Читать книгу "Мне снова 15... - Геннадий Марченко"

Едва придя домой, тут же позвонил в ресторан, попросил пригласить к аппарату Аркадия. Общались завуалировано, ещё не факт, что линия не прослушивается, хотя, с другой стороны, что мы могли наговорить такого друг другу, чего не знал тот же Тикунов? В общем, решили, что отныне ребята будут исполнять мои вещи на общих основаниях, отчисляя проценты в ВУОАП, откуда они будут поступать на мой счёт. Теперь уже, естественно, в куда меньших размерах, но выбора не оставалось.

Диски трио «НасТроение» также пользовались успехом. Второй альбом Кугель напечатал сразу тиражом в 50 тысяч экземпляров, как и дебютный альбом «Адель». А случившееся буквально месяц назад переиздание нашего первого альбома «Лирика» тиражом 100 тысяч и вовсе вывело меня в число лидеров отечественного проката грампластинок. Ведь магазины, торгующие дисками, засыпали своё руководство в городах страны заявками, потому что первое издание разлетелось в мгновение ока. При этом Лев Борисович, словно сговорившись со звукорежиссёром со студии звукозаписи Всесоюзного радио, поинтересовался, почему наше трио не даёт концертов? Пришлось ссылаться на занятость в клубе. Но всё же у меня мелькнула мысль, что в зимнее межсезонье вполне можно организовать несколько выступлений, пусть даже в небольших залах. Всё-таки душа зрелого музыканта с высоты прожитых лет тосковала по сцене и рвалась под лучи софитов к микрофону.

А из головы всё не шёл разговор с Тикуновым. По большому счёту, министр меня пожалел, имел полное право применить наказание в соответствии со статьёй закона. И я чувствовал себя обязанным сделать нечто, что хотя бы частично искупило мой косяк. Несколько дней в раздумьях привели к мысли о создании телесериала «Следствие ведут ЗнаТоКи». Я попросил машинистку, работающую в МГС «Динамо», перепечатать мой краткий рукописный синопсис и затем добился десятиминутной аудиенции у Вадима Степановича.

– Что это? – спросил Тикунов, держа в руках пару машинописных листов бумаги.

– Синопсис, или краткий пересказ идеи детективного телесериала, или, можно сказать, телеспектакля о буднях советской милиции, – бодро отрапортовал я. – Каждая серия – это отдельная история. Тут нужно подвязать грамотного сценариста, имеющего опыт работы в органах, я всего лишь набросал общую идею. В центре сюжета – трио милиционеров: следователь Знаменский, инспектор уголовного розыска Томин и эксперт-криминалист Кибрит. Кстати, и название тройки «ЗнаТоКи» – комбинация из первых букв фамилий главных героев.

– Оригинально… Ну-ка, почитаем, что ты тут нам наваял.

Следующие десять минут министр вчитывался в содержание моей записки, периодически отхлёбывая из стакана чай с лимоном, потом откинулся на спинку кресла и выудил из пачки «Беломорканала» папиросину.

– То есть ты предлагаешь, чтобы твоя песня «Наша служба и опасна и трудна» звучала рефреном на заглавных и финальных титрах?

– Она показалась мне вполне подходящей по смыслу, Вадим Степанович.

– Пожалуй, соглашусь… А кандидатура на роль инспектора у тебя, как я понял, уже имеется? Почему только на эту роль?

Ну почему… Потому что Каневский всегда в одной поре: что в двадцать пять лет, что в шестьдесят пять выглядит почти без изменений. Во всяком случае, тот же носяра и усы под ним. И у меня он всегда ассоциировался только с этой ролью. А вот игравший в оригинале следователя Знаменского Георгий Мартынюк, на мой взгляд, пока ещё слишком молод, можно подыскать кого-нибудь постарше. Тогда как Эльза Леждей в роли Кибрит почему-то казалась мне всегда староватой. Возможно, сейчас она ещё вполне в расцвете, вероятно, ей где-то в районе тридцати, но мне хотелось видеть в этом образе кого-то помоложе. Я так и написал в своём синопсисе, что героиня – молодая симпатичная женщина до тридцати.

