещами в ящике?

А дальше у Кати была такая истерика, что Жене стало не до пропавшего убруса. Успокаивали девушку долго и трудно. Проводница даже вызвала начальника поезда, и их обоих чуть не высадили в Лодейном Поле. А когда в восемь утра мурманский поезд прибыл на платформу, молодых людей ждал там полицейский наряд.

– Это у вас, что ли, пропала музейная ценность? – поинтересовался сержант, оценив взглядом небритое лицо Жени, второпях не взявшего с собой в поездку ни станка, ни электробритвы. – Документы покажите, пожалуйста…

Полистав паспорта, полицейский спрятал их в нагрудный карман:

– Похоже, что у вас еще и фотографии не совпадают с документами. Девушка явно младше указанного возраста, а вы старше. Вам придется проехать с нами для выяснения личности. Повернитесь, пожалуйста, спиной и сведите руки вместе.