Читать книгу "Цирцея - Мадлен Миллер"

– Афина, дочь Зевса, хочет забрать жизнь моего сына. Моя сила его не защитит, но защитит твоя.

Он не сводил с меня немигающих глаз. Я знаю, кто ты, дочь солнца. Все, с чем соприкасается море, в конце концов доходит до меня здесь, в глубине. Я вас испробовал. Всю твою семью. Твой брат приходил уже, тоже чтобы заполучить мою силу. Ушел с пустыми руками, подобно прочим. Не вам со мной бороться.

Отчаяние накатило на меня, потому что он говорил правду. Все глубоководные гиганты носили на теле шрамы – следы схваток со своими собратьями, морскими чудовищами. Но не он. Он был абсолютно гладок, ведь никто не смел перечить его древней силе. Даже Ээт увидел свой предел.

– И все же я должна попытаться. Ради сына.

Это невозможно.

Голос ровный, как и весь он. Я чувствовала, как каждую минуту истекает моя решимость, как высасывает ее эта безжалостно холодная вода и его немигающий взгляд. Но заставила себя говорить:

– Я не могу с этим согласиться. Мой сын должен жить непременно.

Непременно в жизни смертного лишь одно – смерть.

– Если бросить вызов тебе я не могу, тогда, вероятно, могу дать что-то взамен. Принести дар. Выполнить задание.

Щель его рта раскрылась в беззвучном смехе.

Что мне может быть от тебя нужно?

Ничего, я знала это. Он разглядывал меня бледными кошачьими глазами.

Правило неизменно. Чтобы забрать мой хвост, тебе нужно прежде принять его яд. Такова цена. Вечная боль, а взамен – несколько лишних лет смертной жизни для твоего сына. Стоит оно того?

Я вспомнила роды, едва меня не убившие. Представила, как подобное длится без конца, и ни лекарств от этого нет, ни мазей, ни облегчения.

– Моему брату ты то же предложил?

Я всем предлагаю одно. Он отказался. Все отказываются.

Это знание словно бы немного придало мне сил.

– Какие еще условия?

Когда не будешь больше нуждаться в его силе, брось мой хвост в воду, чтобы он вернулся ко мне.

– Это все? Клянешься?

Хочешь обязать меня, дитя?

– Хочу знать, что ты выполнишь уговор.

Выполню.

Нас омывали течения. Если я это сделаю, Телегон будет жить. Остальное значения не имело.

– Я готова. Бей.

Нет. Ты сама должна притронуться к яду.

Вода присасывалась ко мне. Темнота умаляла отвагу. Кололся песок, смешанный с обломками костей. Всё умиравшее в море в конце концов оседало здесь. Кожа моя вздыбилась и зудела, будто бы вот-вот и оторвется от меня совсем. Боги не ведают пощады, я всегда это знала. Я заставила себя шагнуть вперед. Что-то придавило ногу. Ребра скелета. Я высвободилась. Если остановлюсь, пошевелиться уже не смогу.

Я подошла к тому месту, где хвост смыкался с серым телом. Плоть повыше хвоста казалась болезненно мягкой, словно нечто загнившее. Шип еле слышно скреб по дну. Зубчатый, как пила, он был совсем близко, я чуяла запах скрытой в нем мощи, густой, тошнотворно-сладкий. Смогу ли я, отравленная, выбраться из глубины? Или останусь лежать здесь, сжимая хвост в руке, пока мой сын гибнет в верхнем мире?

Не тяни, говорила я себе. Но не могла сдвинуться с места. Тело мое, повинуясь простейшему здравому смыслу, противилось саморазрушению. Ноги изготовились бежать, выкарабкиваться отсюда на безопасную сушу. То же происходило с Ээтом и остальными, являвшимися сюда, чтобы завладеть силой Тригона.

Меня окружал лишь мрак и темные течения. Я поместила перед глазами светлое лицо Телегона. И протянула руку.

Рука прошла сквозь воду, ничего не коснувшись. Тригон вновь плавал передо мной, бесстрастно глядя мне в глаза.

Всё на этом.

Рассудок мой был темен, как та вода. Мы будто переместились во времени.

– Не понимаю.

Ты готова была притронуться к яду. И довольно.

Безумие какое-то.

– Но как же?..

Я стар, как этот мир, и ставлю условия, угодные мне. Ты первая выполнила их.

Он поднялся с песчаного дна. Обмахнул крылом мою голову, а когда остановился, то место, где хвост его смыкался с телом, вновь оказалось передо мной.

Режь. Начинай над хвостом, чтобы яд не вытек.

Он говорил спокойно, словно фрукт предлагал нарезать. Мне было дурно, голова еще кружилась. Я смотрела на это тело, нежное, как изнанка запястья, без единой отметины. Вонзить в него нож казалось невообразимым – будто в горло младенца.

– Как ты позволяешь такое? – не верила я. – Это шутка, должно быть. Я могу весь мир отравить столь сильным ядом. Зевсу могу грозить.

Мир, о котором ты говоришь, для меня ничто. Ты победила, так бери награду. Режь.

Голос его не жестким был и не мягким, но стегал подобно плети. Вода давила на меня, бесконечная ночь необозримых глубин простиралась вокруг. Его мягкая плоть, гладкая, серая, замерла передо мной в ожидании. А я все не двигалась с места.

Ты собиралась отвоевать у меня это. И не берешь, когда сам отдаю?

Нутро мое выворачивало.

– Прошу, не заставляй меня это делать.

Не заставлять? Дитя, ты сама ко мне пришла.

Я сжимала рукоять ножа, но ее не чувствовала. Ничего не чувствовала. Сын мой казался далеким, как небо. Я занесла клинок, коснулась острием кожи Тригона. Она надорвалась легко и неровно, как лепесток. Хлынул золотой ихор, окутал мои руки. Я думала, помню, что подписала себе приговор, конечно. Сколько хочешь заклинаний могу теперь создать, сколько хочешь волшебных копий. Все равно остаток дней своих проведу, наблюдая, как истекает кровью это существо.

Последний лоскут кожи разошелся. И хвост остался у меня в руке. Он почти ничего не весил и теперь, вблизи, казался почти радужным.

– Благодарю тебя, – сказала я, но слова мои были как воздух.

Я ощущала, как движутся течения. Песчинки перешептывались друг с другом. Он взмахивал крыльями. Облачка его золотистой крови мерцали во тьме. Под моими ногами лежали тысячелетние кости. Ни минуты больше не вынесу этот мир, подумала я.

Так создай другой, дитя.

Он бесшумно уплыл во тьму, оставив за собой золотой шлейф.

* * *

Путь наверх со смертью в руке был долог. Ни одного живого существа я не видела, даже издали. Прежде они меня невзлюбили, а теперь спасались бегством. Когда я вышла на берег, занималась заря, а значит, времени на отдых не осталось. Я направилась в пещеру, отыскала служившую Телегону копьем жердь. Все еще трясущимися руками размотала шнурок, крепивший нож к ее концу. Постояла немного, оглядывая искривленный ствол и раздумывая, не подыскать ли новое древко. Но Телегон упражнялся с этим, приспособился к его форме и прочему, и я решила, что надежнее оставить так.