Читать книгу "Трилунье. Острова Луны - Алла Вологжанина"

– Здесь начинается дорога на остров Иммари, – отозвалась та. Ноздри ее крупного прямого носа чуть трепетали. То ли принюхивается, то ли просто волнуется. – Лодка тут, конечно, была всего одна, и нам она не досталось. Ну да ладно. Я же, в конце концов, пират. – Это прозвучало горько и насмешливо.

– Ты… вы… вы сказали «остров Иммари»? – выдавила Карина. Та кивнула, кудряшки упругими пружинками подпрыгнули вокруг головы.

– Да. Ритуал Иммари изобрели здесь, назвали в честь третьего из Тающих Островов. Арисса Корамелл считала и, похоже, считает, что единственный способ провести ритуал правильно и получить, соответственно, правильный результат, то есть бессмертие, – сделать это на острове Иммари. Между собой мы звали его «колыбель бессмертия».

– И она собирается… провести ритуал?

– Полагаю, уже проводит. – Пиратка закончила осмотр пещеры и осталась явно недовольна. – Ты же понимаешь, кто там задействован в качестве волчонка и источника бессмертия?

Теперь коротко кивнула Карина:

– Да.

Внутри же все просто взвыло и заорало: «Нет! Нет! НЕТ!!!» Но внешне она подобралась. Так бывает, когда человек словно инстинктивно старается каждой клеточкой тела прижаться к своему внутреннему стержню.

– Нам надо туда.

Дэррен кивнула:

– Другого способа, видимо, нет. Думаю, уж ты-то не боишься, ха-ха, оборотней.

Карина криво усмехнулась. Дэррен усмехнулась тоже.

– Не тварей вечности, – заметила она. И вскинула руки. Опять собралась на стаю птиц развалиться, что ли? Да хоть на косяк рыб, только бы побыстрее добраться до Митьки. И до символьеров, которым теперь точно конец, хана и даже амба.

Но с Дэррен происходило другое.

Сначала птицы проступили через руки и голову женщины. Но не прошло и секунды, как они слились в одну… птицу. Океорон размером с Дэррен Радову склонил голову набок и внимательно глянул на девочку светлым глазом.

– Мне не привыкать к волкам ростом с человека, – сообщила Карина твари. – Ас недавних пор еще и ко львам. Так что обоморо-ков не будет. Только начните уже пользу приносить, а то я держусь из последних сил. А тут не рыдать, тут крушить-ломать надо.

Птица рассмеялась голосом Дэррен. Сделала шаг к воде и картинно повалилась на спину. Раздался чуть более громкий, чем от падающих капель, плеск. Дэррен-океорон качалась на волнах, которые сама же и подняла, лежа лапками кверху и чуть распластав крылья.

– Чего ты ждешь? Прыгай. Только не на живот, а вот сюда, как бы под мышку.

Карина послушалась

– Вообще-то я умею плавать, – сказала она, – в волчьей форме так и вовсе неплохо.

– Не пролезешь, – туманно ответила птица. – Устраивайся поудобнее, дорога недолгая, но не слишком приятная.

Карина свернулась калачиком, зарываясь в теплые перышки. Эдакая Дюймовочка, притулившаяся возле ласточки. С поправкой на некоторое безумие происходящего.

– Извините, – сказала она, – мы только что познакомились. Я понимаю, что надо что-то говорить, спрашивать, там… рассказывать. Но я могу сейчас думать только о Митьке.

Птица снова засмеялась.

– И не надо, – сказала она, – вытащим твоего мальчика и тебя. Потом будет другая дорога – подольше, но куда комфортнее. Вот и поговорим. А сейчас – вдох!

Карина послушно набрала воздуха в легкие, на всякий случай еще плотнее прижалась к птахе. Через пух и перья ощутила теплую кожицу. А Дэррен прижала крылья к бокам, накрыв девочку как плотной крышкой. И, вытянувшись в струну, скользнула в какой-то то ли лаз, то ли водосток. Сырости девочка не почувствовала, но изменение давления прямо-таки по ушам ее хлопнуло. К счастью, это продолжалось совсем недолго. Воздух, который Карина вдохнула, конечно же, израсходовался. Но под плотным крылом Дэррен оставались еще некоторые его запасы. И они не успели совсем подойти к концу.

