Читать книгу "Среда выживания - Андрей Ливадный"

* * *

Следующая серия мысленных образов запечатлела бой.

Хондийские корабли появились со стороны станции Н-болг, атаковали колониальный транспорт!

Егор оцепенел. Он полностью погрузился в восприятие далеких событий. Схватка была короткой, неравной. И без того поврежденный корабль сопротивлялся недолго, вскоре от «Прометея» отделились аварийно-спасательные сегменты, три из них вошли в атмосферу Пандоры, еще два канули среди обломков прошлых битв, а один, по иронии судьбы, врезался в обшивку огромной орбитальной станции!

Морф, ставший свидетелем трагических событий, испытал жгучий интерес. Покалеченный корабль проплыл мимо Н-болга, начал удаляться во мрак космического пространства, а он неотрывно следил за траекторией спасательного сегмента, пока не заметил вспышку соударения.

«Это недалеко! – им овладел азарт охотника. Желание увидеть загадочное существо смешивалось с робкой надеждой: что, если корабль, игнорирующий общегалактическую транспортную сеть, еще можно восстановить?! – Нужно поймать спасшееся существо и допросить его!»

* * *

Сегмент врезался в давно разрушенный, необитаемый сектор станции Н-болг. Системы стасиса не сработали, но собственный запас прочности спасательного модуля оказался высоким, на борту четко сканировалось работающее оборудование.

Морф потратил немало времени и усилий, прежде чем ему удалось проникнуть внутрь.

К счастью, эта часть Н-болга давно не эксплуатировалась, и сородичи, населяющие станцию, не решились на поиски или просто пренебрегли возможностью исследовать уникальный, по мнению морфа, «артефакт».

Массивный люк наконец поддался.

Ему удалось подать внешнее питание на приводы шлюза, открыть его!

Не без волнения он переступил порог тесного, строго функционального, заполненного непонятным оборудованием сегмента.

Его взгляд сразу же выделил устройство с прозрачной каплевидной крышкой.

Подойдя ближ, морф заглянул внутрь.

Хомо?! – он был крайне заинтригован и удивлен. Об этой цивилизации так мало известно. Существа, обитающие в далекой звездной системе, на планете, которую называют «Земля», обладали одной уникальной отличительной чертой – они были очень похожи на армахонтов, скорее всего, являлись каким-то экспериментом древнейшей расы!

«Значит, их поразительное сходство – не простое совпадение? Как хомо сумели повторить технологию внепространственного привода?!»

Мысли морфа вторгались в сознание Егора Бестужева, накладываясь на фон его собственного глубочайшего потрясения.

Он узнал человека, заключенного внутри криогенной камеры спасательного сегмента.

Это был… Андрей Игоревич Русанов!

«Но как же так?! Мы ведь обнаружили его на борту одного из трех рухнувших на планету модулей!»

* * *

Егор потерял ощущение времени. Чужие мысли полностью овладели его рассудком.

Морф восхищался Русановым.

Точное определение человеческих чувств давалось нелегко, но образ мышления пленного хомо воздействовал, как наркотик, вновь и вновь толкал на рискованные слияния, избавлял от скуки, вливал яд дерзких стремлений в консервативный, воспитанный армахонтами уклад мышления.

Исследования длились долго. День за днем, год за годом он вторгался в рассудок человека, копался в нем, с замешательством внимая чуждым и поначалу обрывочным мысленным образам, пока наконец не осознал главного, решающего: Русанов – абсолютный социопат, циник, антисистемный элемент, наделенный властью в обществе, которое он откровенно презирал, но не гнушался использовать.

Очередное слияние прошло крайне болезненно.

Пленник одряхлел, сдал физически и морально. Он постепенно превращался в пустышку, апатичную безропотную куклу, в нем уже не ощущалось той воли к жизни, ярости и ненависти, что так манили осторожного по природе морфа.

Русанов угасал, но его личность, сотни раз прочитанная вдоль и поперек, прижилась в рассудке ц’оста.

Отделившись от тела пленника, разорвав связь с его опустошенным разумом, морф вдруг ощутил давнюю смертную скуку. Он стоял посреди древнего отсека орбитальной конструкции, где прозябал последние полтора столетия, изгнанный другими ц’остами, обреченный и позабытый.

На обзорном экране просторной каюты по-прежнему царило изображение планеты, окруженной кольцами, состоящими из обломков космических кораблей.

Здесь издревле правили армахонты. Их цивилизация достигла могущества мирным путем. Они не завоевывали Вселенную. Армахонты обладали уникальной технологией сжатия пространственно-временно́го континуума. Путешествуя между звездными системами, они не колонизировали планеты, лишь выстраивали транспортную сеть, а когда встречали на своем пути иную космическую расу, то предлагали выбор: принять законы созданного ими Галактического Содружества и получить доступ к десяткам тысяч Обитаемых Миров или отказаться, что равносильно полной изоляции.

Никакого военного давления. Армахонты были абсолютно уверены: их технологию мгновенного перемещения на астрономические расстояния невозможно скопировать либо создать с нуля.

Исследуя рассудок человека, морф пришел к ошеломляющим выводам.

Армахонты ошибались. Они оказались скверными психологами, считая, что не оказывают никакого давления на молодые цивилизации! На самом деле предлагаемый ими выбор был жесток, по сути! Он действовал, подобно сокрушительному прессу, ошеломлял, останавливал динамику научно-технического прогресса, уничтожал надежду на самостоятельную экспансию, неизбежно выталкивал на поверхность и обострял застарелые морально-этические проблемы!

В рассудке человека морф нашел ясные ответы на многие ранее недоступные его пониманию вопросы.

Взглянув на ситуацию глазами Русанова, он четко осознал: система, созданная армахонтами, хоть и просуществовала сотни тысяч лет, но изначально несла в себе зародыш краха. Многие цивилизации так и не смогли сделать осознанный выбор. Они соглашались подчиниться единому для Обитаемой Галактики закону с мыслью: поживем – увидим. Рецидивы действительно случались, но армахонты считали их процент ничтожным, допустимым в масштабах постоянно расширяющейся транспортной сети.

Не математика, а психология движет событиями! – это откровение он тоже почерпнул из образа мышления Русанова.

Древняя раса утратила хватку, границы созданного армахонтами Содружества приблизились к окраинным звездам Галактики, практически все пригодные для жизни миры были классифицированы, картографированы и распределены между цивилизациями, которым требовалось все больше жизненного пространства, они нуждались в новых планетах, но получали в ответ лишь туманные обещания.

Морф пристально рассматривал обломки, словно впервые видел эту удручающую, пронизанную мрачной эстетикой картину.