Читать книгу "Лабиринт: искусство принимать решения - Павел Мотыль"

Также огромным потенциалом обладает технология блокчейн[164], которую считают одной из крупнейших за последние десятилетия экономических инноваций. Впрочем, блокчейн используется далеко не только в банковских операциях: например, в сентябре 2017 года французский страховой гигант AXA представил своим клиентам новые умные контракты, реализованные при помощи блокчейна, позволяющие автоматически начислять компенсации за такие инциденты, как задержка вылета.

Вне зависимости от того, сбудутся эти и другие прогнозы или нет, ясно, что в ближайшие годы высокие технологии будут еще сильнее влиять на нашу повседневную жизнь, а значит, и на то, как происходит сбор, анализ и обработка данных. А это несомненно приведет к еще большей автоматизации процесса принятия решений. И если мы сами порой чувствуем себя неуверенно с технологиями, то необходимо найти людей, которые легко управляются с ними практически с рождения.

Непрерывность течения времени означает периодическое появление новых поколений, которые выдвигают на повестку радикально новый взгляд на мир. Ярким примером является поколение бэби-бумеров, родившееся между 1945 и 1965 годами[165]. Они считали себя поколением, несущим перемены миру. В числе прочих перемен оказалась сексуальная революция, пришедшаяся на 1960–1970-е годы, когда бэби-бумеры из мальчиков и девочек превратились в юношей и девушек. Кроме того, на этот период также приходится и первая волна «технологического бизнеса», да и вообще нового взгляда на предпринимательство. Новые ценности этого бизнеса проповедовали не «надежность ресурсов» и желание сделать что-то «на века», но инновационность и человеческий капитал. Именно к этому поколению принадлежат, например, Билл Гейтс, Пол Аллен[166], Ларри Эллисон[167] и Ричард Брэнсон. Ах, да: Стив Джобс тоже был бэби-бумером. Повзрослевших бэби-бумеров сменило поколение X – родившихся между 1965-м и 1983-м[168]. Характерной чертой этого поколения являлась тотальная либерализация взглядов (религиозных, расовых, сексуальных и так далее), но куда меньшая революционность по отношению к окружающему миру. Если бэби-бумеры жаждали сбросить прежние идеалы, на их место водрузив собственные, то поколение Х куда охотнее просто «вписывалось» в схему окружающей реальности (отсюда, например, популяризация идеи классической корпоративной карьеры и пышный расцвет культуры потребления и шопоголизма).

К середине восьмидесятых на смену поколению Х пришло поколение Y (поскольку юность этих детей выпадала на рубеж тысячелетий, их называли миллениалами). Практически с самого начала своей сознательной жизни представители поколения Y жили бок о бок с новейшими технологиями, бывшими для прежнего поколения чем-то новым и неизвестным, обращению с чем еще предстояло научиться[169]. Согласно проведенному в 2012 году исследованию Boston Consulting Group, ключевым различием поколений X и Y, что неудивительно, является использование интернета. Представители обоих поколений проводят примерно одинаковое время онлайн, при этом миллениалы преимущественно сидят в соцсетях, выстраивая и расширяя виртуальные отношения. Неудивительно, что для них главным средством коммуникации стали мобильные устройства, позволяющие мгновенно передавать информацию.

Эту врожденную способность новых поколений легко впитывать то, что старшим поколениям представляется целым морем революционных перемен, блестяще описал Дон Тапскотт (будучи сам классическим бэби-бумером) в книге Grown Up Digital. В числе прочего он рассказывает об одной истории, произошедшей в 1997-м в его собственном доме, главным героем которой, сам того не подозревая, стал его двенадцатилетний сын Алекс. Его отец (то есть Дон) – заметная фигура в мире технологий, и однажды его пригласили на какую-то телепередачу, чтобы он продемонстрировал аудитории новомодную технологию под названием «интернет». Когда мама сказала об этом Алексу, он отреагировал следующим образом:

«Это самое тупое шоу, о котором я слышал! К чему вообще кому-то смотреть, как папа пользуется интернетом? […] Мам, это просто позорище; все ребята это увидят. Людей вовсе не нужно учить пользоваться интернетом»[170].

Когда жена рассказала Дону о реакции сына, он спросил, почему тот так думает, и услышал в ответ:

«Пап, без обид, но мне кажется, вы, взрослые, как-то двинуты на технологиях. Вы называете это технологической революцией, вас поражает, что все это так здорово работает… ну, а как насчет каких-нибудь других технологий, а, пап? […] Ну вот… телевизор, он ведь тоже технология. Представь себе передачу, где ты щелкаешь пультом в поисках нужной программы. Вау! Мой папа сумел отыскать футбольный матч по телеку! А теперь он попытается найти свой любимый сериал…»[171]

И будто бы этого еще было недостаточно, к Алексу присоединилась его сестра (на год младше его), вставившая свои пять копеек:

«Ага! Пап, а как насчет холодильника? Он ведь тоже – „технология“? Давай устроим передачу, где ты будешь изучать холодильник: о, глядите-ка – папе удалось отыскать мясной рулет…»[172]

Что-то, считавшееся бэби-бумерами и поколением X настоящей революцией, прорывом, к которому еще нужно было приспособиться, для миллениалов, родившихся в мире, полном цифровых технологий, было уже столь же естественным, как дыхание.

Одним из интереснейших феноменов, рожденных интернет-технологиями и социальными сетями, в частности, является краудсорсинг (термин был предложен редактором издания Wired Марком Робинсоном и писателем Джеффри Хау в 2006 году). Если в двух словах, то краудсорсинг заключается в привлечении внимания как можно большего количества людей (иногда – миллионов) при помощи новейших технологий. Этот механизм успешно применяется в самых разных областях, от бизнеса до научной деятельности.