Читать книгу "Уходи и будь счастлива - Кэтрин Сэнтер"

Ян продолжал:

– У меня там четверо братьев. Двое из них медики. Они уже договорились о собеседовании в больнице.

Я пыталась говорить ровно, словно мы просто вели дружескую беседу.

– Это хорошо.

Но Ян не ответил. Он просто взял меня за руку.

От этого прикосновения у меня перехватило дыхание.

– Собеседование назначено на среду.

Я широко раскрыла глаза:

– Эту среду?

Он кивнул.

– Значит, ты уезжаешь – когда?

– Завтра утром.

Меня охватила паника. Я решительно не могла представить себе мою жизнь после катастрофы без Яна. Я не смогла бы сказать этого вслух из опасения показаться жалкой, но он был единственным человеком в мире, рядом с которым я чувствовала себя почти счастливой. Моя жизнь была черно-белой до тех пор, пока он не вошел в комнату. В этот момент все расцвело яркими красками. Потеряв Чипа, я даже глазом не моргнула. Но потерять Яна, прямо сейчас? Я едва могла дышать.

– С тобой все будет в порядке. Ты намного сильнее, чем тебе кажется…

Но прежде чем он закончил говорить, я сделала нечто, что шокировало нас обоих.

– Женись на мне, – сказала я.

Он открыл рот, но не смог выговорить ни слова.

У меня родилась гениальная идея.

– Женись на мне, – повторила я, – и тогда ты сможешь остаться.

– Ты хочешь, чтобы я женился на тебе?

Я кивнула.

– Чтобы получить вид на жительство?

– Но ты же хочешь остаться, разве нет?

– Да.

– Здесь много солнца, люди доброжелательные, и у тебя прикольный винтажный автомобиль.

Я что, пыталась уговорить его жить в Техасе?

– Несколько недель назад у меня родилась отличная идея. Я хочу открыть летний лагерь для детей в инвалидных креслах, – лихорадочно импровизировала я. – Может быть, мы смогли бы сделать это вместе. Я имею в виду, построить его и управлять им. Мы могли бы стать партнерами и менеджерами этого заведения. Ты нанимал бы и обучал тренеров и применял бы все интересные современные методы, а я могла бы заняться сбором денег. И мы могли бы создать что-то вроде утопии для детей, которые видели так много боли в своей жизни. У нас был бы сад с беговой дорожкой, где мы могли бы устраивать гонки в инвалидных креслах, и аквапарк, и кинозал, и попкорн, и различные классы по обучению детей жонглировать, печь печенье, играть в баскетбол, кататься верхом. И мы обязательно создали бы свой хор!

Я уже загорелась этой идеей.

– А зимой мы могли бы заниматься и со взрослыми, – продолжала я. – Устраивали бы для них семинары, спонсировали бы выставки поделок и обучали бы взрослых разным навыкам, например, вязанию. Я учила бы их вязать слизняков. Мы смогли бы подарить свет надежды и дружбу людям, которые так отчаянно в этом нуждаются. Я знаю, что ты вроде бы утратил интерес к тому своему бизнесу, но этот будет совсем другим.

Я разошлась не на шутку. Я уже практически видела, как это могло работать в действительности.

К тому же – и это немаловажный фактор – я была отчаянно, безоглядно влюблена в Яна. И внезапно мне стало казаться, что я просто обязана сказать ему об этом. И не важно, была я готова к этому или нет. Если он покидает страну следующим утром, если я действительно больше никогда не увижу его, как могу я позволить ему уйти, не сказав ему правды?

Со времени катастрофы мне много раз приходилось призывать на помощь все свое мужество, но никогда еще мне не было так страшно.

– Ян, – сказала я с замиранием сердца, – дело в том, что я люблю тебя.

Ян замер.

Я наблюдала за выражением его лица, стараясь понять, что он чувствует. Была эта новость для него хорошей или плохой? Было ли это тем, что он надеялся услышать – или не надеялся услышать? Конечно, вероятнее всего, я была для него лишь несчастной, искалеченной пациенткой. Но те поцелуи – те опьяняющие поцелуи, которые он мне дарил, – зародили во мне искорку надежды, которую я не могла игнорировать. Я понятия не имела, что он чувствует на самом деле, но у меня не было времени гадать. Он слишком хорошо умел скрывать свои чувства.

Не дождавшись ответа, я продолжала:

– Я безумно, страстно, всем сердцем люблю тебя. Я даже не представляла, что любовь может быть такой. По сравнению с этой любовью все остальные чувства кажутся мелкими и ничтожными. Я чувствую себя так, словно купаюсь в лучах солнца, и меня переполняет восторг, хотя для этого у меня нет никаких причин. Это любовь делает все самое ужасное не таким ужасным, и даже когда я делаю самые обыденные вещи – чищу зубы или варю кофе, – все это кажется мне окутанным флером магии.

Я не знала, насколько откровенной мне следовало быть в своих признаниях. Я могла бы сказать ему: «Я думаю о тебе по ночам, не в силах заснуть», или: «То, что я чувствовала к Чипу, не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую к тебе», или: «Ты лучшее, что было у меня в жизни».

И чем дольше он не отвечал, тем больше мне хотелось надавить на него. Я готова была умолять его. Я уже чуть не сказала: «Пожалуйста, пожалуйста, женись на мне. И тебе необязательно любить меня!» Я была согласна на меньшее. Я была согласна просто на дружбу. Я была согласна на все – лишь бы удержать его около себя.

Но я не сказала ему ничего такого и позже была рада этому. Когда туман у меня перед глазами рассеялся и я увидела выражение его лица, я замолчала. Если в глубине души я надеялась, что он ответит на мои чувства, эта надежда исчезла.

Ян шумно выдохнул, встал, отвернулся и прошелся пятерней по волосам.

– Я не утратил интерес к своему бизнесу, – сказал Ян.

Я только что призналась ему во всепоглощающей любви, а он говорит об этом?

Ян продолжал:

– Наш бизнес процветал. Все складывалось замечательно. Это был один из тех невероятных моментов в жизни, когда все у всех получается. Я был счастлив, мои сотрудники были счастливы, наши клиенты были счастливы. Кайла была счастлива. Мы собирались пожениться. – Он вздохнул. – Однажды вечером – в тот вечер как раз вручали премии «Оскар» – Кайла по дороге домой остановилась у магазина, чтобы купить коробку попкорна. Она была уверена, что без попкорна невозможно смотреть церемонию «Оскара». – Ян сделал паузу. – И тут в магазин вошел мальчишка, подросток с ружьем в руке, и открыл огонь. Он застрелил охранника, двух кассирш и двух стоявших в очереди покупателей. А последним человеком, которого он застрелил, прежде чем покончить с собой, оказалась Кайла.

Я уже знала, что будет дальше, еще до того, как он сказал мне об этом.

Некоторые выражения лица невозможно подделать. Можно выдавить из себя фальшивую улыбку или нахмурить брови. Можно даже подделать слезы. Но некоторые выражения настолько искренни, так отражают все, что творится в человеческом сердце, что их подделать невозможно. И такое выражение лица я увидела у Яна в тот момент. Его лицо отражало отчаяние, невыносимое, мучительное, не поддающееся описанию отчаяние.