Читать книгу "Призраки Сумеречного базара. Книга вторая - Кассандра Клэр"

Иллюзии никогда не бывают абсолютно достоверными. Никакая иллюзия не ответит любовью на любовь. Ни одна не посмотрит так, как однажды посмотрела Клэри. Он не знал, зачем ему это нужно, – но оно было нужно, раньше… всегда… и разрыв связи с Себастьяном сделал все в тысячу раз хуже.

Клэри. Клэри. Клэри.

Он еще раз попытался обмануть себя: прижался губами к ее лбу, к щекам, зарылся лицом в облако пламенеющих волос.

– О, дорогая, – пробормотал он. Рука потянулась за ножом, ее глаза расширились от ужаса и понимания. – Милая… ну, зачем тебе понадобилось умирать?

* * *

Как только они вернулись в Сайренворт-холл, Кит взбежал по каменной лестнице к себе в комнату и захлопнул дверь. Джем решил, что лучше оставить мальчика в покое, хотя бы на некоторое время.

Он и сам немного волновался, поднимаясь по ступеням вслед за мелодией, эхом плясавшей среди синевато-серых стен.

Черный – для ночной охоты,Цвет смерти и траура – белый;Золотой – для невесты в подвенечном уборе,Красный – чтобы творить чары.

Шафрановый озаряет победу,Зеленый врачует разбитое сердце,Серебряный – для демонских башен,Бронзовый – вызывает злые силы.

Вариация на тему старой охотничьей песни… Джем терялся в догадках, сколько ей может быть лет. Ее еще отец пел, когда он был мальчишкой.

Дверь распахнулась, и мир на мгновение сузился до размеров комнатки, залитой тихим светом. В старомодном чугунном камине лежала гроздь ведьминых огней. Жемчужные лучи запутались в каштановых кудрях Тессы, склонившейся над колыбелью. Колыбель была вырезана из дуба, срубленного больше ста лет назад в этих лесах. Джем сам видел, как она рождается из колоды, как заботливые руки и терпеливая любовь извлекают ее оттуда. И сейчас она качалась так же бесшумно и плавно, как в те времена.

Из колыбели доносилось недовольное хныканье, и Джем наклонился, чтобы поглядеть на дочь. Она возлежала на мягких белых одеялах – целые холмы, горы пуха: казалось, она спит на облаке. Хохолок волос на этом фоне казался очень черным, а крошечное личико кривилось от гнева и недовольства.

Вильгельмина Ицян Ке Карстерс. Первое и единственно возможное имя, в честь их навеки потерянного Уилла, и «дикая роза» – потому что все, кого Джем любил больше всего на свете, росли, соединяя в себе красоту и бунт. Он непременно хотел для своей малышки китайское имя, а еще должен был помянуть погибшую Розмари, которая доверила им с Тессой нечто бесконечно для нее ценное – ставшее теперь бесконечно ценным и для него. Она доверила им Кита. Розмарин символизирует память, а имя «Захария» само значит «помнить».

Чем дольше Джем жил на свете, тем сильнее верил, что жизнь – колесо. Она проходит полный круг и возвращает тебя к тем, кого тебе предназначено любить. У малышки было впечатляющее имя, и оно могло бы быть еще длиннее, включи они туда еще и вторую фамилию, Грей, но Тесса заявила, что чародеи сами выбирают себе фамилии (если, конечно, их дочь захочет стать чародейкой). А ведь Мина могла захотеть стать и Охотницей. Она могла стать, кем захочет, – она и так уже была всем.

Джем часто забывал себя, любуясь ею, но сегодня не стал надолго зависать в этом состоянии, и взял дочку на руки. Она растопырила ручонки, как удивленная морская звезда, и уперлась ими ему в ключицы – почти невесомая. Темные глазки раскрылись, девочка умолкла.

– Ах, вот оно как, – с тихим смешком сказала его жена. – Папина дочка.

– Она знает, я принес ей кое-что с Базара, – сказал Джем, осторожно втирая бальзам фейри в розовые десны.

Мина выворачивалась из его рук, брыкалась, словно плыла с кем-то наперегонки, но зелье подействовало быстро. Мина перестала биться, ее личико сделалось удивленным, потом просветлело, словно папа показал ей чудесный фокус.

Тесса говорила, что зубки у нее режутся рановато, но Мина вообще во многих отношениях личность выдающаяся и продвинутая, с гордостью думал Джем.

– Цянь цзинь, – промурлыкал он на ухо дочке. – С каждым днем ты все больше похожа на маму.

Она и правда очень походила на Тессу. Всякий раз, как он заводил об этом речь, Тесса и Кит смотрели на него очень скептически.

– Ну, она же младенец, и обычно выглядит как недовольная репка, – пожимал плечами Кит. – В хорошем смысле, если что. И похожа она на кого угодно…

Сейчас у Тессы было такое же выражение лица, как у него тогда.

– Все равно, – сказала она Джему. – Она – твоя копия.

Джем поднял Мину повыше и повернул к свету, придерживая головку рукой. Как же легко ее развеселить! Мина заворковала от удовольствия; магический свет заиграл на ее взлохмаченных черных волосах, на размахивающих во все стороны ручках, и Джема снова захлестнуло, ошеломило невероятное счастье, выпавшее ему на долю.

– Но… она же такая красивая, – попытался возразить он.

– И в кого бы это, ума не приложу! – рассмеялась Тесса и приникла головой к его плечу. – Я люблю тебя, Джем Карстерс, и буду любить всегда! Но ты дурак.

Джем прижал Мину к себе, и она прислонилась своей мягкой щечкой в ямочках к его щеке, что-то довольно булькая. С самого рождения она все время что-то бормотала – обращаясь к потолку и стенам, или просто уткнувшись в свои сложенные чашечкой ладошки. Бормотание становилось более звонким и оживленным на руках у родителей – а еще она разговаривала во сне, как мама. Она вообще все время болтала, а Джем все время слушал – и скоро он начнет понимать каждый звук.

Их дочь – вылитая Тесса. Джем это точно знал.

* * *

Проходя мимо палатки фейри, Янус застегнул куртку доверху, чтобы спрятать кровь. Пожалуй, сегодня он уже достаточно испытывал судьбу, пора и честь знать. Домой.

– Йо, Джейсон! – окликнула его юная черноволосая вампирша в голубом платье-мини.

Она выжидающе глядела на него, но, судя по тому, как назвала, они не могли быть настолько хорошо знакомы.

– Вообще-то, «Джейс», – мимоходом заметил Янус, продолжая двигаться в сторону выхода.

Он так и не понял, что сказал не так, но определенно что-то сказал. На ее лице будто вспыхнул сигнал тревоги, и она кинулась прочь сквозь толпу, но даже вампиру не обогнать Януса. Никому вообще не обогнать.

Он загнал ее в переулок, отвесил затрещину, когда она попыталась драться, прижал за руки к стене, приставил нож к горлу. Девушка продолжала сопротивляться.

– Ты не Джейс! – прошипела она, сузив глаза. – Что ты такое? Демон? Оборотень? Фанат Эрондейла?

Кажется, придется свернуть ей шею, подумал он. Вот не было печали. Вампиров убить трудно, но он все равно сильнее.

– Я – Джейс Эрондейл, – заявил он (какое облегчение сказать это кому-то… пусть даже тому, кто сейчас умрет). – Лучшая и более сильная версия, чем та, что живет в вашем мире. Хотя тебе этого не понять.