Читать книгу "Николай I Освободитель // Книга 5 - Андрей Николаевич Савинков"

строй согласно планам — чего на практике не случается почти никогда, — то общая скорость строительства железных дорог в империи должна была достичь показателя в семь сотен километров в однопутном эквиваленте. До целевого показателя в тысячу километров в год, на который я хотел выйти к 1840 было не так уж и далеко.

Глава 21

1833 год начался с того что в марте умер главный воспитатель Саши генерал Мердер. Очень приятный, весёлый, сведущий в педагогике на каком-то инстинктивном уровне человек был приставлен к наследнику, еще когда тому было только семь, и за эти годы сын успел к Карлу Карловичу сильно эмоционально привязаться. Достаточно внезапная смерть — Мердеру было всего 47 лет — стала для Саши настоящим потрясением.

В апреле неожиданные волнения начались в Париже. Правительству молодого императора удалось их погасить довольно оперативно, однако само по себе вплеснувшееся на улицы народное недовольство ясно показало, что кредит доверия, отпущенный Наполеону II исключительно по доброй памяти к его покойному батюшке, в общем-то, подошел к концу, и теперь за все неудачные решения французскому императору придется отвечать самостоятельно.

Кроме традиционно революционно настроенных столичных жителей, которых, казалось, только картечь в упор может отучить — и то, как показала практика, не на всегда — от желания побунтовать, перед молодым Наполеоном в полный рост встал вопрос женитьбы и рождения наследника. Хоть у императора французов и был младший брат, числившийся наследником, матримониальный вопрос стоял в эти дни перед Версалем, возможно, наиболее остро.

Проблема как обычно заключалась в том, что девушек подходящего возраста в Европе было не так что бы и много. В Испании у короля было две дочери, старшей из которых было 2 года. В Португалии вообще шла гражданская война, и кто там в итоге останется королем было сильно не ясно, в Англии тоже с наследниками все было сложно, там королевой должна была стать маленькая девочка по имени Виктория. Австрия отпадала по понятным причинам, Шведский король детей пока не имел, подходящую дочку Баварского короля перехватил парой лет раньше Михаил. Дочери Прусского короля были уже пристроены, да и вряд ли бы из этой затеи что-то бы получилось, учитывая складывающуюся политическую обстановку. Нидерландское королевство плотно лежало под Лондоном, и никаких выгод от брака с тамошней принцессой для Парижа не просматривалось. Моей Маше было только 13 лет, а ждать еще года четыре Наполеону было явно несподручно. «Младшие» немецкие государства не рассматривались по причине опять же отсутствия интереса в политическом плане.

Оставалась только дочь Неаполитанского короля Франциска Мария-Антуанетта. Очевидно, не самое удачное имя для жены французского монарха, да и отношения с Бурбонами — а на престоле в Неаполе сидел представитель именно этой династии — у Бонапартов были мягко говоря сложными, однако тут политическая выгода явно перевешивала все «против».

Франция активно двигалась на юг, в Африку и обретение такого союзника как Неаполитанское королевство, расположенного в самом центре Средиземного моря, могло изрядно облегчить логистику и укрепить территориальные притязания Первой империи на весь север черного континента.

В итоге, не смотря на все старые обиды, стороны все же смогли прийти к соглашению. Французы смотрели в будущее и видели своей целью после усмирения Алжира — до этого, впрочем, было еще достаточно далеко — распространение влияния и на другие Североафриканские земли. Для этого промежуточная база на Сицилии им была крайне желательна. Необходима даже. Неаполитанское королевство со своей стороны, во-первых, видело во Франции противовес Австрийской империи, чье влияние на полуострове было подавляющим, а во-вторых, тоже было не прочь ухватить чего-нибудь по ту сторону Тунисского пролива.

Свадьбу в итоге назначили на весну 1834 года, взяв паузу для окончательной утряски положений будущего союзного договора.

Сближение Франции и Неаполитанского королевства в контексте средиземноморской экспансии этих государств стало неприятным сюрпризом для Лондона. Граф Грей, английский премьер-министр даже не постеснялся объявить о том, что его страна не допустит вторжения в Тунис и будет считать такие действия со стороны Парижа умалением своего достоинства. Очень смело, учитывая, что в ближайшее время занятая по уши Алжиром Франция явно ввязываться в еще одну авантюру не собиралась.

Несостоявшийся кризис — в какой-то момент, с другой стороны, английский посланник аккуратно зондировал почву на предмет участия России в возможной Восьмой коалиции — стал прообразом будущих событий, приведших к разделу Африканского континента. Впрочем, это были дела еще достаточно далёкого будущего.

— Ну что ж в таком случае, ваше императорское величество, осталась только ваша подпись, — распорядитель в темном церковном одеянии, сопровождаемый взглядами всех собравшихся передал мне папку с согласованным всеми сторонами документом. Я с коротким благодарственным кивком принял, и прежде чем подписывать буквально за тридцать секунд пробежал глазами рукописный текст.

Законченный специально к началу знаменательного события дворец еще местами пах краской. Чувствовалась в нем новизна, свойственная только-только возведенным постройкам. Внутренняя отделка, заметно более строгая нежели привычное по тому же Зимнему дворцу Елизаветинское барокко переходящее порой в ророко, радовала мой глаз обилием деревянных элементов, строгостью линий и отсутствием позолоты на каждой теоретически подходящей для этого поверхности. Все-таки возможно, что и благодаря мне и моим вкусам в империи мода показную «цыганскую» роскошь заметно сдала позиции.

«Едать на золоте» — вспоминая опять же Грибоедовское «Горе от ума» среди высшего дворянства становилось не модным. Теперь это было отличительной чертой скорее скоробогатеев из купечества, которые капиталы нажить успели, а культурно обтесаться — еще нет.

Кроме краски в воздухе дворца витали ароматы церковного происхождения. Свечной воск, мира, ладан. Концентрация их была куда менее плотная нежели в церкви, поэтому даже я, человек переносящий тяжелые сладкие запахи с трудом, находил получившийся букет достаточно привлекательным. Ну и конечно то, что по летнему времени окна дворца были постоянно открыты, и с улицы залетали приятные цветочные и травяные ароматы, тоже способствовало улучшению настроения.

— Господа! — Этот собор был уникален тем, что на него были приглашены не только духовные, но и светские люди. Представители дворянства, выборные от земств, приглашенные от старообрядцев. В конце концов решались проблемы, долженствующие повлиять в итоге не только на церковников, но и коснуться буквально каждого человека в Российском государстве. — Я рад, что после столь сложных прений мы наконец смогли прийти к общему знаменателю. Поверьте мне, сердце мое радуется, от осознания того, сколь великое дело было проделано в этом зале!

Я торжественно достал авторучку и поставил подпись под финальным документом, рожденным в настоящих муках.