Читать книгу "Де Бюсси и инфанта - Анатолий Матвиенко"

– Я знаю. Чеховскому такую рану вылечить не по силам. Брат короля?

– Герцог Анжуйский убит на месте.

В истории известного мне мира всё случилось иначе, о той истории можно забыть окончательно.

Мы ковыляли медленно, каждый шаг отдавался болью. Короля наверняка унесли в его опочивальню на руках, отчего мне приходится тащиться ногами и так далеко…

При виде меня Генрих приказал удалиться всем. Последним скрылся из виду Чеховский и только после моего нагоняя. Поляк – первый врач и одновременно первый сплетник Франции.

Малиново-розовые штанишки в форме двух шариков и розово-малиновый распахнутый жилет, пропитанный кровью, смотрелись карикатурно на умирающем короле. Невзирая на кучу условностей – кто и когда вправе сидеть в присутствии августейшей персоны – я кое-как примостился сбоку на королевском ложе. Он не возражал, даже взял меня за руку.

– Я часто был к тебе неблагодарен, Луи. Ты спас меня в Вавеле и после бегства из Вавеля. Ты вернул мне Лувр после гиззарского бунта. Ты снял угрозу с нашего севера.

– Это мой долг, ваше величество, независимо от награды и почестей, одаривать ими – ваше право, а не обязанность. Я не держу зла.

– Ты ранен?

– В грудь, мой король. Надеюсь – не смертельно.

Он кашлянул, брызнув кровью. Похоже, из пробитой требухи она попадает в брюшную полость, в желудок, по пищеводу в рот… Ему осталось жить несколько минут, хорошо – если четверть часа.

– Бог покарал меня. Ты грудью закрыл Наварру, старый верный Луи! Если бы я не оттолкнул тебя, ты бы стоял рядом…

Вот! Не одна только инфанта зовёт меня старым.

– И закрыл бы вас, ваше величество. Простите, но сегодня между нами стояли Наварра и Марго, я не успел бы никаким чудом.

– Ни в чём не виню тебя… Но хочу на смертном одре спросить: ты приходил к моей жене в ночь, когда был зачат маленький Генрих?

– Совершенно верно, ваше величество. Она передала мне условия мира с гугенотами.

– Брось… Ты был с ней?

Иными словами – влез ли под юбку? Зная, что нет худшего греха, чем лгать умирающему, я всё же произнёс:

– В деликатном смысле слова – никак нет, сир. Клянусь. Насколько мне известно, её королевское величество – достойна во всех отношениях.

– Чёрт знает что… Кто же тогда?

– Вы, мой король.

– Не смеши меня, – он снова закашлялся, кровь потекла по бороде на толстую шею. – Я давно уже мог только с мальчиками…

– Простите, ваше величество, что невольно стал свидетелем начала сцены, но вы были немного нетрезвы и вели себя весьма активно. Сказали королеве, что вы – лис, который пришёл играть с кроликом. Повалили её на диванчик. Я стоял за портьерой и тихонько проскользнул к выходу, не смея мешать. Удивлён, что вы не помните.

– Подглядывал? Шалун… Проклятое вино… Вот ей-богу – ничего не помню. Она то же самое рассказывала. Лис и кролик… Кхе… Надо же. Я ещё смог…

– Вы выполнили свой королевский долг, ваше величество. Оставили Франции наследника. Мужчину. Нашего короля Генриха IV.

– Найдите убийц, де Бюсси… И скажите, что я прощаю их. Пусть казнь заменят им каторгой. Позовите Луизу. Скорее… Я ухожу.

Король умер к утру.

Чеховский, наконец, осмотрел меня в апартаментах Наварры и утешил, что рёбра целы.

Последний королевский бал Генриха III и комедия в античном стиле, наконец, закончились.

Глава 14. Маска сорвана

Я успел ступить по галерее всего пару шагов, слушая шуточки Шико, совершенно неуместные во дворце, где этой ночью умер король. Барон Роже де Фуа, бежавший с ними из Парижа к Наварре во время гугенотской войны, поддержал меня под локоть.

Внезапно на голову мне накинули плотный мешок. Рот зажала мощная рука. Я трепыхнулся, но тотчас сомлел, пронзённый болью в грудине.

Со мной справиться легко, но вот с Шико и де Фуа… Возможно, их убили на месте.

Руки стянула петля. В спину воткнулось что-то острое, держу пари – кинжал. Повинуясь его болезненным указаниям и сжимающим меня двум парам рук, я потопал вперёд. Всё дальше от гугенотов Наварры и своей свиты.

– Ведём заговорщика, убившего короля! – донёсся голос, слегка приглушённый мешковиной.

Да, самое удобное прикрытие. С мешком на голове меня никто не узнает. И сейчас по всему дворцу идёт охота на ведьм. Хватают всех подозрительных.

Возможно, кто-то из бдительных дворян в дворцовой страже захочет удостовериться, что за персона схвачена. Тогда есть шанс спастись. Если не пырнут кинжалом в почку.

Спустились на первый этаж. Шансы всё меньше…

– Куда этого?

– В Бастилию, ваша светлость. Подозревается в заговоре против короля и его брата.

Я попробовал вякнуть, но пятерня на физиономии надавила сильнее, прихватив и ноздри. Стало нечем дышать… Пришлось прекратить сопротивление.

Странно, почему меня не прирезали во дворце. На фоне убийства двух братьев моя смерть вряд ли особо кого-то взволновала.

Что-то твёрдое ткнулось в колени. Оказалось – ступенька экипажа.

– Де Бюсси! Полезай в карету. Живо!

Я ловил своих убийц на живца. Могу возрадоваться – поймал. Только радость, похоже, будет недолгой.

У меня остаётся сын. Но он не знает, что его настоящий отец будет убит всего на несколько часов позже отца номинального – короля. И не узнает, не отомстит.

Инфанта… О, эта девочка могла бы даже войну развязать. Но даже не поймёт – против кого.

Не о том думаю. Если даже в Париже наслышаны о моей с ней связи, то в Мадриде репутация принцессы загублена напрочь. Не удивлюсь, если отец сошлёт её в монастырь. Опять в монастырь!

Я – точно проклят. Моим близким от меня одни неприятности.

В карете, по крайней мере, никто не зажимал мне рот. Можно, конечно, было спросить – кто и зачем меня похитил. Но лучше хранить молчание. Теплилась слабая надежда, вдруг и правда – Бастилия, тогда есть шанс… Но ехали долго. Наверняка выкатились за пределы Парижа, это чувствовалось по тому, как колёса подпрыгивали по неровностям грунтовой дороги.

Наконец, мешок был сдёрнут, петля распущена, и справа от себя на заднем сиденье кареты я увидел Шико, водрузившего на голову серую шляпу с чёрной лентой и серебряной пряжкой.

– Сюрприз!

– Да уж. Твоя лучшая шутка. Я умру?

– Конечно, дружище. Потерпи, скоро, скоро.

Кинжал и метательные звёзды он забрал заранее, полагая, что и в таком состоянии я опасен. Уважает! Шпага, правда, была при мне, прижатая к левой ноге и абсолютно бесполезная в тесном пространстве.