Читать книгу "Боги и твари. Волхвы. Греческий Олимп. КГБ - Петр Хомяков"

Меч Сварога описал полукруг и косо обрушился на нижнюю часть шеи, чуть склонившегося, чтобы подхватить кинжал, врага.

Да, стоек, яростен. Но война не спорт, это не ваши дурацкие игрища, которые потом назовут олимпийскими. Нет восхищения стойкостью зверья.

Бешеное зверье не уважают. С ним не соревнуются. Его уничтожают.

Меч перерубает горло и часть шеи.

Фонтан крови из разрубленной сонной артерии громилы шибает в лицо Сварога. Противник останавливается, пошатываясь как подрубленное дерево. А Сварог ловко обойдя его, идет дальше. По пути небрежно пнув шатающееся туловище ногой.

Великан заваливается.

Это зрелище гибели своего, наверное, лучшего, воина обескураживает противника. Залитый кровью с ног до головы Сварог страшен.

Враги обращаются в бегство.

Сварог легко бежит за ними, рубя отстающих.

Не ожидали профессиональные убийцы, что сами окажетесь в роли жертв? Не подумали, что отступать вам некуда?

А может, и подумали, да я загнал вас в ловушку. Я не ваш отяжелевший болван Зевс. Сверху мне все видно.

Полчаса бега и они упираются в море.

Нашим тоже некуда было бежать с Лысой горы.

Ну, покажите, как умирают имперские вояки! Или уже не имперские? Просто рабовладельцы и работорговцы великой империи от Сахары до Таврии. Которую вы поили нашей кровью и нашим потом.

Но все, ваше время кончилось, истеричная имперская мразь с «горячей полуденной кровью».

Что ж, мы попрохладнее будем. Зато меч у нас стальной. А у вас бронзовые обрубки.

– Сдаемся, сдаемся! – орет толпа на берегу.

Сдаются. Да на кой вы нам нужны? Мы рабами не торгуем.

Голубые глаза Тамирис смотрят с небес. Тамирис, первая любовь. Первая ночь на Лысой горе, оскверненной потом вами, горбоносые твари.

И не знают отдыха руки. Тамирис, Тамирис, Тамирис, свистит и чавкает меч, врубаясь в чью-то плоть.

Как жаль, что вас так мало, твари. И все еще нет успокоения мятущейся душе, и идешь по прибрежному песку, как по разгромленной мясной лавке, небрежно пиная ногами куски разрубленных тел.

Нет, тела у нас. Тела были у Тамирис, у Вольфганга, у той юной ведуньи, хотевшей ласточкой взлететь с обрыва навстречу солнцу.

А это туши. Туши зверья. Двуногого зверья, которое к вечеру начнет жрать зверье четвероногое.

Ну почему вас так мало?!!!

Тамирис, и вы, мои сестренки, с Лысой горы, я не насытился их кровью!!!

Я хочу искупать в ней свою и вашу душу.

– Отец, воины ждут тебя. Они хотят видеть своего Бога.

– Потом, Перун, потом. Погодите еще немного. Хорошо?

– Как скажешь, отец.

Это было. Было. И Велес, сын Веды рассказал об этом сражении в своей легендарной книге.

На память потомкам, не потерявшим умения думать.

Глава 8. Случайные заработки жителей Олимпа

– Хороша ушица. И как ты умудряешься в любом месте сразу так много наловить хорошей рыбы?

– Так я же бог морей, – рассмеялся Посейдон.

– Хватит трепать, не на партсобрании, – сказал Купала.

Впрочем, извини, читатель, Аполлон-Купала таких слов еще не знал. Но суть фразы была именно такой. Ибо и церковные соборы, и тупой треп на мероприятиях КПСС, НСДАП и иных подобных структур по сути одно и то же. Не составляли исключения и официальные сходки богов на Олимпе.

Которые вызывали скуку и тошноту у многих.

И когда на очередном официальном сборище Купала с Посейдоном, разумеется, осушив перед этим амфору доброго коринфского, бестактно стали требовать скорейшего окончания официальной части, и начала оргии, Зевс разозлился не на шутку.

– Идите-ка вы к людям, и поработайте по найму годик. Когда поумнеете, вернетесь на Олимп.

Вот они и пошли в Трою и нанялись служить царю Лаомедону.

Аполлон пас стада царя, а Посейдон строил стену вокруг города.

Разумеется, способность тонко чувствовать природу весьма полезна в пастушьем ремесле. Но никакая магия не позволит построить стену. Пришлось Посейдону нанять изрядную бригаду. Благо денег в его храмах было достаточно.

– Слушай, а пошлем-ка мы этого маньяка Зевса, и полетим домой, на север, – предложил Аполлон.

– Я на севере уже триста лет не был, отвык, – грустно сказал Посейдон. – И потом, чего ты его так уж критикуешь, Аполлон. Сам как будто бы отрок невинный. Вот и тут нимфу Эону соблазнил.

– Не соблазнил, а так кое-чему из наших волховских дел научил, ну и по нашему обычаю закрепил некоторые навыки на практике. Ибо, какое же омоложение без любви. Любовь, это брат ты мой, не только глупое чувство смертных, но и высокое волховское искусство. В том числе в делах лечения и омоложения.

– Да, наши сборы на Лысой горе были поинтереснее этих непрекращающихся оргий на Олимпе. Бывало, готовишься, летишь. Весь трепещешь от ожиданий. Кто откуда прилетит. Чего нового расскажет…

– И покажет, – лукаво рассмеялся Аполлон.

– И покажет, – спокойно подтвердил основательный Посейдон, и продолжил, – а тут одно и то же. Только ведовства все меньше и меньше, а откровенных потаскух все больше и больше.

– Да, мы с тобой, на этих работах, здесь можно сказать, даже отдыхаем.

– Отдыхаем. Слушай, ты же летаешь иногда на север.

– Летаю, – неохотно признался Аполлон.

– Правда, что волховское сообщество распалось после того, что произошло на Лысой горе?

– Не то, чтобы распалось совсем. Но, понимаешь, на Лысой горе встречались сильные ведуны с заката и восхода. А сейчас эти встречи редки. Нашим далеко добираться в Черный лес, а тем, с заката, потомкам Вольфганга трудно добраться до Волчьей горы, а тем более до Каменного пояса.

Поэтому многое мы теряем. Не обмениваемся знаниями.

– Слушай, а чего говорят, Сварог всех скифов извел в отместку за то побоище на Лысой горе?

– Знаешь, слышал. Но подробностей не знаю. Заметил, кстати, что рабов с севера на торжище в Трое совсем не стало?

– Да. Значит, правда. Извел Сварог работорговцев. Говорят, изрубили всех какими-то диковенными мечами из волшебного металла.

– Вот это настоящий Бог! Не то, что наш царек Зевс со своими шлюхами Герой и Афиной.

– Да ладно, Купала, – Посейдон вдруг назвал Аполлона старым именем, – нечего Зевса ругать. Не были бы мы сами такими, и не было бы царства Зевса. И не превращались бы наши ведовские соборы с одухотворенными ночами любви в портовый бордель.

– Ты прав, во многом мы сами виноваты. Но теперь Зевс не сможет игнорировать былых братьев. Постарается восстановить свое влияние в скифских землях. Вот, я слышал, Фетиду за одного тамошнего царька отдает. Наверное, не всех Сварог извел.