– Каневского я уже видел на сцене, и сразу понял, что он создан для этой роли. А остальные герои – на откуп будущего режиссёра картины, если, конечно, этому проекту будет дан ход.

– С этим тоже понятно… А вот ты пишешь, что главный упор должен быть сделан на психологические тонкости, на столкновение и взаимодействие характеров, а не на погони со стрельбой, – продолжил Тикунов. – Думаешь, зрителю будет интересно смотреть за кабинетной работой милиционеров?

– Так тут смотря как снять. Вон, у Артура Конан Дойла знаменитый сыщик Шерлок Холмс тоже особенно не увлекался лишними телодвижениями, а произведения читаются на одном дыхании.

– Экий ты, как всё время ловко выкручиваешься, – ухмыльнулся министр. – Меня не покидает чувство, что я разговариваю как минимум со своим ровесником, а не с семнадцатилетним парнем. Ну ладно, это всё лирика, а твоя идея с сериалом о советской милиции достойна внимания. Я покажу твой, как ты говоришь, синопсис, людям, имеющим отношение к кинематографу, может, что и выгорит.

Тем временем «Комсомолка» написала восторженную статью о концерте Адель, включавшую большое интервью с исполнительницей и её крупное фото из гримёрки. Признаться, это была моя работа, я нашёл журналиста, договорился о его присутствии на концерте вместе с фотографом и обеспечил эксклюзивное интервью с певицей. Акула пера и в самом деле пребывал в восторге, тридцатилетний журналист, общаясь с Адель, едва слюни не пускал. Но нашлась и ложка дегтя – статейка под заголовком: «Кто же она, загадочная Адель?», вышедшая в газете «Гудок». Автор заметки, некий В. Стручков, писал, что комсомолка и отличница учебы Ольга Завьялова на глазах превращается в сексуально развращённую девицу.

«Во всяком случае, именно такой она показалась многим зрителям, пришедшим на дебютный концерт певицы, – отмечал журналист. – С кого берёт пример Ольга Завьялова, выбравшая себе иностранный псевдоним Адель? Вероятно, что с какой-нибудь западной певички. Удивительно, что ещё песни она исполняет на русском языке. И пусть вас не обманывает успех как выступления, так и грампластинки этой так называемой Адель. Всё это наносное, а что мы обнаружим, если копнуть поглубже? Погоня за сиюминутной славой? Расчёт на низменные инстинкты толпы? Кстати, эта так называемая певица является, как нам удалось выяснить, протеже молодого композитора и футболиста „Динамо“ Егора Мальцева. Не исключено, что именно под его влиянием вчерашняя отличница превращается в нечто чуждое советской культуре. Пока не поздно, пока мы её не потеряли, нужно предпринять соответствующие меры. Иначе отличница учёбы так и покатится по наклонной, и ещё неизвестно, чем всё это в итоге закончится».

Надо же, эк нас с Адель приложили! Интересно, заказ это или сугубо личное мнение автора? Я позвонил журналисту из «Комсомолки», спросил, не было ли каких-то последствий от его вышедшей почти неделю назад статьи.

– Да нет, Егор, всё нормально, тираж номера разлетелся за один день, сам видел, как люди вырезают фото Адель из газеты. Народ уже завалил редакцию письмами, требует, чтобы мы ещё о ней написали.

Значит, это не облава, а частный случай, иначе в «Комсомолку» уже позвонили бы откуда следует и навели шухер. Посмотреть бы в глаза этому В. Стручкову…

В редакцию «Гудка» я не поехал, перекипело. Да и было чем заняться. Например, встретить из роддома маму, которая родила пацана весом три четыреста. Назвали Андрейкой. В общем, родился новый член советского общества Андрей Валерьевич Байбаков. Мы с сестрой за маму откровенно порадовались. Она словно сбросила с себя лет десять, да и Ильич сиял от счастья. Ещё бы, после смерти первой жены поставил на себе как потенциальном отце крест, а тут, гляди-ка, всё-таки родил наследника.