Читать книгу "Кусатель ворон - Эдуард Веркин"

Рядом упал слиток золота, так, во всяком случае, мне почудилось. Тяжелый, упругий. Я потянулся к нему, но слиток шевельнулся, и я вдруг понял, что это не золото.

Это была рыба. Карась. Короткий, круглый, с золотой чешуей и с красноватыми плавниками, карась прыгал по синеватому мху. Видимо, его вытянуло из Полелюевого колодца и выбросило через получившийся сифон.

И еще карась.

А потом они стали падать один за одним, и через минуту их вокруг было уже много.

– Рыбий дождь… – потрясенно протянула Александра.

– У нас такое повсеместно, – равнодушно ответил я. – Это Россия, детка, я тебя предупреждал.

– Первый раз такое вижу, – сказал Жмуркин.

Фонтан вздохнул и резко уменьшился, почти втянулся под землю, Караси подпрыгивали.

Мы молчали.

Жохова очнулась первой.

– Они же задохнутся! – воскликнула она. – Задохнутся!

Жохова принялась собирать карасей. Она было сделала движение, чтобы снять с себя футболку, но вовремя остановилась, огляделась затравленно.

– Они задохнутся, – повторила Жохова. – Задохнутся…

Жмуркин стянул с себя начальственную майку и связал лямки, так что получился мешок. Этот мешок он вручил Жоховой, и та стала быстро собирать в него карасей.

– Ей надо помочь! – сказал Александра и присоединилась к Жоховой.

Карасей они собрали быстро, но майка лопнула, и рыба снова распрыгалась по земле.

– Надо в ведро собрать, – сказал Листвянко. – У нас есть ведро?

– Ну?! – с отчаяньем крикнула Жохова. – Кто-нибудь?

– Можно уху будет сварить, – резонно заметил Листвянко. – Тут хватит.

– Вы что?!!

Жохова прижимала этих карасей к себе, а они вырывались из рук, выпрыгивали, а Жохова снова их собирала.

– Я сбегаю за ведром, – вызвался Лаурыч.

Он отбросил лопату и побежал к деревне. Герасимов за ним. На легкую атлетику бы им обоим.

Жохова собирала карасей, караси вырывались от Жоховой. Александра пыталась ей помочь, но русские караси не шли в иноземные руки. Ну, или сноровки у Александры совсем не было в деле ловли рыбы.

– Да помогите же! – почти всхлипнула Жохова.

Жмуркин стал собирать карасей тоже.

– Можно еще и пожарить в сметане, – заметил Пятахин. – Они вкусные.

Он тоже стал собирать карасей.

Короче, мы все стали этих карасей собирать и собрали их довольно быстро, лично я пять штук отловил. Жохова, конечно, собрала больше остальных, держала перед собой целую охапку, что-то им шептала, кажется, уговаривала не очень нервничать. Все смотрели на нее с сочувствием.

Караси довольно выносливые рыбы, насколько я помнил, могут долго без воды жить; впрочем, долго им не пришлось ждать, через пять минут прибежал Герасимов. С двумя двенадцатилитровыми ведрами. Причем не очень-то запыхавшийся, я думал, что туберкулезники гораздо слабее. Он, наверное, тайный легкоатлет, тренируется по ночам, пока все приличные баторцы спят.

За ним Лаурыч, запыхавшийся, красный, без ведра.

Жмуркин собрал воды в лужицах, оставшихся после гейзера, и наполнил до половины ведра. В них мы посадили карасей, оказалось, что их довольно много.

– Снежанка пожарит, – сказал Пятахин. – Караси в сухарях и в сметане – это фантастика!

– Если ты их почистишь, – добавил Листвянко. – Снежана ненавидит чистить рыбу.

– А я не умею…

– Я умею, – вмешался Лаурыч. – Я дома всегда чищу!

Жохова взглянула на него с гневом, схватила ведра и поволокла их к деревне. Пожалуй, двенадцатилитровые ведра она схватила сгоряча, они немедленно оттянули ей руки, корпус Жоховой как-то хрустнул, но выдержал, она скрежетнула позвоночником и потянула ведра вдаль.

– Тоже любит жареную рыбку, – прокомментировал Пятахин.

Народ устремился за Жоховой. Видимо, ее тщедушная спина с торчащими позвонками, дрожащая от напряжения и сострадания к рыбе, вызвала у мужской части населения приступ джентльменства. Листвянко, Гаджиев и Лаурыч кинулись на помощь, Лаурыча, как всегда, оттеснили, он стоял и только глупо улыбался.

Ко мне подошел Болен и кивнул в сторону водоема, пойдем, мол, посмотрим.

Полелюева колодца больше не было. Обычная яма. Глубиной метра в два, может, чуть больше. На дне коряги, камни, черепа, много, разных, с рогами и без, и вообще всякие кости, как мы при ныре на них не напоролись?

Болен посмотрел и с разочарованием плюнул в жижу.

– Тут родника нет, – перевела Александра. – Тут только мусор.

И так понятно, что мусор.

Болен плюнул снова.

– Надо еще искать, – опять перевела Александра.

Не сомневаюсь.

Болен опять плюнул, незначительным количеством слюны, на этот раз не сказал ничего.

– Обязательно, – сказал я. – Может, пока пойдем пообедаем? После трудов?

Насчет пообедать немцы ничего против не имели. Всю дорогу до деревни мы разговаривали о том, как принято обедать в далекой Германии и как это делаем мы, русские ортодоксы.

Обед получился роскошный. Настоящий.

Снежана наварила картошки в мундире, высыпала из чугуна прямо на стол, она раскатилась в красивом беспорядке. Картошка была еще горячая, дымилась, мы похватали ее и стали подкидывать, пытаясь остудить. Пятахин положил картофелину на голову, а Жохова проявила смекалку – насадила картофелину на вилку и дула на нее.

Картошка и хлеб.

Вкусно. То есть дико вкусно: самодельный черный хлеб и горячая картошка, и откуда-то крупная соль в половинке кокосовой скорлупы. Ни у кого не нашлось под рукой ножа, поэтому хлеб просто ломали, а картошку ели прямо с кожурой, посыпая сверху солью. Ели и ели, остановились, лишь когда картошки не осталось, да и хлеб почти весь сжевали.

Все-таки здесь еда воспринималась совсем иначе. Если дома это была просто… просто еда, то тут уже часть жизни. Смысл.

– Хорошо как… – протянул Пятахин. – Сдохнуть, что ли, навсегда…

– Золотая мысль, – сказала Снежана.

– Да ладно, Снежок, ты же по мне скучать станешь, слезы проливать. Я ведь лягушек тогда в честь тебя лопал…

– Я польщена. Жаль, что совсем не подавился.

Они пустились в томную послеобеденную перебранку. В нее иногда включался и Листвянко, который обещал сломать Пятахину пальцы рук и ног, но так обещал, миролюбиво.

А Жохова построила из картошки и прутиков человечка. А Дитер его тайком зарисовал вместе с Жоховой, и получилось странно. А я вспомнил про колодцы. Они должны были очиститься, я решил это проверить и направился к колодцу в нашем дворе. Сдвинул крышку. Снизу поднялся холод и неожиданный запах чистой воды. Я снял с гвоздя ведро и сбросил его в темноту. Булькнуло, цепь натянулась, я взялся за ручку и стал крутить. Это оказалось не так сложно, как мне представлялось, через минуту показалось ведро, и вода в нем была прозрачная, искристая и холодная. Попробовал. И вкусная тоже.