Читать книгу "«Ваше сердце под прицелом…» Из истории службы российских военных агентов - Михаил Ефимович Болтунов"

Главного разведывательного управления. В ту пору управление возглавлял генерал Всеволод Соколов, по прозвищу «Железный».

Он принял Лезжова, провел с ним беседу, тщательно и детально вникая во все подробности его предыдущей службы. В свою очередь Иван Иванович доложил начальнику управления о фактах, не отмеченных в личном деле. Прежде всего, о том, что родился он в 1923 году, а не в 1921‑м. Убегая из дома, чтобы поступить на работу на вагоноремонтный завод в Мытищах, они с товарищем исправили его метрику.

Второй факт был весьма неприятным для боевого летчика. 7 марта 1943 года, возвращаясь с боевого задания, Лезжов сбил над Москвой наш истребитель ПВО МиГ‑3.

До сих пор тот бой Иван Иванович помнил, словно это случилось вчера. Его экипаж совершал разведывательный полет по маршруту Москва — Смоленск — Орша — Минск — Гомель — Брянск — Москва. Между собой летчики называли его «маршрутом смерти». Все складывалось неплохо, но при подлете к Орлу появилась облачность. Пришлось снизиться и под сильным зенитным огнем провести фотосъемку города и железнодорожного узла.

Были атакованы немецкими истребителями, получили несколько пробоин в фюзеляже, но успели нырнуть в нижнюю кромку облачности и уйти.

Дальше шли в облаках, а когда вынырнули из них, вновь подверглись атаке двух истребителей. Выйдя из-под огня, с удивлением обнаружили, что на них напали свои МиГи со звездами на крыльях. Стали подавать сигналы «я свой», запускали сигнальные ракеты, покачивали плоскостями. Однако ничего не помогало. Ведущий Миг вновь стал заходить в хвост самолету Лезжова и открыл огонь очередями. Иван Иванович понял: надо отвечать, иначе собьют, и дал команду стрелку-радисту. С первой очереди ведущий атакующей пары загорелся и стал падать.

Теперь по всем расчетам самолет Лезжова должен был находиться над Москвой. Однако точно определить местонахождение Пе‑2 не удавалось. Облачность становилась все темнее и гуще, по остеклению кабины хлестал дождь со снегом.

Лезжов снижает самолет и вдруг внизу видит железную дорогу, дальше появляется город, и, к счастью, пилоты видят аэродром. Заходят на посадку, хотя навстречу им летят красные ракеты. Но выхода нет. Самолет садится. Оказалось, они приземлились в Иваново, что в трехстах километрах от Москвы.

А потом начался разбор полетов: шутка ли, сбили свой Миг. Но после изучения всех обстоятельств командир полка сообщил Лезжову, что в сложившейся обстановке он действовал правильно. Что же касается истребителей ПВО, то пусть с ними разбирается их командование.

Однако не все думали так, как командир части. Секретарь парткома полка, человек мстительный и злобный, встретив Лезжова в коридоре штаба, сказал:

— Думаешь, легко отделался за сбитый МиГ? Ты будешь кровью расплачиваться за это.

Конфликт с секретарем парткома еще не раз аукнется Ивану Ивановичу. Кандидатом в члены партии его примут только в июне 1943 года, а членом КПСС он станет после войны.

Обо всем этом и доложил выпускник академии Иван Лезжов своему начальнику управления. Генерал Соколов, внимательно выслушав подполковника, подвел итог.

— Вы прошли всестороннюю специальную проверку перед беседами в ЦК. А приведенные факты только подчеркивают вашу добросовестность.

Так Герой Советского Союза подполковник Иван Лезжов стал офицером центрального аппарата Главного разведывательного управления.

«Вы не сдали экзамен»

Главным наставником Ивана Лезжова стал полковник Анатолий Павлов. Они работали в одном кабинете, за соседними столами, и Анатолий Георгиевич делился своим опытом.

«Павлов ежедневно, — напишет потом в своих воспоминаниях Лезжов, — терпеливо и досконально разбирал со мной специфические стороны и оценки поступивших донесений, наставлял меня в процессе исполнения оперативных документов. Имея спокойный и доброжелательный характер, большой опыт работы и светлую голову, Анатолий Георгиевич сумел за короткий срок подготовить меня к выполнению оперативных задач».

Потом Ивану Ивановичу было поручено изучение оперативных дел нелегалов Главного разведывательного управления, завершивших свою работу за границей. Здесь же хранилась документация на тех нелегальных работников, которых отправили в лагеря или расстреляли в ходе репрессий.

Каждый день подполковник Лезжов буквально врастал в судьбы этих мужественных людей. Детство, юность, приход в разведку, сложная, тяжелая работа за рубежом, выполнение опаснейших заданий. Перелистывая страницы дел, Иван Иванович анализировал шифрограммы, направляемые в Центр. Сколько ценных материалов государственной важности с риском для жизни добывали эти люди, дабы Родина знала, слышала, могла противостоять вражеским нападкам. И чем же их отблагодарила Родина?.. Последней страницей в папке было не представление на орден, а представление на расстрел. «Признать виновным в измене Родины и подвергнуть расстрелу». Стандартные строки, леденящие душу.

Лучше бы, конечно, ему, начинающему разведчику, не знать всего этого. Но начальство почему-то решило иначе. Целый год он вчитывался в жуткие расстрельные страницы. Оказалось, что таким образом его готовили к будущей работе в качестве нелегала.

Через много лет, став опытным разведчиком, Иван Иванович так оценит решение своих руководителей: «Начальником 2‑го управления Всеволодом Соколовым была допущена серьезная ошибка. Любой здравомыслящий человек, изучивший несколько десятков оперативных дел нелегалов и увидевший бесчеловечную оценку их труда, да что там труда, — жизни, вряд ли бы хотел повторить трагическую судьбу этих людей».

Не захотел повторить ее и Иван Лезжов. Узнав, что его планируют отправить на подготовку для работы за рубежом в качестве нелегала, он… женился. Тем более что этот важный шаг Иван Иванович собирался сделать и прежде. А тут такое совпадение.

О своей женитьбе он доложил начальству уже после свадьбы. Получил выговор и приказ: сейфы с делами нелегалов передать другому офицеру. А через некоторое время его начали готовить к зарубежной командировке. Лезжову предстояло занять должность помощника военно-воздушного атташе при посольстве СССР в США.

…В сентябре 1957 года с женой и маленькой двухмесячной дочерью подполковник Лезжов отправился по маршруту Москва — Копенгаген — Нью-Йорк — Вашингтон. До Копенгагена, а оттуда до Нью-Йорка они добирались самолетом, а последний отрезок пути до столицы США преодолели на поезде.

Там он впервые столкнулся с обычной бытовой проблемой: попросил в поезде у черного проводника стакан кипяченной воды. Тот ответил непонятной фразой и воды не принес. Хорошо белый американец из соседнего купе все разъяснил растерявшемуся Ивану Ивановичу. Он сказал, что в Америку в свое время завезли много рабов из Африки и английский язык деформировался: «В Вашингтоне вы быстро освоите его», — успокоил сосед.

Однако, несмотря на объяснения белого попутчика, Лезжов понял: вот она, первая проблема — освоение этого самого «деформированного» английского языка. Иначе как он станет работать. Вскоре ему нужно будет кое-что более существенное, чем стакан кипяченной воды.

Впрочем, с подобной проблемой сталкивался не один он. Поэтому военный аппарат атташе нанимал преподавательницу — англичанку,