Читать книгу "Ужасно скандальный брак - Джоанна Линдсей"

— Обещаю, что в следующий раз мы не покинем твою постель несколько часов, а может, и дней.

Маргарет неудержимо вспыхнула, потому что в этот момент подъехал экипаж и Джон с Тимоти скорее всего слышали последние слова Себастьяна. Однако они ничем не дали этого понять и радостно приветствовали Маргарет. Она же с удивлением наблюдала, как из экипажа выходят еще трое незнакомых людей. Двое походили на полицейских, да и подобные кепи Маргарет видела на французских жандармах.

Ей показалось, что в карете она увидела еще чью-то тень, но Генри уже открыл дверь.

— Добро пожаловать, сэр, — приветствовал он. — Семья как раз обедает.

— Все? — уточнил Себастьян.

— На этот раз да.

— Превосходно. Думаю, не стоит объявлять о нашем приезде, — сказал Себастьян и, взяв Маргарет под руку, проводил в столовую. Остальные последовали за ними. Подойдя к столу, Себастьян молча выдвинул стул, усадил жену и сам сел рядом.

Тимоти подбежал к Эбигайл и обнял старушку. Та просияла, как майское солнышко. Маргарет поняла, почему Эбигайл все это время хандрила, хотя наконец помирилась с сыном, после того как он признался ей и Маргарет в том, что скрывал в душе много лет. Оказывается, она успела привязаться к Тимоти, и страдала в разлуке с мальчиком.

Джон, не дожидаясь приказаний, встал в двери, ведущей на кухню. Один незнакомец двинулся к стеклянным дверям, выходившим на задний газон. Остальные двое остались у двери в коридор. Тогда стало ясно, что все выходы блокированы. Вот только непонятно почему.

— Что тут происходит? — осведомился Дуглас, вставая.

— Генеральная уборка, — коротко бросил Себастьян, — сильно запоздавшая.

— Перестань говорить загадками. Я этого не потерплю.

— Разумеется, и ты получишь все ответы. Со временем. Но сначала следует избавиться от мусора, — усмехнулся Себастьян, кивнув в сторону Жюльетт.

Маргарет повернула голову и поразилась, увидев не просто белое, а зеленоватое от ужаса лицо француженки, не сводившей глаз с одного из незнакомцев.

Другой встал за ее стулом и принялся читать длинный список обвинений против Жюльетт Пуссен, французской гражданки, после чего объявил, что она арестована, и вывел ее из комнаты. Француженка не произнесла ни единого слова: ни громогласных проклятий, ни драматических восклицаний, ни театральных жестов, на которые она была так горазда. Жюльетт казалась присмиревшей и полностью укрощенной.

— Кстати, Дентон, — заметил Себастьян, швырнув брату листок бумаги. — Постановление о разводе, нуждающееся только в твоей подписи. Любезность одного из мужчин, которого шантажировала твоя жена. Благодаря мне его признали невиновным в преступлении, которое, по своему твердому мнению, он совершил. При условии, конечно, что ты хочешь развода.

Дентон подозрительно покосился на документ:

— Еще бы не хотеть… но разве это возможно без моего появления в суде?

— Возможно. Точно таким же способом она засадила своего брата в тюрьму без суда и следствия. Одна из ее жертв — высокопоставленный французский чиновник. Но я обещал вам генеральную уборку. Пьер, не изволите ли начать?

— С удовольствием, — кивнул тот. — Я Пьер Пуссен, брат Жюльетт. Но для начала я хотел бы объяснить кое-что касающееся сестры. Она хоть и неудавшаяся актриса, но сумела заработать своим искусством большие деньги. Правда, сцена тут ни при чем. Она успешно шантажировала не менее полудюжины самых известных в Париже особ, но никто из них не совершил ничего особенно дурного. Она просто сама ставила спектакли и играла в них главную роль и так безупречно, что жертвы искренне считали себя виновными в самых страшных преступлениях. Для этого у нее было несколько сообщников. Чаще всего один из них затевал драку с объектом, пока тот, выведенный из себя, не отталкивал нападающего или не отвечал ударом на удар. Негодяй падал, для пущего эффекта прокалывал бычий пузырь, наполненный кровью, подбежавшая Жюльетт объявляла его мертвым и обвиняла жертву в убийстве, после чего предлагала уладить дельце. Ну, а месяц-другой спустя являлась за деньгами.

— И вы в этом участвовали? — выпалил Дентон.

— Нет. Я всегда был против подобной мерзости. Но она считала меня чем-то вроде своей восхищенной публики. Вечно хвастала передо мной своей хитростью и ловкостью. Мне до смерти осточертело слушать о ее подвигах. Сколько раз я пытался убедить ее, что порядочные люди так не поступают. Но она ничего не желала слушать. Смеялась мне в лицо. Считала людскую доверчивость глупой и забавной. Поэтому я решил, что ее следует остановить любой ценой. Пришлось неделями следить за ней, чтобы узнать имена всех, кого она шантажировала. Я намеревался собрать их и обличить ее. Но в один прекрасный день она является ко мне, и что же? Передо мной совершенно другой человек! Я не мог понять, в чем дело, пока она не упомянула о нем.

Пьер кивнул в сторону Дентона, Который побагровел от стыда, видя, что взгляды присутствующих устремлены на него.

— Ради Бога, я едва помню эту встречу, потому что был пьян до чертиков. Она клялась, что…

— Мы знаем, — перебил Себастьян. — Дай Пьеру закончить.

— Она была поражена любовью, как молнией, с той минуты, когда впервые увидела его, — продолжал Пьер. — В ней словно загорелось пламя. Трудно, поверить, что такое возможно, и все же это правда. Для нее, женщины без сердца, без стыда и моральных принципов, так полюбить… первым моим чувством была жалость к предмету ее обожания. Я предупредил, что человек такого положения никогда не женится на ней. Но она объявила, что все равно едет в Англию, что ей открыли способ одурачить лорда Таунсенда и обманом завлечь в сети брака, а потом еще и стать титулованной дамой. Я совершил ошибку, пытаясь отговорить ее от этой затеи. Она стояла на своем, и тогда я заявил, что помешаю ей. Не прошло и трех часов, как меня арестовали и отправили в тюрьму, где я с тех пор и оставался.

— Она действительно послала собственного брата в тюрьму? — недоверчиво переспросил Дуглас.

— Что ж, вполне действенное средство устранить препятствие к достижению цели, — пожал плечами Пьер. — Она не думала о моих страданиях.

— Стараетесь найти для нее оправдания?

— Нет, просто она ни о ком и ни о чем не думала, кроме, себя и своей выгоды.

— Бедняга, — посочувствовала Эбигайл.

— Нет, мадам, там было не так уж плохо. Чиновника замучила совесть, вот он и позаботился обо мне, по-своему, разумеется. На настоящую тюрьму это мало походило. Скорее на сборище друзей. Как одна большая семья. Но я случайно поранил ногу, рана загноилась, и я сильно заболел.

— И вероятно, дня через два-три был бы уже мертв, не вытащи мы его оттуда.

Пьер закашлялся.

— Но как вы догадались «вытащить его оттуда»? — вскинулась Эбигайл.

— Нас послал Дентон.

— То есть хотите сказать, что я наконец на что-то пригодился? — вздохнул Дентон, очевидно, исполненный отвращения к себе.