Читать книгу "Что я натворила? - Аманда Проуз"

Должно быть, женщина задремала. Она не помнила, как заснула, но вдруг очнувшись, Кэтрин взглянула на часы. Было два часа ночи.

— Ну, вот и все, Марк? Ты готов отбыть? Гореть в аду, если, конечно, ты в него веришь. Уйти туда, откуда нет возврата? Мне кажется, время пришло. Ты боишься? Ты боишься того, что дальше, да? — спросила она.

И по расширенным от ужаса глазам мужа поняла, что да. Она улыбнулась и наклонилась низко над его лицом, шепнув:

— И правильно.

— Недолго мне осталось…

Голос Марка превратился в прерывистый шепот. Еле собрав остатки дыхания, муж Кэтрин просипел:

— Слишком медленно, больно. Ты за это заплатишь.

Еще до того, как он договорил, Кэтрин мысленно стерла эту фразу из памяти. Нечего запоминать эти слова — она уж точно никому об этом не расскажет.

— О, Марк, я уже заплатила сполна.

Наклонившись над мужем, застыв в нескольких дюймах от его лица, женщина вдохнула затхлый воздух, вырвавшийся из его рта, разделив с ним тот крошечный миг, в котором супруг ее был еще жив. Кэтрин Брукер наблюдала, как жизнь покидает тело ее супруга. Она могла бы поклясться, что видела черную змею его души, которая выскользнула из его груди и умчалась куда-то сквозь пол. Женщина откинулась на спинку стула и глубоко вздохнула. Она ожидала эйфории или, по крайней мере, облегчения. И уж никак не рассчитывала на то странное онемение, которое ее внезапно охватило. Она ожидала большего.

Переодевшись в джинсы и свитер, женщина безучастно застыла у кровати, где лежало окровавленное тело ее мужа. Хорошенько подумав и взвесив все варианты, она впервые в своей жизни набрала номер службы спасения.

Глава 10

Месяц назад

Кейт сидела за столом, заполняя ненавистные документы. Даже Таня уже вернулась и жила в «Перспектив-Хаус» целых три недели, а Кейт до сих пор не могла разобраться с бумагами. Девушка вернулась, как будто и не уходила, — просто приехала однажды утром со своим чемоданчиком и как ни в чем не бывало сразу поинтересовалась у Тома, что на ланч. Было здорово снова видеть ее здесь.

— Кто это, Лидия?

Кейт с удивлением обернулась. Она не слышала, как вошла Таня.

— Что, прости?

Этот Танин вопрос застал Кейт врасплох.

— Кто такая Лидия? Ты всю прошлую ночь кричала ее имя во сне. Я сначала подумала, что лучше тебя разбудить и отвести в комнату, но ты так сладко спала, и я не решилась, — пожала плечами девушка.

— Спасибо большое, что не стала меня будить, Таня, это было очень мило. Должно быть, я смотрела какую-то чепуху по телику и задремала, — смущенно произнесла Кейт.

— Так кто это?

— Кто?

— Лидия. Ты о ней раньше никогда не говорила.

Кейт сделала резкий вдох и выпалила:

— Моя дочь.

— Твоя дочь? Не знала, что у тебя есть дети. И где она теперь?

Кейт проглотила ком в горле. Только представьте себе. Таня не имела никакого понятия о том, что у Кейт есть самый лучший в мире сын и самая лучшая в мире дочь. Девушка не знала, что каждый раз, принимая душ, Кейт дотрагивалась до растяжек на животе, с радостью вспоминая, какое это счастье — быть матерью. Лидия и Доминик были лучшим, что Кейт сделала в этом мире, а Таня, жившая с ней под одной крышей несколько недель, об их существовании даже не знала.

— Я… ну… она живет в Холтоне, это в Северном Йоркшире, у своей тети, то есть моей сестры.

— Вы видитесь хотя бы изредка?

Как обычно, Таня расспрашивала Кейт с предельной откровенностью. В мире, где она выросла, все вопросы задавались прямо и по делу, никакой деликатности и прочей чепухи. Подсела? Залетела? Подцепила какую-нибудь заразу? Да где тебя черти носят? Для Тани задать подобный вопрос было обычным делом.

— На самом деле нет, вообще нет, и довольно давно, — ответила Кейт. Ей было тяжело говорить все это.

— Странно.

— Да. Да, это странно.

Кейт могла только согласиться.

Но Таня не закончила.

— Я к тому, что ты обо мне заботишься, как о своем ребенке, и вообще о нас всех, а со своей дочерью даже не видишься! — выпалила она.

— Боже мой, Таня, — ты же меня живьем режешь…

Кейт закрыла глаза руками; сейчас ей хотелось спрятаться от всего мира.

— О боже, Кейт! Прости. Я не хотела тебя расстроить. Черт возьми, я ведь все время это делаю? Просто я такая глупая, ляпну, как обычно, не подумав, — извинилась Таня.

— Ничего. Ты не виновата. Просто эта ужасная действительность преследует меня все время. Я скучаю по ней, Таня, и по сыну, Доминику. Я скучаю по ним ужасно, — всхлипнула Кейт. Таня пожала плечами:

— Я никогда этого не пойму. Моя мать редкостное дерьмо. Я могу видеться с ней, когда захочу, но предпочитаю лишний раз о ней даже не думать. Но ты совсем другая. Ты потрясающая. Если бы у меня была такая мама, как ты, я бы ее никуда от себя не отпускала!

— А вдруг твоя мама переживает то же, что и я? Вдруг она хочет тебя видеть, а тебя нет. Ты можешь позвонить ей в любое время, Таня, ты знаешь это. Или написать письмо? Ты даже можешь пригласить ее сюда — места всем хватит, — улыбнулась Кейт.

Взгляд Тани стал более жестким. Она уставилась на Кейт. На какое-то мгновение в комнате стало тихо. Потом Таня заговорила:

— Последний раз мы виделись с мамой в тот вечер, когда меня арестовали. В дверь стучали полицейские, и она наорала на меня, что ее разбудили. Я пришла к ней в комнату; там жутко воняло, а посреди маминой кровати развалился этот старый грязный хряк — отрубился напрочь. Они оба накурились в хлам, и ее старый хрыч был в отключке. На полу валялась пепельница с окурком — кто-то из них его бросил и забыл, ну, знаешь, когда куришь в постели и засыпаешь, а окурок выпадает из руки. Я очень испугалась — мама могла бы спалить весь чертов дом. В общем, уже не помню, что я тогда думала, но была по уши в дерьме. Раньше мне такое сходило с рук, но я знала, что в этот раз меня точно арестуют, Кейт, и мне было страшно. Я просила ее: «Помоги мне, мама». И знаешь, что она ответила? Эта чертова идиотка закурила еще одну сигарету и сказала, «Убирайся отсюда!» С тех пор мы не виделись. Моя мать никогда не принимала участия в моей жизни, ни разу обо мне не позаботилась, и я себя ненавижу за то, что тогда попросила у нее помощи. Не думаю, что она сидит у телефона и ждет, когда я позвоню. Да ей совершенно насрать, Кейт. И всегда так было.

В воздухе повисла тишина, пока обе пытались переварить сказанное. Кейт никогда не знала недостатка в любви со стороны своей матери, но Танину ситуацию она понимала и поэтому не могла ей не сочувствовать.

— Ну, хоть я не твоя родная мама, скажу тебе, я по-настоящему горжусь тем, какой ты стала. Всего месяц назад твоя жизнь была сущим адом, а теперь весь мир открыт для тебя. Какой бы путь ты ни выбрала, я уверена, ты пойдешь далеко, — заверила ее Кейт.