Ощущение движения оставило Карину. А еще секунду спустя Дэррен чуть приоткрыла крыло.

Карина вытянулась, разминая успевшие затечь мышцы, и перевернулась на спину. Над ней развернулось ночное небо невероятной красоты. Вокруг тихо колыхался океан. Точнее, довольно узкий пролив между двумя черными громадами островов.

– Чужие звезды светят нам, – не удержалась и прошептала Карина. – Но мне сейчас на звезды наплевать…[5]

Как странно. Казалось бы, ночное небо и звезды. Лунный парад сейчас скрывался за одинокой тучкой. Кто вспомнит расположение звезд над головой? Тем более что оно меняется от месяца к месяцу, от недели к неделе. Но незнакомые созвездия подействовали на девочку, как… как… как что-то непонятное. Непонятно, хорошее или плохое, но очень сильное. И действительно – сил прибыло.

Она скувырнулась в пролив, в движении превращаясь в волка. Птица испуганно отпрянула. Ага, сама, видимо, оборотней побаивается. А может, просто от неожиданности. Волевое усилие вернуло голове более-менее человеческие очертания.

– Показывай, куда теперь.

С трудом удерживаясь, чтобы не «подвывать» недопревратившейся глоткой, Карина забарахталась в воде.

Птица-гигант тоже перевернулась, уселась на воду, как чайка или утка. Кивком пригласила волчицу следовать за собой.

– Придется еще раз нырнуть, – произнесла она вполголоса, – но уже всего на полминутки.

Карина тоже любила отмерять время на всякие разные задачи полминутками и долями секунд.

Тихо-тихо две громадные твари – волчица с получеловеческим лицом и морская птица-пират – подбирались к берегу.

– Вот тут ныряем, там будет камень. Сразу входи в его глубину, – проинструктировала волчицу птица, – и потом ни звука! Наблюдай и выжидай подходящий момент.

– Подходящий момент для чего? – уточнила Карина.

– Чтобы броситься на охотников, отбить у них мальчишку, прибить тех, кто не увернется, и делать ноги, – с готовностью отозвалась пиратка.

– Это по-нашему, – проворчала девочка, ныряя.

И, выходя из глубины камня, чуть не прокляла паучертову Дэр-рен. Потому что оказалась на крошечном неогороженном балкончике. Собственно, просто сильно выступающем из стены камне на трехметровой высоте от пола. Да еще пиратка подтолкнула в спину: мол, ты тут не одна, дай пройти.

Волчица частично нырнула в глубину стены, скрываясь заодно от взглядов.

Несколько секунд вынужденного ожидания показались ей вечностью.

Вообще-то у Карины не было никакого представления о сложных ритуалах вроде того, что разворачивался на ее глазах.

Аквариум с Митькой висел над полом довольно высоко – примерно на уровне глаз Карины и Дэррен. Жидкость, заполнявшая его прежде, изменила свою консистенцию. Она выглядела… прозрачным светом. Представить такое было бы довольно сложно, да и чисто практически едва верилось глазам – этот раствор светился и просвечивал одновременно. Странным образом Митька, находящийся в сознании, тоже стал прозрачным. В каком-то… глубинном смысле. Не как на рентгене, а как… в языке Карины не было подходящих слов. Ведь до сих пор ей не доводилось встречаться с чем-то, что полагалось описывать этими самыми подходящими словами. Наверное, если бы наши глаза могли воспринимать не только трехмерное «изображение» предмета в реальности, а охватывать все четыре… нет, ХОТЯ БЫ четыре пространственных измерения, мы увидели бы красноватую тьму глубины живого существа. И в ней – бешено сияющую точку внутренней луны…