Читать книгу "Ночи Калигулы. Падение в бездну - Ирина Звонок-Сантандер"

— Кому не нравятся поступки цезаря, тот будет прогнан с места и привселюдно бит плетью! — пригрозил Калигула.

Гости старательно изобразили на лицах восхищение. Даже Цезония, чья беременность стала заметной, натянуто улыбнулась.

Гай вернулся на обеденное ложе, которое делил с Цезонией.

— Тебе плохо? — поинтересовался он, заметив кислое лицо матроны.

Цезония положила ладонь на растущий живот.

— Младенец начал шевелиться, — капризным тоном объяснила она.

На самом деле ей было неприятно наблюдать сцену с Мнестером. Пусть Гай Цезарь проведёт в своё удовольствие несколько ночей со смазливым актёром. Но зачем выставлять на посмешище беременную женщину, о предстоящем браке с которой император уже объявил прилюдно?!

Гай погладил Цезонию по животу. Ему захотелось сделать что-то приятное для женщины, ждущей от него ребёнка.

— Хочешь повеселиться? — нежно обняв Цезонию за плечи, шепнул он.

Она выжидающе кивнула.

— Посмотри на Клавдия! — Калигула издевательски указал на дядю.

Добродушный толстяк наелся и привычно задремал за столом. Около него, держа в руках хозяйские сандалии, невозмутимо стоял раб Клавдия — молодой красавец Паллант.

Калигула взял с блюда недоеденный персик и, прицелившись, бросил в Клавдия. Персик угодил в полный живот, обтянутый шерстяной тогой. Клавдий вздрогнул, сонно почмокал губами, но не проснулся. Цезония, наблюдая за ним, прыснула в кулак.

— Эй, ты! — Гай пальцем поманил Палланта. — Иди сюда.

Молодой раб, почтительно склонившись, подошёл к императору.

— Это сандалии Клавдия? — спросил Гай, с неудовольствием оглядывая раба. Паллант был слишком красив. Такими чертами лица ваятели награждают мифических героев, которые одной рукой душат морских драконов, а другой — обнимают спасённых дев. Калигула безотчётно завидовал красавцам и потому недолюбливал их.

— Да, цезарь, — подтвердил Паллант.

— Надень их на руки Клавдию! — высокомерно велел Гай и захихикал, шепча на ухо Цезонии: — Такую шутку покойный Тиберий часто устраивал моему глупому дяде.

— Нет, цезарь! — спокойно ответил Паллант.

— Что?! — опешил Калигула. — Ты отказываешься повиноваться мне?!

— Прости, Гай Цезарь! — раб поспешно опустился на колени и протянул императору истоптанные сандалии Клавдия. — Если хочешь издеваться над моим господином — возьми обувь и сам натяни ему на руки. Но я не сделаю этого. В доме Клавдия я живу с малолетства и ни разу не видел со стороны доминуса дурного отношения. Я обещал ему верность и уважение.

— Уважение! Уважение! — вскакивая с ложа, возмущённо бормотал Калигула. — Да разве глупый Клавдий заслуживает уважения?!

Он заметался по пиршественному залу в поисках оружия, которым можно наказать непокорного раба. Выхватил меч у одного из охранников-преторианцев и замахнулся, намереваясь опустить сверкающее лезвие на голую шею Палланта.

Раб не просил о милости. Он с достоинством ждал удара. Выдавали волнение Палланта только струйки холодного пота, стекающие по лбу и шее.

— Милый брат, не убивай раба! — в зависшей тишине раздался звонкий голос Агриппины. — Он поступил согласно долгу. О, если бы все рабы были подобны Палланту и, не колеблясь, шли бы на смерть ради хозяев!

Гости одобрительно закивали словам Агриппины. Иметь столь преданных рабов желали все. А то, случается, подлые скоты удирают да ещё и хозяев режут…

— Что?.. Что?.. — испуганно спрашивал у соседей по столу разбуженный шумом Клавдий. — Что сделал Гаю мой Паллант?

Калигула, послав сестре злобный взгляд, снова замахнулся мечом. Негодяй Паллант оскорбил его и должен умереть! Хотя… Гай рассмеялся и отбросил в сторону меч, едва не угодив в группку объедающихся матрон. В голову пришла любопытная мысль.

— Ты права, сестра! — кивнул он Агриппине. — Раб достоин снисхождения. Наказать следует его хозяина!

Клавдий побледнел. Полные отвисшие щеки затряслись, словно куски дрожжевого теста в руках неумелой кухарки.

— За что? — пролепетал он. — В чем я провинился?

Калигула радовался, предвкушая новую забаву. Он, загадочно улыбаясь, шептался с Мнестером и отдавал тихие приказы трибуну Кассию Херее. Гости любопытно вытягивали шеи, надеясь уловить хоть слово и уяснить дальнейшую судьбу Клавдия.

Двадцать преторианцев окружили дядю императора. Бесцеремонно стащили его с ложа и увели, жалко плачущего и спотыкающегося.

Спасённый Паллант опустился на колени перед Агриппиной и поцеловал край её туники.

— Спасибо, домина! — искренне благодарил он.

Агриппина легкомысленно улыбнулась и передёрнула плечами. Будь Паллант старым уродом, ей бы и в голову не пришло вступаться за него. Но он так красив!..

— Продолжайте кушать! — громко объявил Гай. — После обеда вас ждёт занятное зрелище: бой гладиаторов!

* * *

Обед подходил к концу. Сенаторы и всадники, наевшись до предобморочного состояния, с трудом добирались до вомитория, где рабы помогали им облегчиться с помощью павлиньих перьев. Матроны, поджидая старых богатых мужей, втихомолку перемигивались с молодыми соседями. Спрятавшись в дальнем углу, Агриппина самозабвенно целовалась с Пассиеном Криспом. Паллант издалека наблюдал за ней с плохо скрываемым восхищением и чувством зависти к счастливому избраннику.

Преторианцы резко задули в трубы, заставив скучающих гостей вздрогнуть и приободриться.

Начинался обещанный бой гладиаторов.

Рабы поспешно убрали столы и расставили ложа вдоль стен. Освободилось место, достаточное для сражения одной гладиаторской пары.

Раздался визг труб и в дверях появился первый гладиатор.

— Мнестер?! — пробежал по залу удивлённый шёпот.

Актёр пробежался перед зрителями, воинственно потрясая деревянным мечом. Обнажённый торс Мнестера зачем-то был разрисован непристойными картинками, похожими на те, которые посетители старательно выцарапывают на стенах лупанаров. Лицо загримировано под рожу разбойника из народной ателланы. Мнестер дико завывал и делал вид, что хочет проткнуть кого-нибудь из зрителей деревянным мечом.

Побесновавшись немного и вызвав рукоплескания, актёр поклонился и отошёл в сторону. Трубы взвизгнули вторично, и в зал втолкнули другого гладиатора.

Это был Клавдий.

Нелепый шлем с султаном из обтрёпанного конского хвоста венчал голову дяди императора. Лицо покрывал слой ржаной муки. Короткая туника местами вымазана дёгтем и обсыпана куриными перьями. Ноги обмотаны узкими кусками полотна. Вместо щита он держал кухонную сковороду. Вместо меча… Зрители умирали от смеха. Вместо меча Клавдий судорожно сжимал короткую палку, обмотанную влажной губкой. Сей предмет используется в римских уборных, чтобы чистить зад после основательного опорожнения кишечника.