Читать книгу "Трилунье. В городах Луны - Алла Вологжанина"

Еловые лапы, роняя снег, качнулись и сомкнулись за спиной, как вода над ныряльщиком. Арно оглянулся. Нет, не совсем как вода. Больше похоже на сменившуюся декорацию. Там и сям в еловом полотне зияли прорехи. Сквозь них проглядывала улица с загорающимися вывесками, окнами, гудящими автомобилями.

Странный город: пока идешь по улице, намертво забываешь, что находишься не в Москве (ну хорошо, не в центре Москвы, а на окраине, но все же!), а шаг в сторону, и – на тебе! Вокруг темный лес, под ногами белый снег, но на глубине шага – смесь земли и порыжевшей хвои. Плюс впереди как великанский конструктор – недостроенное здание. Серые панели, внешних стен почти нет, окон тем более. Ощущение, что бетонный остов таращится всеми своими черными провалами комнат и коридоров. Вздыхает с аппетитом, иди-иди, мол, сюда, уж я тебя… Не знаешь, что страшнее – то, что может скрываться в этих проемах, или само пространство.

Арноха мысленно залепил себе оплеуху. Страшно не страшно, а надо внутрь. В случае опасности «сувенир», погружающий противника в легкий тормозящий транс, на открытом пространстве бесполезен. Так, что у нас тут? Цоколь врыт в землю, первый этаж высоко, и никаких лестниц, конечно. Он подобрался к ближайшему дверному проему, оперся руками – первый этаж в самом деле начинался выше уровня груди, – примерился…

– Резанов, чего это ты так рано?

Эх, не успел.

Арно развернулся. Отряхнул ладони, нарочито не спеша. Поспешишь тут – руки трясутся не по-детски. Вернее, как раз по-детски, чего уж там.

– З-здравствуйте, Григорий.

Тот только кивнул в ответ. На свою фотографию «ВКонтакте» вновь прибывший одновременно и походил, и не походил. Возрастом примерно как Кира, под тридцатник, в отличие от последнего – не выше среднего роста и какой-то «никакой». Ни крупный, ни мелкий. Русый, с невыразительной физиономией. Единственная характерная черта – раскосые глаза, сами коричневые и будто такой же краской обведенные. На курносом, круглом, чуть рябоватом лице они казались чужеродными, будто бы взятыми напрокат. А если уж честно – ворованными они казались.

Григорий расставил пошире ноги в мажорских походных ботинках, сплюнул. Прищурив свой ворованный глаз, оглядел Арно.

– Так чего так рано-то?

– П-привычка. Не опаздывать.

Чтоб оно провалилось, заикание это. С головой выдает, на каком он нервяке.

Григорий усмехнулся. Наверное, это и называется «осклабился». Вот, значит, как выглядит гримаса, которая в книгах описывается таким дурацким словом. Когда человек улыбается так, что видны десны. Красные, словно кровью налитые. Зубы вроде на месте, но кто на них внимание обратит… Так и лыбится человек двумя красными полосками. Бррр…

– У нас с тобой привычки одинаковые. Значит, договоримся. Принес?

– П-принес. А в… – Арно проглотил ком вместе с манерой воспитанного мальчика обращаться ко всем на «вы». И сразу полегчало. – А ты принес?

Григорий кивнул, все еще ухмыляясь, но коричневые глаза смотрели пытливо и неулыбчиво. Он тронул свой рюкзак – обе лямки на правом плече.

– Все как договаривались. Напряг ты меня с мелкими купюрами… ну, давай сюда.

Арно вынул из кармана сверток – совсем небольшой. Перебросил Григорию. Тот ловко подхватил его на лету.

– Зачем тебе, кстати, глубинный замок? – спросил Арно. – Если четырехмерник захочет его открыть и не поленится, то и так откроет.

– А это не твое дело, – снова засиял деснами Григорий. – Тебе за это денег дали, вот и не любопытствуй.

– Ну, денег мне, положим, пока не дали. – Арно протянул руку. – Бросай.

Но Григорий не торопился.

– Говорят, у твоего отца неприятности.

– М-мало ли что говорят…

– Говорят те, кому я верю. Так что денег тебе я, положим, могу и не дать.

Арноха похолодел.

– Т-только попробуй!

– А что будет? – Григорий захихикал, в голосе проступили визгливые бабьи нотки: – Драться будем? Ну-ну. Твоего громилу-охранника твой же папаша вышиб, так что хоть кричи, хоть плачь, никто детку не спасет.

Эх, попытка не пытка. Арноха запустил руку в карман, нащупал «сувенир». Вырубить не удастся, но, может, хотя бы внимание отвлечет. Ненадолго. Пары секунд хватит. Тогда три шага на разбег и ногой в живот. Рюкзак схватить и бегом напролом через кромку леса до Каринкиного дома.

– Даже не думай. – Григорий больше не улыбался. Арно замер, так и не достав «сувенир». В руке заказчика недвусмысленно чернел пистолет. Некрупный, калибра, максимум, тридцатого. Но он целился «с бедра» прямо в живот Арнохе. Брюшину точно пробьет… и тогда? Истечь тут кровью?

– Ты, дебил тепличный, в самом деле один явился, – с расстановкой проговорил Григорий. – Смотри штаны не обмочи, я вони не люблю. Сейчас повернешься и пойдешь тихо и спокойно. Молчать будешь, как рыба об лед. Если еще понадобишься, я с тобой свяжусь, дорогой френд «ВКонтакте»…

Он не договорил.

Что-то просвистело по поляне. Григорий рухнул, сбитый этим самым «чем-то», сначала показавшимся Арнохе гигантским шаром для боулинга.

Серым.

Исполинский серый волк вдавил Григория в снежно-хвойно-земляную мешанину. Зверь всем весом улегся на грудь жертвы. Громадная оскаленная пасть нависла прямо над лицом. С клыков явно что-то стекало. Поверженный сдавленно запищал, забил свободной рукой по земле.

Свободной?

Рюкзак не удержался на плече и отлетел на пару шагов. Вторая рука, неловко подмятая частично хозяином, а частично волком, извернулась под совсем ненормальным углом. Пальцы подергивались, но нажать на курок сил не хватало. Да и смысла не было – дуло пистолета смотрело в лес.

Арно в оцепенении таращился прямо перед собой. Григорий тем временем затих, закатил глаза.

Арно ужасно не хотелось думать, что же произошло с недавним противником. Он осторожно пошарил рукой позади себя, прикидывая, сможет ли хотя бы юркнуть в глубину бетонной стены. Но не понадобилось – волк оглянулся. Сначала медленно и тяжело, почти всей верхней частью туловища. Но затем шея его стремительно истончилась. По голове словно волна прошла. Морда сплющилась, пасть растянулась.

– Кхуыыыу ых… Деньги бе… ри… – полупроговорил-полупровыл волк.

– К-карина? – кое-как оторвался от созерцания безумных метаморфоз Арно.

Волк тряхнул головой, нижняя часть лица обрела знакомые черты.

– Где у него бабло? – рявкнула девчонка. – Говорила же, не суйся один!