Читать книгу "Механическая птица - Себастьян де Кастелл"

— Я убила его, — прошептала она.

— Откуда ты знаешь, что я…

Она выпустила мою руку.

— Ты похолодел, Келлен. Не нужно быть гением, чтобы понять, почему. — Нифения помолчала пару секунд, а потом сказала: — Ну давай. Спроси, если ты этого хочешь.

И внезапно я испугался. Не того, что Нифения на меня нападет, разумеется. Но то, что произойдет, может навсегда изменить наши отношения… Правда, не сказать, чтобы у нас были какие-то определенные отношения.

— Мне не нужно спрашивать, — сказал я и, протянув руку, снова нашел ее запястье. — Я и так знаю, что случилось.

— Ладно. Расскажи мне.

Насколько я помню отца Нифении с самого детства, он всегда был суровым. Нет, не так. Не суровым. Жестоким. И это еще мягко сказано. То, что я видел в детстве, было малой долей того, что Нифении и ее матери приходилось выносить на самом деле. Перед тем, как я покинул наш народ, Нифения сказала мне, как важно ей получить свое имя мага. Чтобы не пришлось жить, как матери, ставшей рабыней прихотей своего мужа.

— Все стало хуже после того, как ты прошла испытания, — сказал я. — Ты думала, что будет лучше, но стало только тяжелее.

Она не ответила. Ей и не нужно было. Несколько месяцев назад Шелла общалась со мной через заклинание собственного изобретения. Она рассказала, что бабушка Панакси обещала Нифении защиту, если та согласится выйти за него замуж.

— Когда твой отец узнал о договоренности с семьей Пана, он разозлился. Он…

Я замолк. Что я творю?! Нифения никогда не поднимала эту тему, так что заткнись и молчи! Но Нифения заговорила сама. Ее голос был хриплым — словно она очень, очень долго кричала.

— Он использовал заклинание шелка. И погрузил меня в сон.

Теперь ее злость на красного мага и его заклинание стала понятной.

— И он…

— Я не знаю. Не было никаких… Я не знаю, сделал ли он что-нибудь со мной, Келлен. — Я почувствовал, как задрожала ее рука. — С тех пор как я зажгла свою первую татуировку, я каждую ночь накладывала охранные заклинания вокруг своей кровати. Это был единственный способ спать в том доме. Мой отец никогда не был сильным магом, но у него были друзья. В тот вечер один из них нейтрализовал мое заклинание. И тогда я поняла, что он может добраться до меня в любое время.

Дюжина вопросов вертелась у меня на языке. «Ты сказала кому-нибудь? Ты обратилась к Совету? Ты пыталась убежать? Ты, ты, ты…»

Но я уже знал ответы.

У моего народа преступления, связанные с насилием, жестоко караются. Но… кто бы придрался, выглядело все так, будто отец всего лишь усыпил непослушную дочь. Глава дома джен-теп имеет полное право поддерживать порядок в своей семье.

— Я убила его, — сказала Нифения. Ее голос был ровным.

— Ты защищалась. Ты всего лишь…

Я не видел, но почувствовал, как она покачала головой.

— Нет, ты не понимаешь. Я не стала дожидаться, пока он нападет на меня. Несколько недель я изображала послушную девочку. Я заставила его поверить, что выучила урок. А потом, когда он был один в своем святилище, я убила его. Ни угроз, ни предупреждений. Это было убийство.

Я взвесил ее слова, словно судья в процессе.

— Если бы ты ждала, стало бы слишком поздно, Ниф. Он бы…

Она продолжала, словно не слыша:

— Мать меня выдала. Не знаю, почему. Может, она так привыкла жить под гнетом, что мое неповиновение было как пощечина. Через неделю Совет приговорил меня к смерти. Нападение на главу дома джен-теп — нападение на весь клан.

— Моя мать или отец вмешались?

Это был глупый вопрос, но я все равно не мог не спросить. Мне все еще хотелось верить, что в моих родителях осталось что-то человеческое. Нифения покачала головой.

— Вмешался Пан. Он пошел к Совету и пригрозил уйти из клана, если меня казнят. Он — самый талантливый и способный маг, который у них есть, кроме твоей сестры. А его бабушка имеет большое влияние в Совете. В конце концов они смягчили приговор.

Нифения коснулась моей ладони.

— Мне отрезали по два пальца на каждой руке и прогнали в пустыню. Скорее всего я умерла бы от заражения крови или от чего-то другого. Так что формально казнь вроде как состоялась.

Предки! Я представить не мог, какими должны были быть эти первые дни. Раненая девушка, лишенная возможности использовать заклинания исцеления. Одна на дороге…

— Мне так жаль, Ниф, — сказал я.

— А мне нет. Поэтому не нужно…

— Чего не нужно?

Она придвинулась так близко, что мы оказались лицом друг к другу.

— Я уже говорила тебе, Келлен: я должна была принять решение. Я могла стать девушкой, живущей с позором, до тех пор, пока невезение или собственная глупость не убили бы меня. Или же я могла стать той, кем являюсь сейчас.

— И кто ты сейчас?

— Та, что не просит прощения за то, какая она есть.

Несмотря на темноту, я увидел, как ее рука коснулась кожи возле моего левого глаза. Даже готовый к этому, я вздрогнул.

— Вот что отличает нас, Келлен. Если бы они сумели воскресить моего отца и мое преступление аннулировали бы, знаешь, что я сделала бы перво-наперво?

— Вернулась и убила его снова, — сказал я.

— Именно так, черт возьми.

И тут я вдруг понял, почему Нифения поцеловала меня, впервые увидев в пустыне. И почему она не сделала этого ни разу с тех пор. Она не рассказала мне об отце не потому, что стыдилась, а потому, что это было не мое дело. И сейчас она рассказала мне не потому, что я спросил. Она захотела, чтобы я узнал ее лучше. Она предоставила мне выбор. Я мог навсегда сохранить память о застенчивой, скромной девушке, которую просто по случайности звали так же, как и юную женщину, лежавшую сейчас напротив меня. Я взял ее за руку и встряхнул.

— Меня зовут Келлен. Приятно, наконец, познакомиться с тобой, Нифения.

Кажется, она всхлипывала, но трудно было сказать наверняка, потому что Рейчис и Айшек, хотя наверняка давно проснулись, храпели еще пуще прежнего. Нифения обняла меня.

— Знаешь, для человека, который совершенно не умеет общаться с девушками, ты сказал очень правильную вещь.

Кажется, я начал привыкать к объятиям, потому что сейчас все вышло совершенно естественно. И мне действительно было приятно, пока Нифения не отшатнулась от меня.

— Что я сделал? — спросил я.

— У тебя что-то в штанах…

О, предки! Не так я себе это представлял.

— Прости, я не хотел…

— Да нет же! У тебя в кармане что-то нагревается!

Теперь я тоже почувствовал и на миг испугался, что это порошки из мешочков каким-то образом смешались. Я сунул руку в карман и вскрикнул, обжегшись. Выхватил горячий предмет и швырнул его на пол. Это была монетка, раскалившаяся так, что светилась красным во мраке пещеры.