Читать книгу "Знать или уметь? 6 ключевых навыков современного ребенка - Кэти Хирш-Пасек"

Когда людей волнует их положение по сравнению с другими, они, скорее всего, будут избегать задач и ситуаций, которые, по их мнению, слишком трудны. Другими словами, у них нет уверенности для покорения новых горизонтов. Эти люди выбирают только те задачи, которые могут осилить. Ситуация связана с понятием самооценки, или чувства собственного достоинства. Чрезмерная самоуверенность дошкольников — это пик кривой самооценки. Затем, в ученичестве, она снижается из-за социальных сравнений. Начиная с четвертого класса снова поднимается, но в средних и старших классах падает. Существуют разные типы самооценки[424]. У нас есть представление о том, чего мы стоим как ученики, — оно формируется на основании наших успехов. Социальная самооценка — это ощущение компетентности в общении со сверстниками и родителями. Физическая, или спортивная, самооценка строится на том, выбирают вас первым или последним, когда формируют команду, либо на ваших удачных ударах во время спортивных игр. Еще один тип — наше ощущение относительно собственной внешности. В целом самооценка подпитывается уверенностью, но по-разному в зависимости от сферы.

Какая самооценка характерна для людей уровня «где я нахожусь»? Оставьте это двум блестящим психологам — Джонатану Брауну и Кейту Даттону[425]. Студентов магистратуры привезли в лабораторию и рассказали о несуществующей способности решать проблемы под названием «интегративная ориентация». Скажем, я даю вам три слова: «автомобиль», «плавание», «кий». Ваша задача — найти одно слово, которое свяжет все три воедино. Попробуйте! Отказываетесь? Возможно, подойдет «пул»[426]. Это называется «Тест на отдаленные ассоциации» (Remote Associates Test, RAT)[427]. Затем учащимся было предложено десять вопросов, на которые можно ответить за пять минут. Но они кое-чего не знали: половина из них получила очень сложные вопросы, а вторая половина — очень легкие. Из-за значительной разницы в степени трудности тестов компьютер смог выдать реальные результаты того, как справились испытуемые. Затем они оценили свои ощущения после оглашения оценок по шкале удовлетворенности и по шкале, связанной с чувством собственного достоинства. Там содержались слова «горд», «доволен собой», «мне стыдно» и «я унижен».

К какому выводу пришли Браун и Даттон? Независимо от того, высока или низка самооценка студентов, это никак не повлияло на их удовлетворенность своим тестом. Конечно, те, кто хорошо справился, были более довольны. Но на чувство собственного достоинства, измеренное по этой шкале, результаты оказали действительно сильное влияние. Студенты с низкой самооценкой ощущали стыд и унижение, если сдали плохо. После неудачи чувство собственного достоинства студентов, склонных принижать себя, и вовсе рухнуло в пропасть. Подумайте, что это значит. Человек с низкой самооценкой с большей вероятностью выберет задачи, в решении которых точно уверен, потому что последствия неудачи для него разрушительны. Если провал причиняет людям с низкой самооценкой ощутимую боль, у них гораздо меньше шансов выходить за пределы зоны комфорта и пробовать рискованные вещи, отходить от заданного пути или проявлять любопытство. Зачем рисковать и терпеть неудачу, если она когда-то оказалась такой болезненной?

Откуда взялась эта концепция самооценки и как она питается уверенностью в отношении риска? Детям нужно место, чтобы учиться рисковать и выяснять пределы своих возможностей. И чтобы найти эти границы, важны и успех, и неудачи. Гиперопека, подобная той, что демонстрируют Линн и Джоэл, имеет обратные последствия и не помогает детям развивать высокую самооценку. Линн и Джоэл редко находятся вне досягаемости своих чад, независимо от того, нуждаются ли те в них. Они стараются подстраховывать отпрысков и бегут договариваться, чтобы Гарри взяли в лучшую команду школьной футбольной секции. Это родители, которые пытаются «смести все препятствия на пути малышей», даже когда те не видят никаких проблем. Они исполнены благих намерений: кто же захочет, чтобы его ребенок страдал? Но подобное поведение не приносит детям никакой пользы. Почему Гарри обязательно нужно быть в лучшей команде? Разве он не должен узнать, как преодолевать неудачи? Часто тенденция продолжается тем, что родители делают за сына домашнее задание и внушают ему мысль, что он заслужил «пятерку». Как мы говорим взрослым, которые звонят в университетские кабинеты, их ребенок (уже студент) потерпел неудачу не из-за того, что сделали вы, а потому, что он сам чего-то не сделал. Родители, вмешивающиеся таким образом, не способствуют развитию уверенности; они подспудно дают понять: «Ты не сможешь сделать это без меня», — посыл, который окажет Гарри и другим детям родителей с чрезмерной опекой медвежью услугу, поскольку в результате они не обучаются взлетать и приземляться самостоятельно.

У одной из нас за домом есть огромная куча валунов, метров шесть высотой. Все братья и сестры младше двенадцати лет, родные и двоюродные, обожают лазить по этим камням, а их родители спокойно наблюдают. Чему учатся дети? Это ситуация контролируемого риска — камни высоки, правда, но дети под присмотром. Ребята радостно карабкаются и пробуют наступать ногой то туда, то сюда, проверяя, как лучше сделать следующий шаг. Эти счастливые мальчики и девочки изучают пределы своих возможностей, собственные параметры того, куда лезть безопасно, а что слишком высоко. Если суетливый родитель не позволяет этого своим чадам, они упускают шанс самим контролировать риск, узнавать о своих способностях, о том, что они могут и чего не могут. Лазание по камням помогает им реалистичнее оценивать себя, влияя на формирование самооценки.

В бестселлере The Blessing of a Skinned Knee («Благословение разбитой коленки») писательница и клинический психолог Венди Могель говорит то же самое[428]. Когда родители отходят в сторону, это помогает детям укреплять уверенность в себе. Один из ее полезных советов состоит в том, что родители должны позволить малышам исследовать больше, а иногда даже разбивать коленки. У нас не очень получается. Мы так стремимся обеспечить им успех, что заканчиваем за них предложения, делаем за них уроки, переписываем их первые сочинения и даже нанимаем людей, чтобы те состряпали «их» вступительное эссе в вуз. А должны превращать неудачи в повод чему-то научиться.