Читать книгу "Эпидемия. Настоящая и страшная история распространения вируса Эбола - Ричард Престон"

Долина заросла африканскими оливами, африканскими кедрами, широколистными кротоновыми деревьями, абиссинской хагенией, опутанной мхом, и похожими на розги молодыми серыми элгонскими тиковыми деревьями. Тут и там росли редкие подокарпусы с прямым серебристым стволом, устремленным на невероятную высоту и исчезающим в изменчивой зелени биологического пространства. Это был не тот дождевой лес, что растет на равнинах и кроны которого сплетаются в сплошной навес, а африканский горный дождевой лес с разорванным пологом, зияющим дырами и прорехами. Через отверстия на землю падал солнечный свет, омывая поляны, на которых крапива и папирус перемежались с дикими фиалками. Каждое дерево стояло само по себе, и ветви зигзагом пересекали небо, поднимаясь к облакам, словно руки, тянущиеся вверх. С места, где мы стояли, мы видели фермы на нижних склонах горы. Если посмотреть вверх, то фермы сменялись группами кустарников, деревьями, стоящими и по одному, и скоплениями, а еще выше начиналось нетронутое одеяло первозданного восточноафриканского дождевого леса, одного из самых редких и исчезающих тропических лесов на планете.

Лес этот был серо-серебристо-зеленого цвета из-за оливковых деревьев, но здесь и там сквозь сплошную крону прорывались темно-зеленые подокарпусы. Ствол подокарпуса слегка ребристый и растет прямо вверх, без ветвей, иногда закручиваясь в спираль и немного искривляясь, что придает дереву напряженный и мужественный вид, напоминающий натянутый лук. Набрав высоту, подокарп распускает крону, формой напоминающую вазу, словно вяз, и сгибающиеся книзу ветви покрываются вечнозелеными, похожими на листья иглами, и с них свисают шарообразные плоды. В зарослях у пещеры Китум их почти не было видно, потому что в этой долине они не вырастают большими, но я заметил молодое дерево двух метров в толщину и около 300 метров в высоту. Думаю, оно начало расти во времена Бетховена.

– Чего здесь нет, так это добычи, – сказал Робин. Он остановился и поправил кепку, оглядывая лес. – Всех слонов перестреляли к чертям. Если бы их не постреляли, приятель, они бы были тут по всей горе. Минги слонов. Тут везде были бы слоны.

В долине было тихо, за исключением отдаленных вскриков колобусов, уходивших от поднимающихся людей. Гора была похожа на пустой собор. Я пытался представить, как это было, когда стада слонов бродили по лесам подокарпусов, больших, как секвойи: всего десять лет назад, до беды, гора Элгон была настоящим сокровищем Земли.

С тропы вход в пещеру Элгон был почти незаметен, его перекрывали утесы, поросшие мхом. Ряд африканских кедров рос над пастью пещеры, и среди кедров струился небольшой ручей, стекая с обрыва и наполняя долину звуком журчания воды. Мы подходили ближе, и звук становился громче, и в воздухе запахло чем-то живым. Пахло летучими мышами.

Среди утесов разрослась гигантская жгучая крапива, и она огнем жгла наши голые ноги, пока мы проходили мимо. Я подумал, что у крапивы, по сути, есть иглы для инъекций. Стрекательные клетки на листьях крапивы впрыскивают в кожу яд. Они прокалывают кожу. Может, вирус живет в крапиве. Из пещеры вылетали мотыльки и маленькие летающие насекомые, подхваченные сильным потоком прохладного воздуха. Насекомые летели как снег, который сдувает ветром. Этот снег был живым. Это был снег из носителей. Любой из них мог нести в себе вирус, а мог и не нести.

Мы остановились на слоновьей тропе, которая вела в пещеру, у стены из камней, исчерченной диагональными отметинами, которые слоны оставили бивнями, разламывая камень ради соли. Леса горы Элгон служили домом двум тысячам слонов, пока из Уганды не пришли люди с автоматами. Теперь на горе Элгон осталась всего одна огромная семья слонов в семьдесят особей. Браконьеры устроили засаду у входа в пещеру, и выжившие слоны выучили урок. Стадо скрывается из виду так долго, как только может, и мудрые старые самки, бабушки, предводительницы стада, направляющие его, приводят остальных к пещере Китум примерно один раз в две недели, когда нужда слонов в соли перевешивает страх быть застреленными.

Слоны не единственные посетители пещеры Китум. Следы капских буйволов впечатались в землю дорог к пещере. Я заметил свежие зеленые лепешки помета буйволов и следы водяных козлов. Сама тропа, похоже, состояла из засохшего и втоптанного в землю помета. Помимо слонов, в пещере бывало множество животных: антилопы бушбоки, красные дукеры, возможно, мартышки и бабуины и, конечно, генеты похожие на кошку дикие животные немного крупнее домашней кошки. Крысы, землеройки и полевки тоже заходят в пещеру в поисках соли или пищи, и все эти крохотные млекопитающие тоже оставляют следы. Ночью в пещеру приходят леопарды в поисках добычи. Пещера Китум – элгонский эквивалент станции метро Таймс-Сквер. Это зона подземного движения, биологическая точка пересечения, где разные виды животных и насекомых встречаются в замкнутом воздушном пространстве. Отличное место для того, чтобы вирус мог перескочить с вида на вид.

Я расстегнул рюкзак, достал снаряжение и разложил его на камнях. Я собрал части полевого костюма биологической защиты 4-го уровня. Это не был костюм под давлением – не оранжевый скафандр Racal. Это был закрытый комбинезон нулевого давления с капюшоном и полнолицевым респиратором. Сам костюм был сделан из тайвека, гладкой белой материи, устойчивой к влажности и пыли. Я достал пару зеленых резиновых перчаток, закрывающих предплечья, желтые резиновые сапоги, черную маску с двойным фиолетовым фильтром. Это была силиконовая респираторная маска North с лицевым щитком из прозрачного поликарбоната для лучшей видимости. Фиолетовые фильтры должны были остановить вирус. Маска выглядела похожей на насекомое, а резина была черной, влажной на вид и зловещей. Я положил на камни моток липкой ленты. Пластиковую шапочку для душа – 10 центов за штуку в магазине Вулворта. Фонарик, головной фонарь. Я шагнул в костюм, начиная с ног, подтянул его к подмышкам и продел руки в рукава. Я натянул на голову шапочку для душа, а затем поверх нее натянул капюшон комбинезона. Я застегнул молнию костюма от паха до подбородка.

Обычно для того, чтобы надеть полевой костюм биозащиты, нужна помощь, и мой компаньон в этом путешествии Фред Грант принимал в этом участие.

– Передай, пожалуйста, клейкую ленту, – сказал я ему.

Я заклеил лентой переднюю молнию костюма, примотал запястья перчаток и голенища сапог.

Поликарп Окуку сидел на камне, положив автомат на колени, глядя на меня с тщательно поддерживаемым спокойствием. Было очевидно, что он не хочет, чтобы другие думали, будто его удивляет надевание скафандра перед тем, как войти в пещеру. Позже он повернулся и довольно долго говорил с Робином на суахили.

Робин повернулся ко мне.

– Он хочет знать, сколько людей умерло в пещере.

– Двое, – ответил я. – Не в самой пещере – они умерли позже. Один – взрослый мужчина, другой – мальчик.

Окуку кивнул.

– Опасности мало, – сказал я. – Я просто осторожен.

Робин поковырял ботинком грязь. Он обернулся к аскари и сказал:

– Ты взорвешься, приятель. Подцепишь его, и вот оно – пф! – и все. Можешь прощаться с жизнью.